— Ты еще не выехал? — поинтересовался он.

— Уже выхожу.

— Тогда не спеши особо. Босс в десять проводит совещание, а потом собирается выехать в свой загородный дом. Говорит, что устал. Так что можешь что-нибудь спортивненькое надеть. Не будешь же ты в костюмчике дорогом дровишки колоть.

То, что ему постоянно напоминают о костюмах, немного задело Сергея.

Это было похоже на издевательство.

Тем более слушать подобное от мужика, который сам в свое время был ментом.

Возможно, в банке существует дресс-код, но шофер или телохранитель все же должен носить одежду удобную, в которой не страшно испачкаться, если что, и уж не подсчитывать после этого убытки.

Он подумал об этом и вдруг вспомнил о банковской карте, которую ему оставил Калошин, где оказалась огромная сумма.

Значит, Калоша не знал ничего об этих деньгах, поэтому он не может быть организатором всех этих убийств, раз его цель не деньги.

А тогда что? Месть?

Если так, то почему он не начал мстить раньше?

Наверняка Бережная и сама думала об этом, но почему она продолжает подозревать несчастного бомжа?

Он подумал о Вере, и почти сразу раздалась трель мобильного.

Сергей посмотрел на экран и усмехнулся: это звонила Бережная.

— Богатой будете, — произнес он вместо приветствия.

— Вчера не стала беспокоить, — сразу приступила к делу Вера Николаевна. — Мы с Евдокимовым допоздна засиделись. А с утра в ваш банк придут следаки и проверят и машину, и журнал, и тех двоих, о которых ты говорил.

— То, что «Тахо» находился рядом с местами преступлений — еще не доказательство причастности к убийствам этих двух, которые автомобилем пользуются. Это косвенное свидетельство их причастности. Прямая улика — это орудие преступления, а его нет: вряд ли они стреляли из пистолета, выданного им в банке. Орешкин был задушен — следов его крови в машине нет, да еще наверняка химчистку в салоне сделали. Отпечатков пальцев в мастерской сапожника тоже не будет. И что тогда?

— Иван Васильевич то же самое говорил, но согласился со мной — проверить надо. Я ему, естественно, не говорила, что ты наш человек, так что тебя тоже будут опрашивать.

— А я-то что? Второй день всего в банке.

— Тем не менее: ты меня не знаешь и я тебя тоже. А так мы — друзья.

И она рассмеялась.

Ерохину захотелось вдруг сказать, что опять ему пришли сообщения от человека, о котором он хочет забыть, и человек этот не намекает, а в открытую говорит, что хочет убить бывшую его жену. Но с другой стороны, если он реально готовит преступление, то вряд ли бы говорил об этом.

— Если у тебя нет ничего для меня, — продолжила Бережная, — то тогда до вечера.

— Я сегодня отвожу Рохеля в загородный дом и не знаю, во сколько освобожусь.

— Если что-то будет, звони в любое время. Хоть ночью.

На этом разговор был закончен.

И хотя Брусков предупредил, что можно не торопиться, ехать надо прямо сейчас, потому что если сотрудники Следственного комитета придут в банк сразу после открытия, то лучше опередить их, чтобы потом не было сомнений у того же Брускова: не успел появиться на работе новый сотрудник, и сразу такое внимание правоохранительных органов.

А вообще, если они все-таки появятся, то, скорее всего, те, что придут, не будут сразу называть причину своего интереса: возможно, придумают что-то иное.

Например, проверка финансово-хозяйственной деятельности.

Но это не сфера Следственного комитета, это дело полиции — Главного комитета по расследованию экономических преступлений и противодействию коррупции. А если дело о контрабанде наличных денежных средств, то это сфера ФСБ. Но для появления этих людей нужны факты, иначе с ними говорить никто не будет.

Возможно, Евдокимов придумал под каким-нибудь соусом подать свой интерес, но маловероятно, что у него что-то получится. Хотя он и сам, как говорят, не так давно был неплохим следователем.

Сергей размышлял об этом, пока ехал на работу. А когда прибыл на место, притормозил у главного входа и посмотрел вокруг, без всякой цели… если только надеясь увидеть ту самую светловолосую девушку-аудитора. Но ее не было.

Внутрь здания забегали опаздывающие на свое рабочее место сотрудники. Часы в машине показывали без четверти девять, а значит, время успеть к началу рабочего дня у них было.

Он подогнал машину к железным воротам, вышел, чтобы показаться наблюдавшему за въездом охраннику. Но его еще раньше узнали — не его, может быть, а машину, а потому ворота начали медленно раздвигаться. Пришлось прыгать за руль. И тут же следом за ним на внутреннюю парковку проскочил черный «Тахо».

За рулем «Тахо» был Коваленко.

Выйдя из своего «фордика», Ерохин подошел к внедорожнику. Стекло опустилось, и Коваленко, посмотрев на Сергея, ухмыльнулся:

— Тебе не западло на таком корыте сюда въезжать? Видишь, тут какие тачки стоят?

— А твоя — какая из них?

Коваленко похлопал по кожаному рулю.

— Да мне и этого коня достаточно пока. А так у меня собственная «бэха»-«пятерочка». Трехлитровый движок. Официально двести тридцать выдает, а я на своей ласточке и двести пятьдесят кэмэ делал. Почти четыре ляма отдал за нее.

— И она у тебя без дела стоит? — удивился Ерохин.

— Кто тебе сказал? Гоняю на ней иногда для души.

Сергей сделал вид, что собирается уходить, но остановился.

— А у Пименова какая тачка?

— А ты сам у него спроси, — лениво ответил парень.

Он откинулся на спинку водительского кресла. И тут же у него за пазухой раздался сигнал мобильного.

Коваленко достал из кармана аппарат, взглянул на номер вызывающего и снова выпрямился.

— Слушаю вас, Анатолий Михайлович… Да… да… Пименов сейчас подъедет. Новенький тоже здесь. Хорошо… Будем здесь…

Он спрятал телефон в карман и посмотрел на собеседника.

— Тебе приказано не отлучаться и ждать. С тобой хотят поговорить.

Ерохин кивнул и предложил:

— Давай номерами телефонов обменяемся. А то — мало ли что, как ты меня искать будешь.

Он продиктовал парню свой номер.

Тот набрал его, и теперь уже в кармане Сергея проснулся мобильный.

— Если что, я — Паша, — напомнил Коваленко. — А у Пименова сам номер спрашивай, вдруг он не захочет тебе свой давать.

Вдвоем прошли в комнату отдыха, где сели перед телевизором.

— Тебе сколько положили? — поинтересовался Павел.

— Сказали, что зарплата будет хорошая, — ответил Ерохин. — Я не уточнял, но понял, что тут от старания все зависит. Предупредили только, чтобы без косяков.