всех 70-х и начала 80-х, так как он начал тусоваться совсем юным и первый раз приехал на Гаую в кепочке и с ранцем, похожими на нацистское обмундирование. Поэтому и получил эту кличку. Он был в самом центре тусовки, ближайшим другом Сергея Москалева, тогдашнего вождя хиппи и более развитого, чем Подсолнух, человека, и участвовал во множестве приключений. Его любовью какое-то время была Втататита (Ира Иванова), которая к концу 80-х сошлась с Кириллом Крыловым, милейшим и тишайшим человеком, ныне давно покойным (†2010).

Алексей очень нас с женой полюбил и частенько к нам захаживал в гости, а мы к нему. Причем он мог начать свой очередной рассказ (совсем не «гонку», как можно было подумать, а правдивый и содержательный), например, в 11 утра, а заканчивал сильно за полночь. Множество персонажей, которых я никогда не видел, путались у меня в голове, но увлекательно было настолько, что я боялся его перебить своими уточнениями. Помню только несколько эпизодов из рассказов об их тогдашней яркой жизни.

Первый был в кафе «Аромат» (его хипня звала «Вавилоном»), которое было также культовым местом сбора волосатых на Гоголевском бульваре рядом с метро «Кропоткинская» на высокой части. Гоняли и старались забрать менты там очень часто. В конце концов это так надоело, что пипл решился на крайние меры. Когда в очередной раз приехала их там винтить упаковка, несколько парней попилили себе вены заготовленными бритвами. Кровища так напугала ментов, что они отвезли их всех в пункт скорой помощи и долго не решались их опять хватать. Хотя поодиночке выслеживали, насильно стригли налысо, клали в дурдома или сажали на 15 суток. Леша лежал так несколько раз, но, правда, он изначально сам там косил от армии. Но его не стригли. Волосы отросли у него до пояса, и я его впервые таким увидел. Потом он стал их укорачивать и в конце концов к моменту отъезда в Штаты имел совершенно цивильный вид, хотя и любил выкурить косячок. Ширяться он давно перестал и, видимо, неосновательно подсаживался в свое время.

Сергей Москалев

Втататита и Кирилл Крылов с ребенком

Второй был в доме почти напротив «Вавилона», угловом с бульваром и Пречистенкой. Раньше там располагался продмаг, а за ним на первом этаже по бульвару была квартира, в которой жила какая-то хипповая герла. У нее постоянно бывала куча народа, и флэт жил весело, в частности тем, что окно в ванной выходило на улицу. И то ли оно было не закрашено, то ли его пипл специально открывал в летние месяцы, но в ванной плескались голые зримые нимфы, вызывая у прохожих столбняк от изумления… В СССР, как известно, секса не было… Об этом флэте и Красноштан рассказывал.

Кстати, как недавно рассказал Ришелье из своей Ниццы, он этот флэт не знал, так как жил с некоторых пор постоянно в Симферополе и бывал в Москве нечасто, но он помнил, что напротив «Вавилона» на другой стороне бульвара была мусарня, куда и таскали волосатиков, а прямо над ней жила тусовая герла, которая частенько вписывала к себе иногородних.

Третий случай был подтвержден Сашей Ришелье и был связан с тем, что летом 1979 года пипл сговорился рвануть в какую-то глухую заброшенную деревню на Валдай. Такое паломничество в дикую природу от надоевшего в городах винтилова. И что вы думаете? Власть по своей глупости не изменила себе и свинтила по всем дорогам, где стопом передвигались по направлению к этой деревне волосатые, сотни пипла, задействовав целую дивизию ментов! Добралось до места назначения около дюжины, чудом избежав облав. А ведь эти хиппи могли устроить себе там сельскохозяйственную коммуну типа Лонго Май[48] и избавить власти от проблем в городах… Идея эта им пришла, когда они съездили большой компанией в Ясную Поляну и прониклись толстовскими мыслями. То есть суть совка сводилась к тому, чтобы всем нагадить, даже когда самому это невыгодно.

