А я-то подумала, что это он из скромности не хочет лишний раз говорить о своей персоне.

У Рене закружилась голова, на нее нахлынула лавина противоречивых эмоций. Ей казалось, что она влюбляется в Трэвиса Дила, но, если подумать, что она по-настоящему о нем знает? Каков он на самом деле?

– Простите, – сказала она. – Мне надо идти.

– Но вы же только что пришли, – сказала Марисса. – Что-то не так? Дело в том, что сказала вам я?

Рене покачала головой:

– Нет, дело не в вас. Я просто… – Она посмотрела на Трэвиса, стоящего у стойки бара. Он уже почти отстоял очередь к бармену. Если она сейчас же не уйдет, то застрянет здесь на весь вечер, и ей придется притворяться, делая вид, что у нее не разрывается сердце. Она должна уйти. Она не сможет заставить себя говорить с ним, пока как следует не обдумает то, что ей сказала Марисса.

Мне надо уйти отсюда – сейчас же.

* * *

Очередь у барной стойки двигалась черепашьим темпом. По мере того, как она ползла вперед, Трэвис следил издалека за Рене, надеясь, что с ней все в порядке. Жители Болингброка не менее добры и великодушны, чем любая другая группа людей на планете, но они могут критически отнестись к тем, кто прибыл в город недавно, и Трэвис надеялся, что Рене сейчас не подвергается допросу с пристрастием – особенно со стороны Мариссы. В старшей школе Марисса и Саванна Хейс были лучшими подругами, но его мать рассказывала ему, что потом они охладели друг к другу, и он понятия не имел, каковы их отношения сейчас. Пока что разговор Рене с Мариссой как будто идет нормально, но как только бармен передаст ему их напитки, он вернется и спасет Рене.

Трэвис уже почти добрался до начала очереди, когда к нему подошел плотный мужчина в смокинге и хлопнул его по спине.

– Ого, да это никак блудный сын, – сказал он. – Как жизнь?

– Лучше не бывает, Трей.

Трэвис знал Трея Дэвиса с того времени, когда они вместе учились в старшей школе, но они никогда не были близки. В те дни они общались в основном через девушек, с которыми встречались. Трей и Марисса поженились, когда они оба учились в колледже, и Трей работал в строительной компании своего отца, пока в прошлом году его не избрали мэром Болингброка. Судя по его виду, он давненько не работал на стройке – он был похож на упитанного, ленивого домашнего кота.

– Мне очень жаль, что твоя мать покинула нас, – сказал он. – Она и твой отец были хорошими людьми.

– Спасибо, – сказал Трэвис, высвобождая свою руку из пожатия Трея, которое было слишком крепким, чтобы его можно было назвать вполне дружеским. – Мы с Хью тоскуем по ним каждый день.

Трей нахмурился, шевеля челюстями, как человек, которому в оливке попалась косточка.

– Как там твой брат? – спросил он. – Ты уже решил, что будешь с ним делать?

– У Хью есть работа, он программист в Роли в некоммерческой организации, которая работает с высокотехнологичными компаниями, трудоустраивая их сотрудников, увольняемых по сокращению штатов. Я что-то не пойму, что я, по-твоему, должен с ним делать?

– Ну, конечно, работа, – сказал Трей, с досадой поглядев на подошедшего к ним Хэнка Филдинга. – Полагаю, это хорошо. Только бы он не появлялся на улицах.

«В чем дело?» – подумал Трэвис. Может быть, с Хью были какие-то проблемы, о которых он не знает? Он взглянул на Хэнка, который чуть заметно покачал головой и отвел глаза. Он хотел было спросить Трея, что тот имел в виду, но тут Трей поднял руку.

– Мне надо идти. Сюда только что пришел мой прораб, – сказал он. – Поздравляю с получением награды. Может быть, в следующий раз ты пожертвуешь свои деньги на какое-нибудь благое дело.

Когда он пошел прочь, Трэвис посмотрел на Хэнка, изумленно разинув рот.

– Какого черта?

– Не обращай на него внимания, – сказал Хэнк. – Ты же знаешь, что собой представляет Трей.

– Нет, честно говоря, я не знаю, что собой представляет Трей. Я никого не просил присуждать мне эту награду. Если он этим недоволен, я в этом не виноват.

Хэнк вскинул обе руки.

– Не бери в голову, Трэв. Этот малый просто выпускает пар. Он считает, что любой, кто не делает того, что на его месте сделал бы он сам, чертовски не прав.

– Тогда пусть он держит свое мнение при себе, – сказал Трэвис, глядя, как Трей проталкивается сквозь толпу.

– Что вам налить, сэр?

Он обернулся и увидел, что на него выжидательно смотрит бармен.

– Два бокала белого вина, пожалуйста.

К нему подошла Дебби Краудер и дернула его за рукав.

– Мне очень нравится ваша прическа. Должно быть, у нас с вами один и тот же парикмахер-стилист.

– О, – сказал он. – Вам сказала Рене?

– Нет, мне об этом рассказала Саванна, когда заходила в офис в среду. Я сказала ей, что нам надо вести себя осторожно, не то Рене окажется слишком занята, чтобы и дальше заниматься нашими волосами.

– Что ж, уверен, она по достоинству оценит комплимент, если вы захотите сказать ей это сами.

– О, так она здесь?

Он махнул рукой в сторону двери:

– Она вон там, разговаривает с Мариссой.

Дебби нахмурилась.

– Разве? Я ее не вижу.

На следующее утро Рене перевернулась в кровати и взяла в руку свой смартфон: со вчерашнего вечера семь пропущенных звонков и два сообщения, все от Трэвиса. Она положила телефон обратно на тумбочку и уставилась в потолок.

Я не стану с ним говорить. Я не могу – не сейчас. И не смогу, пока не пойму, что делать.

Она всю ночь думала о том, что сказала ей Марисса Дэниелс, пытаясь решить, что именно расстроило ее настолько, что она решила уйти. Дело было не только в том, что Фонд Дилов собирался давать детям лекарства – Рене знала, что некоторым детям лекарства нужны и что они им помогают – важнее было то, что все, кто участвовал в этом деле, лгали ей об этом, хотя и знали, что у нее есть возражения. Либо Хэнку и миссис Дэлтон дали указание лгать, либо они не знали, что лгут, потому что их обманул Трэвис. А если он способен на такое, то как она может верить, что он скажет правду ей?

Телефон загудел опять. Рене посмотрела, кто звонит, потом взглянула на время – Трэвис начал звонить спозаранку. Когда гудение прекратилось, она спустила ноги с кровати и направилась в ванную. Она не будет сидеть целый день, подпрыгивая, как блоха, всякий раз, когда раздается звонок. Через два дня приедет Джек с семьей, и до тех пор ей еще надо переделать кучу дел. Если она сейчас оставит телефон дома, возможно, она сможет час или два прожить без напоминаний о Трэвисе Диле.

Она приняла душ и оделась, потом спустилась вниз, чтобы позавтракать. Когда она вошла в кухню, ее отец сидел за столом и пил кофе.