Мрак тяжеловесно подумал, нелегкая это работа, громыхнул:

– Ты прав.

– Служу Вашему Величеству, – сказал Хугилай скромно.

– Служи лучше державе, – буркнул Мрак. – Хоть Барбуссия на державу не очень-то тянет, но щеночков мы тоже любим?

– Ей и служу, – согласился Хугилай. – А насчет Вашего Величества… это так, чтоб вам приятнее.

Мрак ухмыльнулся.

– Ну ты и жук.

– Льстю, – пояснил Хугилай. – Льстя даже звездочету, как полагаю, ластит. Хотя я не звездочет и не могу знать, как у вас мозги повернуты, что дедов удается звать на выручение… но даже коровы разные, а уж люди!

Мрак хмыкнул, Хугилай поклонился и отбыл плести интриги.

Глава 3

А в малом кабинете тцарицы Куявии Гатило тихим голосом докладывал Светлане Золотоволосой, что замышляют артане, что предпринимают славы, чего добиваются вантийцы, кто из контов мутит воду насчет смены тцарицы на тцара.

За эти дни стало понятнее, что изменилось, кто с кем старается войти в союз, у кого какие предполагаемые замыслы. Прошло почти двадцать лет без больших войн, выросло новое поколение молодых героев, жаждут подвигов и богатой добычи, никто не хочет думать, что в случае просчета добычей станет он.

Светлана слушала вроде бы внимательно, но впервые мысли то и дело уходили в сторону, перед глазами вставало то лицо Мрака, теперь величественного тцара Яфегерда, то фигура тцарицы настолько мелкого тцарства, размеры владений которого меньше, чем у многих контов.

Она тогда ее сразу бы и забыла, но взгляд Мрака, который при появлении этой черноволосой красавицы бросил на нее, ударил в самое сердце и на миг заморозил ее подобно лягушке в льдине.

Женщина, будь она на троне или на кухне, не так хороша в политике, но лучше мужчин разбирается в отношениях, и этот взгляд, который мужчинам не скажет ничего, ей объяснил очень многое. Даже больше, чем многое.

Похоже, Мрак очень даже неравнодушен к этой красавице с гривой черных волос, с не по-женски густыми и черными бровями, бледным лицом и сжатыми губами.

Гатило рядом произнес:

– Ваше Величество?

– Что? – спросила она в раздражении.

– У вас лицо изменилось, – пояснил он. – Что-то тревожит?

Она подошла к окну, отсюда с третьего поверха хорошо видны дорожки, где прогуливаются гости, а также накрытые столы на перекрестках.

Некоторое время искала взглядом, нашла, по телу прошла непроизвольная дрожь. Гатило терпеливо ждет, она произнесла как можно более ровным голосом:

– Что знаешь о вон той… с нею только один советник?

Гатило поискал взглядом, с одним советником женщина в голубом платье и с диадемой на густых черных волосах, где серебро и жемчуг выказывают себя во всем блеске ярко и празднично.

Он ответил с готовностью, заметно гордясь знаниями:

– Никто, Ваше Величество, не стоит внимания. Я уже упоминал, принцесса Мелигерда… теперь уже тцарица, единственная дочь тцара Грандара Блистательного. Тот недавно погиб на дальних кордонах…

Она нахмурилась.

– Да-да, припоминаю. Что она с непокрытой головой, неприлично.

Он заметил почтительно:

– На ней алмазная диадема, Ваше Величество. Отсюда ее плохо видно, но если диадема на волосах…

Она обронила с холодком в голосе:

– Чем-то наши судьбы схожи. Мой отец тоже… Но как удержалась на троне? Как такое допустили конты?

Он чуть наклонился к ней и проговорил тихо, чтобы голос звучал доверительнее:

– Ходят слухи, помог неизвестный герой. Не назвался, но по описанию очень походит на тцара Барбуссии. Вчера выяснилось, что конь у него очень шустрый. Делегация из Барбуссии добиралась до Куябы неделю, а их тцар преодолел, если им верить, за полдня, а то и меньше.

– Врут, – сказала она безапелляционно. – Все врут!.. Каждый старается получить преимущество на переговорах. Не думаю, что тцар Барбуссии как-то ей помог. У него самого тцарство крохотное, самому бы уцелеть!

Гатило угодливо хихикнул, она поморщилась, вот и этот просто льстит, не возражает, хотя видно, насколько уверен, что тцар Барбуссии очень опасный противник, которого нужно было удерживать в друзьях, но она, хоть уже не женщина, а тцарица, поняла слишком поздно.

– Справимся, – произнесла она державным голосом. – У меня хорошие советники, не так ли?

– Ваше Величество, – произнес он угодливо, – вы умеете подбирать мудрых и верных вам!