Как я говорил, его другом был «предводитель дворянства», а точнее массовик-затейник типа меня, Сергей Москалев, который долгое время мучился, что у него нет кликухи. Тогда сам человек обычно себя не называл, надо было дождаться от других. Но никто не называл, и Москалев попросил называть его Верховным суфием всея Руси (или что-то в этом роде), но вроде не прижилось, и придумал потом себе кличку Хеопс, и его стали звать Хеопс твою мать… Злой пипл все усматривал у него желание «пасти народ»… Как-то его взяла «Береза», и он, ожидая своей очереди для душеспасительной беседы, рисовал какие-то каляки, а внизу подписал «План взятия Кремля». Шухер был не слабый… Он же первый догадался коммерциализировать чисто хипповое увлечение плести фенечки из бисера. На вильнюсском празднике Казюкас[49] 1977 или 1978 года он начал их там продавать, а уж по его примеру и многие другие.

Леша с Москалевым в 1980 олимпийском году, когда ходили по квартирам всех неблагонадежных, а также отлавливали волосатых на Валдае, подстраховались и вписались с Эстетом (Андрей Масальцев) и Втататитой к архитектору Тюрину в его трехкомнатную квартиру в Беляеве на две недели. Веселая была коммуна. А потом Москалев в Козихинском, в мастерской отца своей жены, устраивал бдения с суфийским уклоном, где все должны были высокомудро толковать басни Ходжи Насреддина. Но в конце он расслаблялся и становился прежним, ржал и травил анекдоты.

На Никитском бульваре находился Музей народов Востока, куда устроился сторожем Олег Мочалов (в 1982–1983), а потом и какие-то другие хиппи, так что народ стал с Гоголей после 7 вечера в будни и после 5 в выходные (но свои, определенной компании) приходить оттягиваться тут иногда до утра. Про Мочалова говорили, что он всё хотел поженить мухоморы с гитарой, но получалась отчаянная занудная какофония, которая официально называлась психоделикой… Играл он не всегда один, а с другом, тоже музыкантом, Федором (Володя Евстигнеев), с которым они и экспериментировали. Подруги у них бывали общие. Тогда в тусовке герлы часто меняли парней, и какая-нибудь Арина была герлой то Шамиля, то Мочалова, то Леши Соловьева, что было признаком значительной эмансипации.

Надо сказать, что Алексей угощал нас не только хипповыми историями и чаем со сладким. Он был хорошо информирован в искусстве, политике, чуть меньше в истории, знал много забавных и значительных случаев из советской и западной политической и культурной жизни, много смотрел кино и все из него помнил. Я, например, впервые от него услышал имя его любимого режиссера Фасбиндера. Рок-музыку он тоже неплохо знал, и в основном именно ту ее элитную часть, где «Вельвет Андеграунд» и «Кинг Кримсон». Самые интересные для нас истории были, конечно, про первых американских хиппи, их цветочные и экологические коммуны, их деятелей и о происшествиях, фестивалях и путешествиях. Это были как сказки 1001 ночи, о недостижимом и волшебном, которое, как нам казалось, и детям нашим не светит никогда. Но и россказни про Мочалова, Москалева, Прикву, Йоку, Машу Белявскую, Витю Рябышева и множество других отечественных персонажей очень питали наши мозги возможностями свободной жизни, к которой мы стремились и тут. Например, рассказ о том, что Том и Гулливер решили пересечь границу и отправились на Памир, где Гулливер погиб в результате схода лавины.

Алексей изредка вылезал после моих уговоров на тусовку, сидел стриженый или еще с узенькой косичкой на Гоголях в сторонке, угорал над всеми, но все же встретил пару раз кого-то из старинных знакомых напоследок.

Алексей родился в Штатах, когда там работал его отец, и он мечтал вернуться на родину, в Штаты, где он хотел заниматься авангардным искусством и начать с поступления в какую-то адски престижную в этом направлении школу в Нью-Йорке. Надо сказать, что он знал все имена, события, направления и цены на авангард и рассказывал об этом далеком и отталкивающем меня направлении взахлеб. Дома у него стояли повернутые к стене большие холсты, и он время от времени их нам показывал, но видя, что они не вызывают восторга, убирал. Я никогда не видел, чтобы он рисовал или писал красками. Видимо, Советский