– У вас есть основания полагать, что он изменил свою волю?

Хардвик прочистил горло.

– Не только волю, но и завещание.

– Вы хотите что-то сообщить нам и хотите что-то узнать унас. Почему бы вам не раскрыть карты первому? – предложил Мейсон.

– Боюсь, что я неважный игрок в покер, – улыбнулся Хардвик.

– Сейчас вы не играете в покер, – ответил ему Мейсон. – Выпринимаете участие в деловых переговорах, где мы, все мы, должны выложить настол определенные карты. А теперь давайте договоримся, что вы начинаетевыкладывать те карты, которые хотите раскрыть, а затем мы посмотрим, что сможемпоказать мы.

– Прекрасно. Дело в том, что сложилась в высшей степенинеобычная ситуация, которая некоторым образом играет на руку вашему клиенту. Ярешил, что вы должны знать об этом, мистер Мейсон, до того, как вы, возможно,примете решение не представлять ее интересы.

– Продолжайте, – сказал Мейсон, – мы вас внимательнослушаем.

– Вы посетили Бенджамина Эддикса во вторник вечером. Вашвизит вывел его из душевного равновесия. Когда вы нашли кольцо и часы… Это былжестокий удар по самолюбию и самоуверенности Эддикса. Он полностью изменил своерешение о том, что должно быть написано в его завещании. В ту самую ночь, дотого как отправиться спать, где-то около половины двенадцатого, он вызвалНатана Фейллона и Мортимера Эрши на совещание. Он сказал: «Джентльмены, я былидиотом. Я был просто самодовольным животным. Я вел себя деспотично, позволяясебе выносить поспешные решения, касающиеся окружающих. Я виноват и хочуискупить свою вину, насколько это возможно. Вот здесь написанное мнойсобственноручно завещание. Я кладу это завещание в конверт. Я передаю его вам ипрошу вас, джентльмены, запечатать этот конверт, расписаться на его обороте иположить его в надежное место. Если в течение нескольких ближайших дней со мнойчто-нибудь случится, вы должны позаботиться о том, чтобы это завещаниеоказалось у мистера Сидни Хардвика».

– В течение нескольких ближайших дней? – переспросил Мейсон.– Значит, он чего-то опасался?

– Нет, ничего подобного. Похоже, он просто собиралсявстретиться со мной и оформить должным образом свое завещание, вот этособственноручно написанное им завещание, и подписать его, как полагается, вприсутствии свидетелей. Он хотел иметь это собственноручно написанное имзавещание как своего рода временную меру на всякий случай, чтобы, если с нимчто-нибудь произойдет, старое завещание не имело силы.

Мейсон кивнул.

– И в ту ночь вы поехали к нему, чтобы составить новоезавещание?

– Совершенно верно. Но он, однако, был слишком утомлен и нестал со мной разговаривать. В тот момент я не мог понять, в чем дело. Но всвете последующих событий могу составить теперь полную картину. Вы поколебалиего самоуверенность, мистер Мейсон. А я уверяю вас, что задеть его былочрезвычайно трудно, такой уж это был человек. Я, возможно, не имею права этогоделать, но я собираюсь прочесть вам фрагмент собственноручно написанногомистером Эддиксом завещания, которое я собираюсь представить на официальноеутверждение. Я думаю, что некоторые детали могут иметь огромное значение длявас, господа, и в особенности для вашего клиента.

– Мы вас слушаем, – сказал Мейсон и взглядом дал понятьДелле Стрит, что она должна стенографировать ту часть завещания, которая будетпрочитана.

Хардвик развернул документ и принялся читать:

«Я, Бенджамин Эддикс, выражая свою последнюю волю, пишу этозавещание собственноручно, в состоянии смиренного раскаяния. Я вел себядеспотично. Я был невероятно самодоволен. Я был слишком склонен к тому, чтобыосуждать окружающих меня людей. В особенности я сожалею о тех обстоятельствах,которые привели меня к разрыву с моим братом Германом. Сегодня вечером яиспытал величайшее эмоциональное потрясение. Миссис Джозефина Кэмптон, моябывшая служащая, которую я обвинил в воровстве, абсолютно невиновна. Ценныепредметы, которые, как я полагал, она украла, были обнаружены приобстоятельствах, исключающих всякие сомнения в том, что они были украденыобезьяной, и я один несу ответственность за действия этой обезьяны. Такимобразом, я, выражая свою последнюю волю, завещаю следующее. Джозефине Кэмптон,моей бывшей экономке, я приношу свои искренние извинения и завещаю ей сумму впятьдесят тысяч долларов. Мортимеру Эрши, моему менеджеру, услуги которого ибез того хорошо оплачивались, я завещаю десять тысяч долларов. Натану Фейллону,которому, полагаю, я переплатил много лишнего и который иногда действовалвопреки моим интересам, я завещаю один доллар и ценный совет: самое главное,что должно быть присуще служащему, – это абсолютная верность. Я верю, что этотсовет окажется ему полезным, где бы и на каком посту он в будущем ни работал. Яназначаю свой банк „Сиборд микэникс нэшнл траст компани“ исполнителем моейпоследней воли и требую, чтобы все установленные законом действия, связанные сраспоряжением завещанным мной имуществом, производились Сидни Хардвиком,работающим в фирме „Хардвик, Карсон и Реддинг“».

Хардвик оторвался от бумаги и произнес:

– Вот так, господа. Завещание датировано вечером вторника,оно от начала до конца написано рукой Бенджамина Эддикса и подписано им.

– Это, вне всякого сомнения, – сказал Мейсон, – позволяетпо-новому взглянуть на ситуацию. Я обратил внимание, вы сказали, что прочитаететолько фрагмент завещания.

Хардвик улыбнулся:

– Совершенно верно. Здесь есть еще несколько распоряжений,касающихся его бывших работников, и заключительный пункт, в котором всеостальное имущество завещается его брату.

– Фамилия его брата тоже Эддикс? – спросил Мейсон.

– Нет.

– А могу я узнать ее?

– Возможно, позже.

– А как он распорядился своим состоянием в прошломзавещании?

Хардвик улыбнулся, но ничего не ответил.

– Ладно, спрошу по-другому, – сказал Мейсон. – Была ли в томзавещании упомянута миссис Кэмптон?

– Нет. Определенно не была.

– То есть таким образом Эддикс, вероятно, пытался искупитьсвою вину? – предположил Мейсон.

– Я решил, что вы должны об этом знать, – сказал Хардвик. –Это укрепляет позиции вашего клиента, к тому же информация может оказатьсявесьма ценной для вас, господа, при заключении договора о размере гонорара.Другими словами, я решил, что вы были бы разочарованы, установив размергонорара за ваши услуги, а затем обнаружив неожиданно, что у вашей клиенткиимеется пятьдесят тысяч долларов, о которых вы ничего не знали.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – А что нужно вам?

– Я хотел бы побеседовать с вашей клиенткой, ДжозефинойКэмптон, – сказал Хардвик. – Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Я хотел быобсудить с ней один абсолютно конфиденциальный вопрос.