– Мудрые у вас речи, Богдан, – сказала она слабым голосом. – Попробую. Я чувствую, Яфегерд для Куявии очень важен!

– Яфегерд, – повторил он таким тоном, что она сжалась, похоже на то, что Гатило уже знает, что случилось при Додоне и как себя проявил там Яфегерд, когда называл себя Мраком. – Ваше Величество, не медлите!.. Смотрите, какой красивый закат. Ночь будет темной, и где будет смотреть на звезды властелин Барбуссии?

Хрюндя носится по дворцу, как огромный кабан, стараясь поспеть за проворной Кузей. Придворные отпрыгивают к стенам в ужасе, Хрюндя не извиняется, если кого заденет, жабы бесцеремонные по своей жабьей натуре, а благородный Манмурт, что из древнего уважаемого рода, потакает ей, вместо того чтобы прививать изысканные манеры, как надлежит.

У других тцаров и тцариц воспитанные собачки красиво лежат, даже возлежат, на диванчиках, на пол и то не соскакивают, а эта, как лось, носится по всем залам и коридорам, только успевай убирать с пути хрупкое, да и сам отпрыгивай в сторону, а лучше прилипни к стене или подпрыгни и зависни в воздухе.

Мрак в поисках убежавшей жабки зашел в главный корпус, угадал, Хрюндя едва и его не сбила с ног, гоняясь за Кузей, а та на бегу развернулись и бросилась к Мраку.

– Как я давно тебя не видела!

– А я тебя, – ответил он.

Она вскинула тоненькие ручки, требовательно глядя на него снизу вверх большими серьезными глазами. Он подхватил ее невесомое тельце, она счастливо обхватила толстую шею и прижалась к его груди всем худеньким трепетным тельцем.

– Как я тебя люблю! – услышал он над ухом тоненький голосок. – Ты замечательный, Мрак!..

– А ты, – ответил он, – лучшая тцарица великой Куявии… уже очень скоро! Время летит так быстро.

Она отстранилась чуть, взглянула на него несколько удивленно.

– Тцарица… моя старшая сестра!

Он засмеялся.

– Не хочется в тцарицы? Тогда не взрослей. Начнется морока с обязанностями, правилами. Я вон тоже не хотел на трон, но пришлось… Манмурт говорит, вы с Хрюндей весь сад переломали?.. Ему не жалко, здесь же Куявия, но такую клумбу разворотили, сам видел, это ж какую надо силищу!

Она объяснила серьезно и очень обстоятельно:

– Милая Хрюндечка что-то искала! Начала рыть, я ей помогла.

Мрак расхохотался так раскатисто, что даже в дальних коридорах бросились к окнам, заслышав раскаты грома. Он вспомнил, как Манмурт чуть не помер от разрыва сердца, когда вытаскивал их обеих за ноги из глубокой норы. Отбивались обе, в темной пещерке так красиво и таинственно, а в саду только надоевшие роскошные клумбы да ухоженные и обстриженные деревья, уже не деревья, а как бы зеленые и противно величественные статуи.

– Живите, – разрешил он мощно, – навзросличать успеете. Счастье – когда ты просто Кузя, маленький кузнечик. Верещишь песенки, когда хочешь, а не по протоколу.

Она вскинула веселую мордочку, заглянула снизу вверх в его огромное лицо.

– А ты, Мрак?

– Я что, – ответил он серьезно, – мне петь нельзя. Все собаки во дворце помрут от страха, а они дорогие!.. Будто и не собаки, а эти… ну, клумбы.

– Клумбы не помрут, – заверила она, но задумалась, – хотя… смотря что над ними петь.

Он вынес ее в солнечный день, Кузя зажмурилась и спряталась у него на груди.

На дорожке показался запыхавшийся Манмурт, с облегчением перевел дыхание, когда за Его Величеством выскочила длинными прыжками и Хрюндя.

– Ваше Величество! – воскликнул он. – Подковать бы эту жабку, чтоб не так шустро бегала!

– Что, – спросил Мрак с интересом, – когда коня подковывали и она лапу протягивала?.. Она молодец, где в саду квакнет, там соловьи неделю молчат.

Манмурт покачал головой, голос прозвучал осуждающе.

– Ваше Величество, – сказал он строго. – Здесь, в Куябе, мне все труднее уследить за Хрюндей!

– Что стряслось?

Он сказал еще строже:

– Вы разрешаете играть с нею этой девочке… куявке! Пусть она не простолюдинка из подворотни, а сестра тцарицы, но все же… мы в чужой стране, Ваше Величество!.. Вокруг одни враги! Ни души не шагает рядом!

Кузя нахмурилась и отвернулась на руках у Мрака в другую сторону.

Мрак сказал благодушно:

– Да ладно, хоть и враги, но не опасные! Хотя да, люди все волки, даже сами себе, но это жизнь, Манмурт, а не то, что кажется детям. Все дело, какая опасность – где по горло, а где только по голень…

– Вы слишком благодушны, – сказал Манмурт. – Понимаю, звезды предсказуемы, с ними дело иметь приятнее. А здесь каждый спит и видит, как бедную Хрюндю обидеть!.. Грубые люди, сколько я уже нехороших слов в ее адрес услышал!..

