– Хочешь, подскажу беспроигрышную идею, которая понравится твоей маме?

– Какую?

– Все без исключения обязаны соблюдать инструкции по технике безопасности, в таком случае ты сможешь пригласить друзей или пойти к ним. Наверняка есть ребята, которые живут рядом, разве нет?

– Это и есть твоя идея?

Паренек был слишком смышленым, чтобы позволить себя легко одурачить. Анна вздохнула:

– Да, не слишком блистательная, согласна с тобой. Думаю, мне нужен отдых.

Мальчик пожал плечами, глянул на нее искоса, словно оценивая то, что мог ей сказать:

– Питер и Томас – наши соседи, но мне не очень нравится Томас… А еще я играю с Сифо, сыном Джои, но мама не одобряет наши прогулки на улице. Я даже не могу полазить в Интернете, она разрешает смотреть только древние фильмы, одно старье. Мама наблюдает за всем, что мы делаем!

– Мой милый, этот случай с вирусом очень серьезный. Каждый вынужден чем-то жертвовать, понимаешь?

– Да.

На этот раз Кайл покраснел, охваченный чем-то средним между смущением и горечью.

– Я знаю, ты сейчас скажешь, что я должен помогать маме, потому что она волнуется, даже если она делает вид, что это не так. Ты тоже притворяешься!

– Я?

– Вы боитесь.

– Верно, немножко, но я не стыжусь этого. А ты, Кайл? Что ты об этом думаешь?

– Я мало что знаю. Четырехбивневый ни на кого не нападал, это все остальные его недолюбливают. Возможно, со временем мы еще что-то узнаем. Дедушка говорит, что, если по-настоящему наблюдать за природой, можно познать ее истину.

– Твой дедушка – мудрый человек…

Анна на мгновение запнулась, но потом продолжила:

– Мой милый, по правде говоря, у меня много дел, и я должна вернуться во Францию.

Кайл с перекошенным лицом собирался что-то возразить.

– Подожди, я еще не закончила! Обещаю, что перед отъездом мы позволим себе прогулку, куда ты захочешь. Сафари только для нас двоих. Уверена, что мама согласится, и я расскажу все, что знаю, договорились?

– Ок…

Он храбро улыбнулся, наполовину утешенный, отдавая себе отчет в том, что его заботы не весили практически ничего по сравнению со злом, пожирающим весь мир.

Анна не смогла сдержать дрожь, толкая дверь небольшого четырехэтажного дурбанского госпиталя, расположенного в центре военного комплекса в портовой зоне. Такую же тревогу она почувствовала при виде грузовых судов, потенциальных носителей вируса Крюгера, готовых отправиться во все концы мира…

Чтобы получить для себя и Дэни Абикера пропуск, с помощью которого они добрались сюда, пришлось подключить Карвальо и заручиться поддержкой его начальника в ВОЗ. Она сама настояла на этом визите буквально в последнюю минуту. Перед тем как уехать в Париж и погрузиться в теоретическое изучение, ей нужно было понаблюдать за поведением Виллемса. Это станет полезным материалом для ее исследований, и, потом, если быть откровенной, она сгорала от желания подольше посмотреть на пещерного человека… «С каких это пор я стала такой циничной? А если бы на месте этого бедного типа оказалась я? А что, если я заразилась?»

Лукас ожидал в приемной. Он повел Анну и Дэни на третий этаж, где под карантином содержался Виллемс. Изоляционная палата закрывалась бронированной дверью, которая выходила в переходной тамбур с широким окном для наблюдения. В самом начале Лукас предупредил их:

– Ему пытались натянуть одежду, но он разорвал ее сразу же после того, как к нему повернулись спиной.

– Он общается?

– Нет. Он не понимает ни английский, ни язык африкаанс. Также мы провели тесты, по всей видимости, он не воспринимает фонемы современного языка. Все попытки войти с ним в контакт на данный момент безуспешны. Но то, что он чуть не умер с голоду в подвале и долго пробыл в изоляции, возможно, отчасти объясняют это обстоятельство.

– Существует ли возможность того, что у него остались воспоминания о прошлой жизни?

– Априори нет. Мы показывали ему фотографии дома. Никакой реакции.

Когда Абикер подошел к окну и увидел в нем гоминида, он был ошеломлен:

– Черт побери, этот… этот доисторический тип, такой странный вид! Анна, вы знаете, к какому виду он относится?

– Сложно ответить без тщательного обследования, но на первый взгляд могу только сказать, что он намного древнее гомо сапиенса, а значит, нужно вернуться во времени по меньшей мере на двести тысяч лет назад.

– Как вы можете быть настолько уверенной? – удивился Дэни.

– Благодаря некоторым характерным чертам, таким как его огромная арка над бровями. Гомо сапиенс появился на Земле примерно двести тысяч лет назад. До него наши предки обладали костным козырьком, который играл такую же роль, как балка в здании: он укреплял особо хрупкие кости черепа. По всей вероятности, мы потеряли этот козырек, когда наш мозг начал расти, и его заменил лоб. Тот факт, что у Виллемса есть такая дуга, позволяет мне отодвинуть определение возраста его вида на несколько сотен тысяч лет назад, но не дальше двух с половиной миллионов лет. На самом деле объем его черепа уменьшился не так, как у австралопитеков. С тех времен следовали друг за другом только пятнадцать видов homo: habilis[27], ergaster[28], erectus[29], heidelbergensis[30], не буду называть остальных. Наш доисторический принадлежит к одному из этих видов.

– И вы не можете определить более точно?

– Эта задача сложнее, но не является невозможной…

Она постучала пальцем по стеклу, чтобы привлечь внимание человека-обезьяны. Тот сразу же поспешил к двери и приклеился лицом к окну, обнажив мощные челюсти. Его зубы были похожи на кузнечные молотки. Поскольку он больше ничего не услышал, ему стало скучно, и он отошел ковыляющей походкой. Чтобы его чем-то занять, в палату набросали подушки и несколько пластиковых игрушек, среди которых были достаточно большие кубики, чтобы человек-обезьяна не поранился. Он рассеянно схватил один из них, потом машинально бросил. Его лицо не выражало ничего, кроме глубокой скуки.

Анна сосредоточилась, чтобы лучше его рассмотреть:

– Этот Виллемс – идеальное двуногое животное.

– Вы могли бы мне более понятно объяснить? – спросил Лукас, подойдя так близко, что едва не задел ее.