МакКой знает мать Селии.

МакКой помогал ей осуществить странный пагубный план – сделать Селию королевой школы.

Они хотят убрать отвлекающий фактор.

То есть Майлза.

– Загадайте еще.

– Я загадал.

– Ты спортсмен? – спросил Майлз.

– Черт побери, ты уже знаешь, кто это. Что, не так? – возмущенно сказал Иван.

– Ты Пеле, – победным голосом сказал Майлз.

Иван запустил руку в волосы и вытащил ее оттуда так быстро, что выдернул почти целую прядь.

– Как? Как ты узнал это, практически не задав мне ни одного вопроса?

Майлз положил сплетенные пальцы на грудь и, не отвечая, уставился в потолок зала. Остальные сидели вокруг него, а парни из баскетбольной команды тренировались на площадке внизу. Джетта взяла виноградинку из коробки для ланча и опустила ее Майлзу в рот. Он с наслаждением сжевал свою награду.

– На прошлой неделе ты сказала, что вы начинаете готовиться к футбольному сезону, – наконец произнес Майлз.

– К соккеру, – уточнил Ян.

– Футболу, – прошипела Джетта, пихая Яна в голень.

Майз проигнорировал их перепалку.

– В следующий раз не загадывайте самых знаменитых спортсменов.

– Я загадал, босс, – сказал Арт.

– Ты жив?

Майлз начинал с этого вопроса, когда не очень хорошо знал соперника. По крайней мере я думала так поначалу. Но понаблюдав, как он играет в эту игру с членами клуба на протяжении нескольких месяцев, углядела в его вопросах определенную схему. Он не давал шанса выиграть Тео, Ивану и Яну, потому что это вдохновляло их еще больше, давало некий стимул, чтобы в следующий раз победить, но Джетте и Арту он всегда предоставлял некоторое пространство для маневра.

– Да.

– Ты мужчина?

– Да.

– Ты телеведущий?

– Нет.

– Ты был телеведущим в какой-то период своей жизни?

Арт не умел улыбаться широко, но улыбка выдавала все его мысли:

– Да.

– Ты носил бабочки?

Арт продолжал улыбаться:

– Нет.

Майлзу пришлось откинуть голову на скамейку, чтобы увидеть его:

– Правда? Интересно.

– Сдаешься? – оживился Арт.

– Нет. Ты, скорее всего, Норм Абрам (вел передачу «Этот старый дом»). Ты был либо Биллом Наем, либо кем-то, кто работает с деревом.

Иван, Ян и Тео дружно застонали. Джетта скормила Майлзу еще одну виноградину. Арт пожал плечами и сказал:

– Мой отец подсадил меня на «Этот старый дом», когда я был совсем ребенком.

Майлз махнул рукой в мою сторону:

– Твоя очередь.

Я никогда не играла с ним после того первого раза с ацтекскими правителями: он не приглашал меня.

– Хорошо. Я загадала.

– Ты жив?

– Нет.

– Ты у нас историк, и потому неудивительно, что выбрала труп. Мужчина?

– Да.

– Из Северной или Южной Америки?

– Нет.

Он повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза, словно, предельно сосредоточившись, мог прочитать мои мысли.

– Европа – это ловушка… ты из Азии?

– Да.

– Ты имел значительное влияние на развитие одного из направлений философии, которое впоследствии изменило мир?

– Почему ты не задаешь такие вопросы нам? – выпалила Тео.

Я подавила смешок.

– Да.

Майлз сел и немного подумал. Он использовал всего пять вопросов. И уже подобрался довольно близко.

– Ты из Китая?

– Нет.

– Из Индии?

– Нет.

Он прищурил глаза:

– С Ближнего Востока?

– Да.

– Ты исповедовал ислам?

– Да.

– Родился до 1500 года нашей эры?

– Да.

– Занимался медициной?

– Да.

Майлз снова перевел взгляд на потолок и закрыл глаза.

– Тебя также называют отцом современной медицины?

Ян нахмурился:

– Гиппократ был мусульманином?

– Я не Гиппократ, – сказала я. – Я Ибн-Сина.

– Знаешь, одно из правил игры – не говорить боссу, кто ты есть, пока он сам не отгадает, – довел до моего сведения Иван.

Я пожала плечами:

– Он уже знал ответ. – Я повернулась к Майлзу: – И мы обошлись двенадцатью вопросами. Но по крайней мере, ты не затягивал игру, чтобы повыпендриваться, как в прошлый раз.

Он скрипнул зубами.

Джетта посмотрела на двери зала, потом снова на Майлза:

– Mein Chef. Der Teufel ist hier[5].

Мы обернулись. В зал, одергивая пиджак и поправляя галстук, вошел мистер МакКой. Его глаза пробежались по нашей группе, потом он обошел баскетбольную площадку и остановился у подножия трибун.

– Мистер Рихтер, – позвал он словно сквозь стиснутые зубы. – Могу я с вами немного поговорить?

– Да, – не сдвинувшись с места, ответил Майлз.

МакКой подождал целых четыре секунды и лишь потом добавил:

– Наедине, мистер Рихтер.

Майлз поднялся на ноги, прошел мимо меня и спустился с трибуны. Они с МакКоем отошли в дальний угол зала, откуда до нас не доносилось ни слова, Иван и Ян одинаково преувеличенно пожали плечами.

– Осторожно, не спускайте с них глаз, – сказал Иван.

– Да, – согласно кивнул Ян. – МакКой может вырезать боссу глаза ножом для дыни и выпить с ними свое мартини.

– Что такое? – поразилась я. – Почему?

– Der Teufel hasst Chef[6], – сказала Джетта.

– Я не знаю, что это значит.

– МакКой ненавидит босса, – объяснила Тео. – Я считаю своих братьев невыносимыми, но существует реальный шанс, что МакКой хранит нож для дыни в выдвижном ящике своего стола, на котором написано имя босса.

– А если серьезно? – нахмурилась я. – Это такая же ненависть, какую испытывают к нему остальные? Тем более, хреново быть директором школы, где Майлз учится.