От того, как Айла произнесла эти слова, Ната бросило в дрожь. Каждое слово, каждый слог, каждая буква этой фразы словно сочилась ядом.

– Я не понимаю тебя, Айла. Зачем ты это делаешь? Твоя жизнь была не так уж плоха. – Он знал многих, кому приходилось и похуже. Айла и ее семья не были такими бедными, как Нат и его мать. Им тоже пришлось пережить трудные времена, и это не всегда было легко. И все же Натаниэль считал, что жизнь с семьей, наполненная любовью, была лучше, чем у многих других.

Айла метнулась к Нату, остановившись прямо перед ним, хотя при этом доходила королю только до подбородка.

– Да что ты знаешь о моей жизни, Нат?

Глаза Натаниэля превратились в узенькие щелочки.

– Твоя мать любила тебя и дала тебе все, что было в ее силах. – Мать Айлы и Селены была доброй и любящей женщиной, которая образцово заботилась о своих дочерях, несмотря на все лишения. Тогда, много лет назад, она предлагала Нату уехать из Самары вместе с ними. Но он решил иначе. Учитывая, как в конце концов сложились обстоятельства, Натаниэль считал, что тогда, в детстве принял верное решение. Кто знает, может, он тоже перешел бы на сторону атеистов, если бы остался рядом с Айлой.

– Это неправда, – выдавила из себя Айла. Ее руки сжались в кулаки. – Ты знал, что до того, как уехать в Самару, моя мать принадлежала к высокородной знати?

Пораженный, Нат застыл на месте.

– О чем ты говоришь? – эта история для Натаниэля была совершенно новой.

Айла посмотрела на Селену. В то время как Нат и Айла стояли рядом с капитаном, который крепко держал в руках штурвал, Селена находилась на нижней палубе и, прислонившись к поручням, смотрела на море.

– Моя мать была внучкой короля Рави, предшественника Миро.

Рави, Король-Солнце. Нат слышал об этом человеке краем уха лишь самую малость, но, тем не менее, знал достаточно подробностей, чтобы сказать, что идти по стопам этого короля он не желает. Рави, по-видимому, был недальновидным и закрытым для любых, даже самых необходимых, изменений. При его правлении в Сирене чуть не разразилась гражданская война. И, получается, Айла и Селеста были в родстве именно с этим королем?

Не обращая внимания на вопросительный взгляд Натаниэля, Айла продолжала рассказывать:

– Отец моей матери, сын Рави, выдал ее замуж, и, она, чтобы спастись от моего отца и этой жизни, просто сбежала. Она не могла вынести того, что не имела своего голоса ни как человек, ни как женщина. Ее дед был королем, и его слово было законом. Он получал все, что хотел. Пусть даже ценой счастья своей внучки. Божьи дети берут все, что хотят, и получают все, чего желают. Всегда. А кто за это платит? Народ.

– Откуда тебе это известно? – За все то время, что Нат знал мать Айлы, об этом не было сказано ни единого слова. Ни единого намека на то, что их семья несла в себе королевскую кровь.

– Она рассказала мне об этом незадолго до смерти. Мы с Селеной могли жить беззаботной жизнью. Нам не нужно было беспокоиться о деньгах или еде. Но наша мать решила, что мы должны жить в бедности.

Нату совершенно не нравилось то, как Айла говорила о своей матери. Однако ее слова с горечью напомнили королю о его собственной жизни. Семья Натаниэля по отцовской линии тоже была богата, и, если бы Нат вырос с Каримом, ему никогда не пришлось бы голодать.

– У нее были на то свои причины. – Точно так же, как у Кары были свои причины покинуть Карима и Солярис. Нат понимал, что не в его власти было удержать мать от такого решения. С Айлой было так же.

– Может быть, – голос Айлы звучал холодно, но в глазах читалось сожаление. – Но эти причины привели к тому, что я была вынуждена делать то, что никогда не пришлось бы делать молодой девушке из хорошей семьи. – В ее словах было столько холода и отвращения, что в глаза Ната, уставившегося на нее, закрался страх.

Он вспомнил слова Селены о том, что поначалу Захира намеревалась призвать Айлу. Тогда Айла стала бы жрицей Сохалии и дочерью Луны. Однако в итоге все вышло иначе.

– И что ты делала? – не раздумывая, прямо спросил Нат.

Айла внезапно развернулась к нему. Взгляд ее льдисто-голубых глаз пронзал насквозь, и Нату показалось, что он заглянул этой женщине в самую душу. И то, что он там обнаружил, было сплошным ужасом и тьмой.

– Как, по-твоему, мы с Селеной выжили после смерти нашей матери? Как зарабатывали деньги? – Она скрестила руки на груди и уставилась на него, вопросительно изогнув бровь. Порыв ветра подхватил волосы Айлы и хлестнул их ей в лицо.

– Я не знаю, – признался Нат. До сих пор он ни разу не задумывался о том, что происходило с Айлой и Селеной после смерти их матери. У него были свои проблемы.

Айла безрадостно рассмеялась.

– Ну ты же не настолько наивен, Нат. Пораскинь мозгами. Селене тогда было всего пятнадцать лет. Она была такой юной, такой невинной. Я должна была присматривать за ней и заботиться о том, чтобы с ней ничего не случилось.

Глаза Ната превратились в узкие щелочки. Неужели Айла намекала именно на то, о чем он догадался? Особый акцент девушки на слове «невинная» озадачил Натаниэля. Она торговала собой?

Он пристально посмотрел на девушку, стоявшую перед ним. Да, Айла выглядела сильной, эмоциональной и безжалостной, но за этим фасадом, казалось, скрывалась сломленная девушка, которая перенесла в своей жизни слишком многое. То, что привело ее на путь тьмы.

Теперь Нат окончательно понял, почему Захира не сделала Айлу жрицей. Септина просто не могла. Каждая призванная дочь Богини должна быть невинной, как новорожденное дитя, не успевшее взвалить на себя никакой вины. Селена была девственницей, нетронутой и чистой. А вот Айла – нет. Нат начинал понимать, как Айла стала той, кем была сегодня. И эти причины вызывали в нем больше страха, чем Нату хотелось. Люди, которым нечего терять, не остановятся ни перед чем, лишь бы получить желаемое.

Гул голосов превратился в непонятное, монотонное жужжание в ее голове. Поток мыслей не позволял сознанию осмысливать фразы целиком. Лишь бесконечные бессвязные слова, не имевшие для Селесты никакого смысла, доходили до ее слуха, присоединяясь к бесконечному жужжанию.

В таком состоянии жрица Самары пребывала вот уже несколько дней. Точнее, с того момента, как она оставила Натаниэля на острове Сохалия. С тех пор в ее груди зияла необъятная дыра, и Селеста не знала, чем и как сможет хоть когда-нибудь заполнить эту пустоту, образовавшуюся в душе. Она будто оставила часть себя на этом острове и уже никогда не сможет получить эту часть обратно.

Ее тело онемело. Оно будто оглохло, совершенно перестав что-либо ощущать. Селеста ела и пила все, что предлагали Симея или Макена, но вкуса абсолютно не чувствовала. С таким же успехом она могла жевать картон.

Селеста уставилась на свои пальцы. Под ногтями виднелась грязь, и девушка даже не помнила, когда в последний раз она тщательно мылась. Они были в море уже неделю. А спасительный берег все еще казался далеким. Они миновали Сирену и находились в водах ближе к западу. Это было единственное, что Селеста услышала из бесчисленных разговоров, что велись на борту.