– Матушка! – с трудом прорваласьКира сквозь едва наметившуюся брешь. – Погоди, Христа ради! Я вообщеничего не понимаю! Что там такое с Игорем? Я звонила и ему, и Петру Ивановичу –никто не отвечает. Кто-то заболел, что ли?

Трубка молчала.

– Ма! – заорала Кира, и ее стараниебыло вознаграждено: телефон ожил и сказал – почему-то мужским голосом:

– Бесполезно. Наверное, батарейки сели.

Кира не меньше минуты тупо смотрела насотовый, прежде чем сообразила, что это был не матушкин волшебнопреобразившийся голос и даже не внутренний голос компании «Билайн», а голосМаксима.

Подняла растерянные глаза: Максим поглядывална нее в зеркальце.

– Извините, забыл его зарядить. Ну,ничего, он у меня тоже дрессированный: на ночь подключу к аккумулятору, а утромопять сможете позвонить.

– Как утром? – всполошиласьКира. – Нет, пожалуйста, поехали, поищем телефон в Ростове. Там что-тонепонятное творится у меня дома, я должна дозвониться. На вокзале навернякаесть железнодорожный переговорный пункт.

И осеклась, вспомнив, что на вокзале есть нетолько переговорный пункт, но и железнодорожная милиция.

– Вот именно, – кивнулМаксим. – Это во-первых. А во-вторых, Ростов мы с вами уже проехали. Пообъездной дороге, раз – и мимо. Вы были так увлечены телефоном, что и незаметили.

Кира недоверчиво оглянулась. Да… она многочего не заметила! Например, того, что уже настал вечер. И вдали, в темно-синемнебе, тает зарево большого города. Позади, а отнюдь не впереди! Значит, иправда Ростов промелькнул, а Кира на него даже не взглянула. И немудрено…

У Игоря, значит, неприятности. Забавноесовпадение. У нее ведь тоже, можно сказать, неприятности. Уж не связаны ли оникаким-то образом? Скажем, Игоря достают органы за связь со злодейкой МосквинойК. К. … Ерунда. Даже окажись в тех листовках крупица правды, папаша отмазал быИгоря от чего угодно, а вот Кире не спустил бы…

Да, кажется, она и сама скоро поверит в своипреступления. Но что же все-таки с Игорем? А если это имеет какое-то отношениек гибели Алки? Ведь раньше, насколько известно Кире…

Нет, что было, то прошло. Теперь их дороги непересекаются, разве что чисто случайно – из-за дружбы Алки с Кирой. В смысле непересекались… О господи, о господи! Но при чем здесь опять же расчленениетрупов и все прочее?!

– Кира, что-то случилось? – негромкоспросил Максим.

– Да ерунда какая-то, – с досадойотмахнулась она. – То ли матушка, как всегда, что-то напутала, то ли незнаю что. Какие-то билеты на завтрашний рейс в Нью-Йорк, какая-то скидка…Чепуха!

– Конечно, чепуха! – захохоталМаксим. – Что вам делать в Нью-Йорке? Разве что делиться мастерством самериканскими расчленителями? Кстати, уже расхожий факт, что тамошняя полицияне может справиться с русскими преступниками. Вот недавно читал: в разных концахштата Калифорния нашли различные части одного трупа. До сих пор не могутвыяснить, кто его клочки размел по закоулочкам. Часом, не ваша работа? Клянусь,я никому не скажу! – состроил он испуганную гримасу, и тогда судорога наКирином лице вдруг ослабела, и она поняла, что улыбается. Вот же черт этотМаксим, а?!

– Хватит болтать глупости, –отрезала, отворачиваясь, чтобы не прыгало так сердце от света его невероятныхглаз. – Вы еще не забыли, что взяли меня на полный пансион? А ведь у меняс утра маковой росины во рту не было.

– У меня, кстати, тоже, – кивнулМаксим. – И она, эта росина, меня не устроит. Конечно, нужно былочего-нибудь купить в Ростове, но я так спешил смыться оттуда, что про все насвете забыл. Придется ехать, пока не увидим огни какой-нибудь харчевни «Трехпескарей». Сейчас по трассе обжорок понатыкано – спасу нет! Первая же нашабудет. Идет?

– Едет, – согласилась Кира. – Икак можно скорей!

Ехать пришлось недолго: уже минут через десятьзамигал впереди огонь, весьма напоминающий костер.

«Цыгане, что ли?» – улыбнулась Кира, вспомнивсвою соседку по «обезьяннику» и крокодильчиков, привязанных к животамромалэ-контрабандистов. Воспоминание почему-то не вызвало никакого ужаса. Ивообще, все случившееся в течение последних полутора суток казалось каким-тонереальным. Даже сражение с Мыколой, даже расплата с Зозулей, спасение Роджераи стрельба в роще. Даже Алкина смерть! Все зыбко дрожало в некоем мареве иволновало не больше, чем страшный сон. О первопричинах страданий и думать нехотелось.

«Это я от голода отупела, – понялаКира. – От голода и усталости. А интересно, где мы будем спать? Ах да,вроде бы решили, что в машине».

Сердце тревожно стукнуло. Нет, не всевоспоминания минувшего дня подернулись пылью забвения. Необычайно остро, прянопомнился вкус того маскировочного поцелуя. Не забыть, как сливались иразмыкались их губы, как сплетались языки, какие тяжкие вздохи рвались изгруди… Кира почувствовала ломоту в руках и обнаружила, что так сплела пальцы,словно хотела их непременно сломать. Да… повезло этой самой Шурочке, ролькоторой недолго играла Кира! Шурочке, Александре Викторовне Исаевой. Саше,стало быть. Саше Исаевой.

И вдруг…

«А фамилия моя, если интересно, Исаева… Зовутменя Саша, я писательница, детективы пишу…» – проговорил кто-то в самое ухоКире, и она даже повернула голову, посмотреть, кто это.

А никто. Всего-навсего не вовремявстрепенувшаяся память.

Саша, Александра Исаева! Да ведь именно такзвали ту хорошенькую, ладненькую брюнеточку, которая вдруг возникла вкоктебельском «обезьяннике» и отрекомендовалась писательницей, собирающейматериал для нового детектива!

Вот те раз… Максим, значит, на работу, а егоженушка – за решетку? Может быть, детективы – это ее тайное хобби, и онанарочно выжидает, когда уберется муженек, чтобы предаться своей страсти –графомании? Хотя нет. Помнится, эта Саша сказала, что отдыхает в Дометворчества писателей. Логично, тогда логично. Настоящий писатель ведь гдеугодно ищет нюансы для нового романа: в постели – для эротического, в очереди –для романа нравов, ну а в «обезьяннике», соответственно, – для детектива.Да, здесь просто совпадение имен и фамилий. И слава богу, облегченно вздохнулаКира, потому что рядом с этой Сашей-детективщицей у нее не было бы никакихшансов…

«Секундочку! – тут же грозно одернула онасебя. – Никаких шансов – для чего?»

Хороший вопрос!