– Эх! – самому себе горестно сказал Владик Щербатов. –Видать, не мне одному к ушнику надо!

– Что ты себе позволяешь?! Ты что, пока от Москвы до Питераехал, все мозги порастряс на плохой дороге?

То, что Хелен назвала его на «ты», означало, что онаперестала изображать из себя светскую львицу и директора «кумира миллионов»,как писали о Никасе желтые, словно весенний цветок нарцисс, газетки, и теперьони с Владиком вполне могут поцапаться всерьез.

Так сказать, отвести душу.

– Ты что, забыл, с кем разговариваешь?!

– Да как я могу, Елена Николавна, да что вы!..

– График ему скажи! Твой график сидеть на заднице и ждатьуказаний, а потом ехать, куда скажут! Вот и весь твой график!..

– Так это разве график, Елена Николавна?! Мне бы поточнееузнать, когда обратно в Москву. Я к жене хочу, котлет тещиных хочу, опять жекартошку с дачи вывезти надо, без меня не управятся!

Жена Владика Щербатова «ушла к другому» почти полгода назад.Сама ушла и тещу увела вместе с котлетами. Точнее, Владика выпроводили изквартиры, в которой остались жена, теща, котлеты и «другой», заступивший наместо Владика.

Хорошо хоть им ума хватило ребятенком не обзаводиться. А тобы и ребятенок там остался, вместе с тещей, котлетами и «другим».

Но Хелен об этом знать не полагалось.

– Откуда только вас набирают, таких тупоумных?!

– Из ФСО, – не моргнув глазом, быстро сказал Щербатов. – ИзФедеральной службы охраны. Там таких много.

Это был удар не в бровь, а в глаз!.. Владик редкопользовался этим приемом, считая его запрещенным, ибо после поминания ФСОпродолжать полемику не было уж вовсе никакого смысла, а ему как раз хотелосьпоскандалить.

Но Хелен не сдалась. Видно, ей тоже хотелось поскандалить.

– А вы мне этой вашей организацией в физиономию не тычьте! –выпалила она. – Откуда я знаю, может, там одни придурки работают! Или,наоборот, вас оттуда выперли именно потому, что вы придурок!

– Не-ет, Елена Николавна, – весело протянул Владик, радуясьтому, что скандальчик затлел, занялся, как головешка в костре, – придурков тудане набирают! Там собеседование – о-го-го какое! Вот хотите, расскажу вам, как яна работу устраивался? Это целая история, Елена Николавна! Я только-толькоАкадемию МВД окончил, ну, в армии, конечно, отслужил, потому что куда ж безармии, без армии в органы не берут, а мне как раз хотелось именно в органы…

– У вас самый главный орган в порядке?! – послушно взвиласьХелен. – Или уже совсем не работает?!

– Вы какой такой… орган имеете в виду?..

Хелен от величайшего возмущения не смогла как следуетвдохнуть и только изо всех сил потянула воздух, от чего всхрюкнула,продолжительно, с оттяжкой, и Владик успел выпалить:

– …вроде не жаловался никто, а там кто его знает, это делотакое…

– Мозг!!! У тебя мозг в порядке?! – закричала Хелен,прохрюкавшись. – Ты соображаешь, что говоришь?! Или у тебя разум совсемотшибло?! Ты с кем разговариваешь?! Не-ет, нет, прав Никас, как только в Москвувернемся, к чертям собачьим, немедленно!!. Чтобы духу твоего!.. Сколько этобудет продолжаться, издевательство надо мной?!

– Какое такое издевательство-то, Елена Николавна? Ну,подумаешь, я спросил, какой у меня тут, в Питере, график?! Чем я виноват-то?!Что плохого я сделал?!

– Да как ты пасть свою смеешь разевать! Кто ты такой?! И ещегадости мне говоришь!

– Какие гадости, Елена Николавна?! Про картошку, что ли, илипро тещу?! Да где ж тут гадости?! Это не гадости, это, так сказать, радостижизни моей! А вы все слишком близко их к сердцу принимаете!

– Ты что, совсем тупой?! Ума вообще нет?! Какая теща, какиекотлеты?!

– Да я вам только про котлеты и сказал, а больше ничего неговорил, а вы чего-то занервничали сильно!..

Тут у Хелен опять зазвонил мобильный. Трясущейся – отненависти к Владику Щербатову! – рукой она выхватила телефон и некоторое времяпросто пялилась на него, словно не могла сообразить, что именно с ним делать.Владик видел в зеркале, как она таращит глаза, как прыгающим пальцем стараетсяпопасть в кнопку.

Ну-у, так даже неинтересно. Уж слишком быстро он ее «довел»!Раз, и готово дело! А как же продолжение? Взаимные оскорбления, угрозы, обиды,меткие удары, болезненные укусы? Или теперь до «Англии» будем в молчанкуиграть?!

– Да, – наконец выпалила Хелен в трубку. – Да, я слушаю! Ну,говорите, кто это? Да что вы там сопите и ничего не говорите?

– Как пить дать, поклонник вам звонит, – громко сказалВладик. Слово «звонит» он, конечно, произнес с ударением на первом слоге. –Заговорить не решается.

– Мама?! – вдруг растерянно спросила директриса. – Мама, этоты?! Что случилось?! Почему ты с какого-то странного телефона?!

Владик хмыкнул и покрутил головой – ну надо же! Укрокодилиц, оказывается, тоже есть мамы!.. Оказывается, они не вылупляются изяиц уже в готовом виде! А-нек-дот!..

– Мамочка, что случилось?! Ты что, плачешь?!

Крокодилица на заднем сиденье лимузина говорила совершеннообыкновенным голосом обыкновенной перепуганной женщины, и Владик удивился ещебольше.

– Мама, не плачь, скажи мне, что случилось! Ну, мамочка!..Ты где?! Откуда ты звонишь?! Что за телефон?!

Съезжая с Международного шоссе на Московское, Владик мелькомглянул на Хелен в зеркало. Она сидела, сильно выпрямившись, вцепившись пальцамив переднее кресло, проститутские серьги покачивались возле бледных щек.

Крокодилица, как пить дать, была в панике.

– Ну? А температуру измеряла? Так. А врача? Что говорит?!Мам, ну это глупость! Подожди, я поищу другого! Нет, я найду! Скоро найду, тытолько не плачь! Он приедет, и все будет хорошо! Откуда?! Почему от соседей?!Как не работает, утром все было в порядке! Мамочка, не волнуйся, я сейчасчто-нибудь придумаю! Мамочка, слышишь меня?! Ты возвращайся домой, а ячто-нибудь придумаю и позвоню! Ты только перестань плакать, ты его нервируешь,понимаешь?! Я поняла, я соседям позвоню!.. Что-нибудь жаропонижающее,парацетамол, аспирин, ну, что есть! И уксусом обтереть, чтоб немножко сбить…Мама, иди домой немедленно, а я позвоню на этот телефон, как только что-нибудьпридумаю. Как зовут соседей? Ну, соседку? Хорошо, поняла.

Хелен отняла телефон от уха и некоторое время сидела молча,серьги все качались возле щек. Потом наклонилась вперед, словно у нее внезапнои сильно скрутило живот, и уткнулась лбом в переднее кресло.