Разворот колонны стал настоящим испытанием даже для опытных водителей. Дорога была узкой, места для маневра не хватало, так что действовать приходилось по очереди, и вся операция заняла уйму времени. В результате машина месье Дюпона оказалась первой в колонне, сразу за ним теперь ехал фургон с «Моной Лизой», и при виде его Анна с ужасом подумала, не пострадала ли картина, которой четыреста с лишним лет, от долгого путешествия по раздолбанным сельским дорогам.

В кабине за спиной у Анны старые охранники продолжали неодобрительно обсуждать происшествие в целом и Коррадо в частности – итальянца, по чьей милости они угодили в такое затруднительное положение. Спустя какое-то время мужчины замолчали, а перед Анной, смотревшей на дорогу, освещенную двумя лучами фар, еще долго стояло лицо Коррадо, на котором читался безмолвный стыд.

Было около полуночи, когда они въехали наконец в Шатору. В свете карманного фонарика Анна сверилась с картой, и оказалось, что они не преодолели и половины намеченного на этот день пути. Шатору был немаленьким городом, но улицы его в столь поздний час пустовали, ставни и витрины повсюду были закрыты. Анна ни за что не призналась бы в своей слабости попутчикам, но с тех пор как опасные горные дороги и сельские колдобины остались позади и колонна начала движение по ровному асфальту, ее так клонило в сон, что трудно было держать глаза открытыми.

Музейный охранник жестом показал Анне, где припарковаться на большой площади. Его коллеги уже организовали дежурство, встав вокруг машин и их ценного груза. Анна сразу побежала искать месье Дюпона и нашла его с небольшой группой сотрудников – они пытались договориться об ужине для всех путешественников с ночным дежурным в столовой для военных.

– Месье! – окликнула Анна.

Дюпон повернулся, окинув ее суровым взглядом.

– Я Анна Гишар, из архива…

– Я знаю, кто вы, – неприветливо перебил он.

– Я ищу своего брата Марселя. Вы можете мне сказать, где он? Я слышала, его перевели.

Некоторое время Дюпон, прищурившись, смотрел на девушку сверху вниз.

– Что Марсель вам сказал? – поинтересовался он наконец.

– Ничего… Вы отправили его куда-то с поручением?

Дюпон кивнул:

– Вместе с другими нашими сотрудниками.

Тут его отвлекли другие охранники, он обменялся с ними парой слов и указал на извилистые улицы, разбегавшиеся от площади. Анна между тем вздохнула с облегчением – значит, Марсель не в Париже и наверняка в безопасности.

– Пожалуйста, скажите, где его найти! – взмолилась она и едва удержалась, чтобы не вцепиться в руку Дюпона.

– Нигде, – отрезал начальник службы безопасности, но, увидев отразившееся на лице девушки отчаяние, немного смягчился: – Простите, но я не могу вам сказать. Своим ремеслом я занимаюсь давно и повидал таких, как ваш брат, – беспечных, безалаберных, бездумных, на первый взгляд, парней. Но в каждом из них я чувствовал потенциал. Встречал таких на Великой войне и никогда не ошибался в своих ожиданиях. Поэтому я рекомендовал Марселя для выполнения работы, которая требует некоторого… бесстрашия. Большего я сказать вам не могу. Это дело строго секретное, и вам о нем лучше не знать ради вашего же блага. И ради блага Марселя. – Месье Дюпон повернулся и направился к группе охранников, стоявших поодаль.

– Подождите! – воскликнула Анна. – Но это ведь означает, что он в безопасности, что он не в Париже, да?

Она видела, что быкоподобный месье Дюпон колеблется. Он обернулся, потирая подбородок в задумчивости.

– Марсель знает, как себя защитить.

– Анна, иди к нам! – крикнула Люси с противоположной стороны площади.

Шоферы и музейные работники небольшими компаниями расходились по улицам в поисках места, где можно поесть и переночевать. Анна неохотно последовала за Люси и Жаклин, но все кафе и рестораны у них на пути оказывались закрытыми. Они проходили квартал за кварталом, и Анна уже так устала, что ноги отказывались идти дальше. Жаклин шагала вперед с невозмутимым лицом, а красные глаза Люси свидетельствовали о том, что по дороге в грузовике она, видимо, плакала.

– Бесполезно, – вздохнула Люси, когда они миновали очередную улицу с закрытыми наглухо витринами и ставнями на окнах. – Возвращаемся. Может, другим повезло что-то найти.

На площади они обнаружили, что Кристиане, покинувшей свой ржавый «Ситроен», удалось, вооружившись дипломатическими навыками, убедить владельца местного бара пустить их внутрь. Две дюжины преисполненных благодарности мужчин и женщин набились в тускло освещенный зал заведения. Все были рады холодному кофе, рюмочке горячительного и залежавшимся кешью, которые хозяин принес из кладовки. Те, кто постарше, уселись за шаткие столики; молодежь молча разместилась прямо на грязном полу, привалившись к стенам. Некоторые с чашками вышли на узкую полоску тротуара.

Анна нашла Коррадо возле заколоченного досками входа в ателье рядом с баром – он сидел на крыльце в полном одиночестве. Она тяжело опустилась рядом на ступеньку и похлопала его по руке:

– Видишь, вроде бы все налаживается.

Коррадо снял кепку, бросил ее у своих ног и взъерошил волосы.

– Мы отъехали от Шамбора всего на девяносто километров, Анна. И нам еще триста до Лок-Дьё. Три сотни километров… – Он уныло вздохнул и взглянул наконец девушке в лицо. – Какой я идиот! Надо же было всех так подвести…

Анна пожала плечами:

– Ну ты же не нарочно! И потом, если бы не ты, мы бы не побывали в этом чудесном заведении! – Она указала на выцветший полосатый навес над входом в тускло освещенный, замызганный бар.

Коррадо вымученно улыбнулся:

– И это окончательно ставит крест на моей репутации. Впрочем, всё, что мне сейчас нужно, – горячий ужин и подушка.

В этот момент к бару приблизились двое охранников с едой, которую они все-таки раздобыли в столовой для военных. Когда они вошли в зал с полными руками нехитрой снеди, их встретили всеобщим ликованием. Один из охранников вручил Анне и Коррадо по жестянке с консервами, и они вместе поужинали в тишине.

* * *

Как только разношерстный караван снова тронулся в путь, единственной заботой Анны стало удерживать неуклюжий тяжелый грузовик от попыток вильнуть на обочину. Дороги сделались узкими и извилистыми, запетляли в золотистых полях юга, продвижение замедлилось, неспешно потянулись километр за километром. Они проехали по единственной улице попавшейся на пути деревеньки – жители приникли к окнам, подошли к изгородям поглазеть на странную процессию. Какой-то мальчик звонко закричал, что приехал цирк, но в грузовиках никто даже не улыбнулся.

Анна и охранники в ее кабине молчали, мысли всех были устремлены к дому. Перед отъездом из Шатору они в баре столпились у радиоприемника