Мрак отмахнулся.

– Я и в свой немало. И че?.. Да как с гуся вода. Человек должен быть гусем. Гоготнул и пошел с достоинством дальше. Плюй на все и береги Барбуссию. На твоем участке это Хрюндя. Хугилай вон на своем что-то отстаивает, похудел даже, хотя кормят здесь от пуза.

– Так как насчет девочки и Хрюнди?

Мрак сказал с веселой ноткой:

– Дети, пусть играют. Или играются, как говорят в народе. А ты присматривай за обеими! Так же проще. Они заняты друг другом, Хрюндя не лезет тебе на ручки, а когда набегаются, падают и спят в обнимку. А ты по бабам.

Манмурт отшатнулся.

– Ваше Величество!.. Какие бабы?

– Доступные, – пояснил Мрак. – В Барбуссии блюдут достоинство, а здесь вообще берега потеряли. Гуляй, пока мы не дома. Жена у тебя строгая?

– Моя жена достойная женщина, – отрезал Манмурт строго. – Я верен ей потому, что сам так изволю, а не потому, что меня принуждают!..

Мрак виновато развел руками.

– Прости, Манмурт. Даже Хугилай вот и то… правда, говорит, что через чужих жен вызнает государственные тайны, но, похоже, брешет. Хотя увивается в самом деле за женой то казначея, то начальника охраны дворца… Может, и не брешет. Хотя кто видел дипломата, что не брешет? Без этого и на работу не возьмут.

Манмурт поклонился, отступил. Лицо оставалось непроницаемым, Мрак так и не понял, хорошее ли дело он подсказал, что за двумя присматривать легче.

Хрюнде надоело сидеть и слушать, попробовала полезть на Мрака, как на большое толстое дерево. Мрак засмеялся, опустил на землю Кузю, та сразу показала Хрюнде язык и помчалась по саду, Хрюндя большими прыжками ринулась следом.

Мрак еще смотрел им вслед, хотя те сразу исчезли в густых зарослях цветущих кустов, оттуда вылетели в испуге мелкие пташки и запорхали разноцветные бабочки.

За их спинами раздался веселый голос:

– Вот вы где!.. А где моя Кузя?.. Мне сказали, что мой золотой Кузнечик с вами!

Манмурт почтительно раскланялся, даже руки развел и ногой пришаркнул, перенимая вантийские обычаи вежества, отступил и быстро удалился.

Мрак запоздало развел руками.

– Была тут, но с Хрюндей умчались.

Светлана воскликнула очень уж огорченным голосом:

– Ох, как жаль… Возвращается такая поцарапанная.

– Хрюндей?

Светлана прикинула, как лучше ответить, выбрала нечто нейтральное:

– Не думаю, хотя это же дети… Я за нее очень беспокоюсь, моя единственная сестренка. Обожаю это маленькое солнышко… Я слышала, вас склоняют влиться то в Артанию, то в Славию или даже примкнуть к Вантиту?

Он ответил без охоты:

– Для Барбуссии все хуже, чем вот так, когда ни с кем.

Она сказала с энтузиазмом:

– Ваше Величество, вы не заблудитесь в поиске выхода, как я не заблужусь в своей спальне!

Да что она снова о спальне, мелькнула полузадушенная мысль. Я же сразу представляю себе ее там в ночной сорочке, а это негоже, она чужая жена, нехорошо, такое нельзя даже в мыслях.

– Думаю, – заметил он вежливо, – у вас такая спальня, что в самом деле можно заблудиться.

Она произнесла веселым журчащим, как весенний ручеек, голосом:

– Ваше Величество, я с огромным удовольствием приглашаю вас в свой дворец!.. Там красиво, мы новую мебель завезли, главный зал вообще перестроили!.. Я сама все-все покажу, от главной двери и до моей спальни!

Он взглянул остро.

– Дворец, – сказал он, – это здорово. Но мне пора кормить мою Хрюндю.

Она изумилась.

– Вы сами кормите ту уродливую жабу?

– Она красивая, – возразил он. – И умная. А как квакает!.. Куда там соловьям.

Она с натугой выдавила улыбку.

– Да-да, у мужчин свои представления о красоте. И насчет песен.

Он поклонился, отступил.

– Во-во, вы поняли. Мы многое понимаем иначе. Ваше Величество…

И, коротко поклонившись, быстро развернулся и пошел прочь широкими шагами воина, с прямой спиной и готовыми к схватке руками.

Она закусила губу и застыла как столб. Что, почему так? Это же Мрак, готов был умереть, только бы она была счастлива, он так много для нее сделал, а она тогда не оценила, непростительно для будущей тцарицы, а сейчас он, похоже, настолько обижен, что не замечает или не хочет замечать, как она старается сблизиться…

Мелигерда, мелькнула мысль. Неужели он как все мужчины: с одной не получилось, тут же перенес