– Почему? Потому что ты жалеешь его? Потому что он таскается за тобой повсюду, как собачонка? Он никогда не узнает, что ты принимала в этом участие. Ему придется не сладко, а ты станешь богаче на пятьдесят долларов.

Меня снова пронзил приступ гнева.

– Это дело принципа! – кричала я.

– Нет, раз ты считаешь, что это плохо, только потому, что нашей жертвой оказался Бомон!

Мы пристально смотрели друг на друга, пока Арт не кашлянул. Мои руки напряглись.

– Какая же ты гадина, – сказала я, глядя в сторону.

– От гадины слышу, – парировал Майлз.

На следующее утро Майлз, как обычно, ждал меня у дома. Но я потянула время, а потом попросила папу отвезти меня в школу. Он сразу догадался, что у меня какие-то проблемы, поскольку я уткнулась носом в хлопья с молоком, даже не проверив их на наличие «жучков», и спросил, в чем дело, я отговорилась бессонницей.

Но когда мы добрались до школьной автостоянки, сна у меня не было ни в одном глазу.

Папа высадил меня у главного входа. Я повертелась из стороны в сторону, заметила нескольких мужчин – реальных или нереальных? – стоявших на крыше, и надела рюкзак на спину. Казалось, все смотрят на мои волосы. Я огляделась – на самом деле на меня никто не обращал внимания. Майлз стоял у шкафчиков, дверца была открыта, и он засовывал внутрь книги. Я открыла свой шкафчик, и новенькая пятидесятидолларовая купюра порхнула к моим ногам. Я подняла ее и положила в шкафчик Майлза на учебники.

– Не надо.

Он вскинул бровь.

– Ну, это никуда не годится, потому что она твоя.

– Я ее не возьму, – категорично заявила я.

– Это пятьдесят долларов. Они могут тебе пригодиться.

– Не сомневаюсь. Но не пригодятся.

– Почему? Из-за ложного понимания морали? – фыркнул Майлз. – Поверь мне, Бомон не заслуживает твоих угрызений совести.

– Кто ты такой, чтобы судить? – Я изо всех сил сдерживала себя, чтобы не ударить его кулаком в лицо или пнуть ногой в пах. – Ты не любишь Такера, потому что он лучше, чем ты. Он не крадет и не вредит людям лишь ради того, чтобы они слушались его.

Майлзу, по всей видимости, ужасно хотелось сказать мне какую-нибудь гадость, но он лишь покачал головой и засунул банкноту в задний карман джинсов.

По дороге к классу я думала о том, почему мне когда-то захотелось поцеловать его. Но мои размышления прервали невероятно пронзительные звуки, доносившиеся из кабинета мистера Гантри. Перед дверью в класс столпилась большая группа учеников. Я пробилась сквозь них и тут же отпрыгнула в сторону – на случай, если из кабинета вылетит пуля.

Селия вернулась. И это она визжала во всю глотку, вцепившись пальцами в конский хвост Стейси Бернз. Волосы Селии, некогда светлые, были теперь цвета травы. Бритни Карвер стояла по другую сторону Селии и пыталась вытащить ее пальцы из прически Стейси. Селия подалась вперед, и ее кулак с хрустом врезался в лицо Стейси. Клод Гантри раскидал несколько приникших к двери любопытных, вбежал в кабинет, обхватил Селию за талию и приподнял от пола.

– ОСТАВЬТЕ МЕНЯ! ВЫ, УБЛЮДКИ, СДЕЛАЛИ ЭТО! Я УБЬЮ ВАС!

– Мы этого не делали! – кричала в ответ Стейси, из ее губы текла кровь. – Отпусти меня!

– Кто-нибудь! Держите ее за руки! – хрипел Клод. – Она хочет… А-А-А…

Селия лихо вдарила ему в лицо локтем.

– ЧТО? – Тео подскочила и вцепилась в руку Селии, которой та пыталась покалечить Клода, и, казалось, была готова оторвать ее от тела.

– ЧТО ПРОИСХОДИТ? НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ, ВСЕ!

Мистер Гантри, ворвавшись в кабинет, одной рукой схватил за воротник Селию, другой – Стейси и вздернул обеих в воздух. Когда он поставил их обратно на пол, вид у девиц был ужасно потрясенный, они моментально замолкли и отпустили друг друга.

– КЛОД, ОТВЕДИ БЕРНЗ В МЕДПУНКТ. ХЕНДРИКС, ТЫ ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ. – Мистер Гантри немного помолчал, осмотрел Селию с ног до головы и спросил: – ЗАЧЕМ ТЫ ПОКРАСИЛА ВОЛОСЫ В ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ?

Селия вновь взвыла, и мистеру Гантри пришлось обхватить ее, чтобы выволочь из комнаты. Стейси, держась за челюсть, пошла в медпункт самостоятельно, без Клода. Клод, афишируя свой нос, из которого шла кровь, последовал за ней. Тео умудрилась выскользнуть из кабинета вместе с ним.

Я нашла свободное место и села. Неужели Стейси и Бритни действительно покрасили волосы Селии в зеленый цвет? Или это еще одна из уловок Селии, желающей привлечь к себе внимание?

Шепот стал громче. Вошел Майлз, при виде полупустого класса и учеников, сидящих не на своих местах, его взгляд стал слегка растерянным. Он тоже сел, не взглянув на меня.

Клифф и Райа снова сидели на парте Райи, тихо давясь от смеха и каждые несколько секунд бросая взгляды на дверь. Потом лицо девушки стало таким красным, а Клифф заржал так громко, что я тоже обернулась. В класс, ковыляя и широко расставив ноги, входил Такер. Под его глазами были большие круги, а обе руки он запустил в растрепанные волосы и неистово чесал голову. Его галстук болтался на шее, словно веревка, а рубашка была не заправлена в брюки. Он осторожно сел на свое место, страшно морщась, и снова весь зачесался. Я встала и поспешила к нему.

– Ты в порядке?

Ты в порядке? – является, возможно, одним из пяти глупейший вопросов из всех возможных. В девяносто девяти процентах случаев это понятно и так.

Но в нынешней ситуации я не смогла придумать ничего лучшего, поскольку «Мне так жаль, что я напихала перцовой мази в твои трусы» – далеко не первое, что хочется сказать человеку, не имеющему ни малейшего понятия, что запихала ему в трусы перцовую мазь именно ты.

Такер положил руки на колени, словно наконец осознал, что выглядит как страдающая бешенством обезьяна.

– Нет, – сказал он. – Я проснулся утром и почувствовал себя так, будто у меня галлюцинации после наркотиков. Я весь чешусь и не понимаю почему. – Он наклонился ближе, все время ерзая на своем месте. – И у меня такое ощущение, будто кто-то запихнул все мое белье в огонь.

Я прижала ко лбу кулак, мои внутренности словно завязывались в узлы.

– Я знаю, что произошло, – продолжал он. Я воззрилась на него с ужасом, но он продолжил: – Не слишком точно и подробно, но я знаю, что произошло и почему. Это дело рук Рихтера. Он единственный человек, который может войти в мой дом и выйти из него посреди ночи, и сигнализация не сработает. И он единственный человек, кто сделает это исключительно ради того, чтобы поиздеваться.

Такер через мое плечо бросил проницательный взгляд на Майлза.

– Посмотри на него, ему все до лампочки. Он пялится прямо на нас, и ему хоть бы хны.

Я не стала оборачиваться.