– Вот и хорошо, – успокоился месье Шоммер. – Нужно увезти отсюда ящики как можно скорее. Думаю, нет смысла объяснять почему.

Он пошел дальше раздавать указания, а к небольшой группе присоединилась еще одна женщина – Анна узнала профессора Жаклин Бушо-Сопик, куратора отдела рисунков. Сейчас она выглядела изнуренной и озабоченной, хотя обычно на ее скулах играл румянец, и Анне казалось, что она похожа на дворянок с портретов из коллекции живописи XVIII века.

– В Лувиньи сейчас готовят к отправке последние ящики, – сказала Жаклин. – Один из грузовиков сломался, а на дорогах творится какое-то безумие – все в панике бегут.

– Что с «Джокондой»? – спросила Люси.

– Синьора в безопасности, – доложила Жаклин, – по крайней мере в данный момент. Мы опять везли ее в «гамаке», но на сей раз убедили месье Шоммера не садиться в кузов.

– Это правильно, – хмыкнул Коррадо. – Я тогда думал, что придется делать ему искусственное дыхание рот в рот, а месье Шоммер, знаете ли, не мой типаж.

В группе невольно засмеялись, и Анна улыбнулась Коррадо с благодарностью – ему всегда каким-то образом удавалось поднимать людям настроение в трудные моменты.

Вернулся месье Шоммер:

– Здесь всё погрузили. По плану мы должны добраться к полуночи в Лок-Дьё.

– Я знаю короткий маршрут, – сообщил Коррадо. – Мы им воспользовались, когда ехали из Италии.

– Très bien[45], – кивнул месье Шоммер. – Тогда вы, Коррадо, будете показывать нам дорогу во главе колонны. Анна, вы поведете грузовик, следующий за ним. Затем поедут Кристиана и остальные. Я буду замыкающим.

* * *

Анна крепко вцепилась в рулевое колеса, стараясь держаться на короткой дистанции за большим грузовиком с наполеоновскими полотнами, укрытыми брезентом.

На этот раз погрузка прошла, как спектакль по известной актерам, но плохо отрепетированной пьесе. Анна и Люси делали новые пометки в измятых и исчерканных инвентарных списках, пока охранники и кураторы бегали с маркированными ящиками. Водители устанавливали запакованные экспонаты в кузовы, закрепляли их веревками и поднимали борты. Через минуту борты откидывали, веревки развязывали, ящики выносили, переставляли, и в описях появлялись другие пометки. Работали специалисты, но никто не имел опыта действий в подобных обстоятельствах.

Конвой снова отважно отправился в путь. Им предстояло преодолеть около шестисот километров курсом на юг, к новому хранилищу вдали от Парижа и Долины Луары. Вдали от немцев. Анна, расправив плечи и чуть наклонившись вперед, сидела за рулем. Грузовики нещадно дымили выхлопными трубами, ревели моторами каждый раз, когда приходилось одолевать подъем, и она внимательно следила, не развязались ли веревки, не сорвало ли хлопающий на ветру брезент. Коррадо была поручена очень ответственная задача – ехать во главе колонны по извилистым горным дорогам и при этом везти сложные для транспортировки картины.

Тянулись километры, а в кабине грузовика Анны двое охранников и Пьер делали все возможное, чтобы как-то скрасить опасное путешествие. Они подначивали друг друга, затевая споры по поводу и без повода, обсуждали результаты прошлых карточных игр в замке, смеялись, пихали соседа в бок кулаками, похохатывали над тем, что трех парижских старожилов везет неведомо куда через всю Францию юная девушка, объясняли, что у них никогда не было необходимости учиться водить машину, а теперь смотрите-ка что творится – самим над собой потешаться приходиться.

Но за всей этой легкомысленной болтовней и хорошим вроде бы настроением чувствовалось напряжение. Шли часы, вечерело, разговоры постепенно стихали, и Анна крепче сжимала в руках ходивший ходуном руль, сосредоточенно глядя на дорогу, располосованную двумя золотистыми лучами света от фар. Каждый километр давался тяжело, конвой продвигался мучительно медленно, а когда совсем стемнело, они добрались только до Пуату. Грузовики загрохотали, закачались на изрезанной колеями сельской дороге, и Анна каждый раз, когда в ее машине что-то лязгало, крепче сжимала зубы. Она вела грузовик плавно и аккуратно, объезжала большие ямы, чтобы кузов не трясло. Думала о своем бесценном грузе, о том, что повреждение любого экспоната станет невосполнимой потерей, и старалась быть еще осторожнее.

– Надеюсь, он знает, куда едет. – Пьер кивнул в сторону огромного грузовика с живописными полотнами, катившего впереди. Его товарищи на заднем сиденье одобрительно заворчали.

Фары выхватили из темноты перекресток, и Коррадо остановился. Прочие машины и грузовики в колонне тоже затормозили один за другим.

– И кому пришло в голову выбрать гидом итальянца? – воскликнул позади один из охранников, вызвав шквал невеселых смешков и горьких вздохов в кабине.

Через пару секунд водители начали глушить двигатели и выключать фары. Захлопали дверцы.

– Он заблудился! Я же говорил! – схватился за голову тот же охранник.

Один за другим кураторы, охранники и прочие музейные работники стали выходить из машин. Все взволнованно переговаривались и жестикулировали. Закуривали, прикрывая огоньки спичек от ветра, выдыхали колечки дыма, прохаживались по обочине вдоль ряда деревьев, разминая ноги.

Анна тоже заглушила мотор, поставив грузовик на тормоз, и выглянула из окна, стараясь разглядеть впереди Коррадо.

Она увидела, как тот выпрыгнул на дорогу и взъерошил в отчаянии обеими руками волосы. Лицо его побледнело, губы были крепко сжаты, брови нахмурены. Глубоко засунув кулаки в карманы и ссутулившись, он вышел на перекресток и принялся оглядываться – посмотрел налево, направо, опять налево. К нему приблизился какой-то человек – высокий, мощный, широкоплечий мужчина двигался размашистым, целеустремленным шагом, и Анна затаила дыхание, узнав месье Дюпона. С такого расстояния она не могла разобрать его слов, но Коррадо попятился, помотал головой, уставившись в землю, и пробормотал что-то в ответ, отчего месье Дюпон разразился новой гневной тирадой. Его громоподобный крик долетал до Анны едва слышно через толстое лобовое стекло. Потом начальник службы охраны Лувра махнул рукой и зашагал прочь. Коррадо, все выслушавший молча, вернулся к своему грузовику с видом человека, потерпевшего полное поражение.

Анна понаблюдала, как кураторы и месье Шоммер забираются в кузов проверить, надежно ли завязаны веревки, удерживающие гигантские наполеоновские полотна. Трое охранников, включив переносные фонари, принялись изучать дорожную карту.

Анна высунулась из окна.

– Коррадо! – окликнула она и замолчала, потому что, когда итальянец обернулся, у него на лице был написан мучительный стыд. Анна сочувствовала ему всем сердцем – везти самый ценный груз в своей жизни и допустить такую ошибку, сбиться с дороги…

Месье Шоммер прошел по обочине вдоль колонны, оповещая водителей:

– Все разворачиваемся!

Анна смотрела, как Коррадо поднимается в кабину грузовика. Месье Дюпон снова подошел к нему и что-то показал на карте. Анне захотелось броситься к начальнику охраны и расспросить его о брате, но он уже отошел и усаживался в другой грузовик, а колонна начала разворачиваться