Она наклонила голову, отпуская, тцарице нужно подумать о державных делах наедине, но едва он ушел, ее мысли тут же вернулись к Мелигерде.

Еще тогда за утренним столом она поглядывала на Мелигерду чаще, чем сама того хотела. Эта черноволосая женщина, которую совсем не хочется считать красивой, все же выглядит достаточно… привлекательно. И хотя ее черные, как грозовая ночь, волосы ни в какое сравнение с ее нежно-золотыми, наполненными солнечным светом, но все же смотрится. Так вороной конь тоже хорош даже в табуне буланых, каурых и саврасых.

Когда Мелигерда за завтраком внимательно посмотрела на нее, Светлана поспешила отвернуться, но успела ощутить укол в сердце: глаза этой женщины по контрасту с волосами удивительно светлые, словно вода горного ручья, мужчины такие любят сравнивать со звездами.

И как она за Мраком ухаживает за столом, подкладывая на его блюдо лакомые куски! И Мрак безропотно ест, не понимая, что многие замечают и такую мелочь, эта тцарица дальних и мелких земель постепенно затягивает его в свои женские сети, из которых вырваться труднее, чем из государственных обязательств между державами.

Боль кольнула ее сердце с такой силой, что невольно ухватилась за грудь, благо одна в кабинете.

«Мрак, – проговорила она про себя с болью, – я тебя не предавала. Я просто не знала, кто ты и что ты. Я не замечала тебя, хотя ты был рядом.

Тцарских дочерей с детства приучают замечать и видеть только тех, кто что-то значит в этом мире. Единственное, что я сделала в нарушение этого правила, – не дала себя выдать замуж за тех, кого выбирал отец, а сумела настоять на браке с красавцем Ивашем, который умеет трогать сердца песнями.

Но это была ошибка, хотя Иваш хороший муж, нежный и ласковый, но только для спокойного тцарства, в котором ничего не происходит и где жизнь течет сама по себе.

Единственная затея, которую придумал насчет отравить тцара Барбуссии, чтобы присоединить ее земли, провалилась, но и та слишком изощренная, чтобы он сам мог придумать. Кто-то из советников подсказал и убедил, что все получится».

Но сейчас главное, что Мрак, который раньше не спускал с нее взгляда, теперь смотрит на Мелигерду.

Она сказала властно:

– Наталка, Параска!.. Подать мое голубое платье!..

Девки вбежали в комнату, засуетились, ринулись к одежной, где у тцарицы три десятка разных платьев, сотня сапог и сапожек, расшитых бисером туфелек, разные платки и несколько корон для разных случаев, больших и малых выходов к народу.

Она проводила их взглядом, обе служат ей со времен, когда беспечной принцессой порхала, как бабочка, по роскошному дворцовому саду, а правил железной рукой ее отец, но тогда были веселее, шутили, переговаривались на ходу, а сейчас как испуганные мыши.

Но я тцарица, напомнила она себе. Так надо. Не будут бояться, на голову сядут, как говорил отец. Бояться ее должны все, тогда власть в Куявии будет крепкой и нерушимой.

Она приоткрыла дверь, крикнула:

– Богдан?

Гатило появился моментально, быстрый, подтянутый, спросил четким голосом:

– Ваше Величество?

– Передай этой Мелигерде, – велела она, – что великая тцарица Светлана Золотоволосая желает пообщаться с нею. Но сделай это уважительно и тепло, понял?

Он взглянул на нее с вопросом в запавших глазах.

– Ваше Величество желает расположить ее?

– Да, – ответила она ровно. – Даже мелкий камешек в стене нашего могущества пригодится.

Он отступил на шаг, поклонился.

– Мудрый шаг, Ваше Величество.

Она промолчала, всегда поступает мудро, потому что о Куявии думает денно и нощно, а своей жизни нет, тцарская доля тяжела, все думают, что тцар только наслаждается пирами да утехами, а какую тяжесть на себе несет, никто не зрит.

Чувствовала, что волнуется, несколько раз прошлась перед зеркалом, придирчиво высматривая, как смотрится на ней платье, в последний момент решила сменить сапожки, ей сейчас больше подойдут красные, окантованные толстыми золотыми нитями, корону сняла и оставила на видном месте рядом на столике, пусть будет как знак, что она, могущественная тцарица, сейчас не тцарица, а просто женщина, которая принимает в своих покоях другую женщину, а у женщин всегда найдется что-то общее.

Дверь распахнулась, через порог шагнула Мелигерда. Светлана успела увидеть, как стражи остановили двинувшегося было за нею ее советника.

Она поднялась из кресла, улыбнулась еще издали Мелигерде, по-дружески протянула ей руку.

– Мелигерда, – произнесла она как можно более