с его стороны. Но за ночлежкой он не следит, и что там происходит, не ведает. За самим людом смотрите, что внутри обитает.

Вот он что, интересно выходит. Выходит от туда и набирают людей на незаконную добычу золота, превращая их в рабов, однако. А какой интерес Семипальцову быть со мной таким откровенным? Гражданская позиция? Очень сомневаюсь. Примерно об этом я и спросил купца.

— А мне все равно, кто об кого убьется, — с показным добродушием ответил тот. — Что вы об них, что они об вас — мне оба случая на руку будут. Те, кто в этом замешен, мне совсем не друзья. Да и вы жутко активный. Вон, не постеснялись своего человека ко мне подослать. Про запрещенное выведать. Сами опять же пришли. Чую, не дадите вы мне лишнюю монету заработать. А так, одной головной болью мне в будущем меньше будет.

Откровенно. Но не врет.

— Тогда до встречи, — встал я со стула. — Коли так, как вы говорите, то еще свидимся. Я помирать не собираюсь.

Покинув Феофана, я остановился на пороге его «офиса» и огляделся. На этот раз заметить контрразведчика у меня получилось, хоть и не сразу. Выходит не соврал он мне. И правда прикрывает. Пойду тогда, поговорю с ним про ночлежку. А потом… потом посмотрим. Тяжелый день.

Глава 20

Ввалившись в знакомый кабак, я окинул его взглядом, ища свободные столики, и, кивнув на барную стойку Робу, двинулся к пустующему пока столу.

Ожидая, пока ирландец закажет нам пива, я лениво осматривал зал. Разговор с контрразведчиком насчет ночлежки ничего нового не дал. Да, есть такая, но из иностранцев там никто особо не появляется, из «больших шишек». Прямых связей с ними у обитателей ночлежки тоже нет. Вот и не смотрит контрразведка на нее. Не их профиль. Придется мне или в полицию идти, к тому пузану, что у меня на крючке. Или самому переться, собственными глазами на нее смотреть. Но последнее — опасно. Я и так внимания привлек выше крыши. А если то, что рассказал контрразведчик, да потом кое-каких слухов добавил Роб, про ночлежку правда — то мне туда лезть не стоит. Это ж «мини-Хитровка» местная! В таких местах что жандармов, что полицию не шибко любят.

— Сейчас пиво с закусками принесут, а чуть попозже и горячее, — умостившись на соседний стул, сказал Роб. — Уф, наконец-то можно выдохнуть. А знатно вы Феофана раскрутили! Вон, какая у вас репутация. Сразу все выложил!

— Не захотел бы, не выложил, — задумчиво покачал я головой.

На «сцене» снова выступала испанская графиня. Мария вроде ее зовут? Черт, не помню. Ну да и ладно. Меня она тоже заметила. Улыбнулась приветливо и продолжила петь.

— Ты лучше вот о чем подумай, — прекратив любоваться певичкой, повернулся я к Робу. — Как нам к этой ночлежке подступиться?

— А зачем нам к ней подступаться? Если я правильно понял, убийцы вашего предшественника сами… — провел ирландец себе пальцем по горлу. — Того уже.

— Вот именно. И эта ниточка оборвалась. Но на кого то же они работали? Да и потом всё организовали так, что все подумали о непримиримых. Я думаю, не зря нам прямым текстом сказали про эту ночлежку. Опять же это все с золотом связано.

— Значит надо просто внимательно посмотреть, что за люди там заправляют и кто главный? Опять меня отправите, чтобы самому не светиться? — с ехидцей спросил Роб.

— Хм. Ты вот на себя пальцем показал, что я тебя посылаю, но проследить то за тобой можно? Поспрашивать, с кем ты чаще всего ходишь? На кого работаешь? Я тебя посылаю как раз для того, чтобы люди, которым не понравится твой интерес, зашевелились. Обычные знать обо мне не будут, зато те, кто мне нужен, сами себя своими действиями проявят. Такая была задумка, — махнул я рукой. — А сейчас, если мы с тобой там появимся, то эта ниточка может оборваться, спугнем. Разбегутся как тараканы, ведь тебя уже знают, и на кого ты работаешь тоже.

Тут официант принес нам две литровые кружки пива и тарелку с мелконарезанной колбасой. Роб тут же шумно отпил чуть ли не половину и только потом довольный поставил кружку на стол.

— Зря Артем с нами не пошел.

— У него похоже любовь наклевывается, — усмехнулся я, вспомнив те взгляды, что он кидал на Ануку.

Разговор временно заглох, пока ирландец полностью переключился на утоление своей жажды. Да и я с удовольствием приложился к кружке, снова посмотрев в сторону сцены. Испанка в этот момент сделала перерыв и, отойдя, что-то шепнула одному из официантов. Тот кивнул и двинулся на улицу. Эта сценка меня заинтересовала, и я лениво проводил его взглядом. Покинув кабак, я через окно увидел, как официант подозвал пробегавшего мимо мальчугана, дал ему мелкую монетку и какое-то распоряжение. После чего вернулся обратно.

Хмм… А почему бы и нет?..

— В ночлежку нужно кого-то другого отправить, дабы мы никого не спугнули, — заявил я Робу. — И те же пацанята из общины алеутов подойдут лучше всего. И послушают, посмотрят, и даже проследить могут при необходимости, а их никто и не заподозрит.

— Мне договориться с ними? — поставил Роб на стол пустую кружку. После чего громко рыгнул и потребовал принести ему еще.

— Не, — мотнул я головой. — Тут Артем лучше справится. Он там — свой, легко договорится. Нам бы еще какую ниточку найти для надежности. К тем же англичанам подступится. Если они и правда в скупке золота замешаны, то это лучше всего в Новоперекопе узнавать. Но самим туда ехать… Как бы не окончить, как мой предшественник.

Роб пожал плечами, не найдя, что ответить и это стало точкой в коротком обсуждении. После чего мы принялись уже просто отдыхать. Слушали выступление графини. Затем на пару песен ее сменила итальянка. Эту чернявую я здесь еще не видел, но выступила она хорошо. Зажигательно я бы сказал. Уж на что испанская графиня бывает веселые песни поет, а эта итальянка чуть ли не на скороговорку иногда переходила. И приплясывала при этом, задиристо выкидывая вперед ноги и периодически задирая вверх юбку. Под конец выступления она вообще разошлась и, повернувшись к залу спиной, нагнулась и показала попу. В труселях, но сам факт… Разгоряченные алкоголем посетители пришли от этого в восторг. Роб рядом со мной не удержался и засвистел одобрительно.

Тут я обратил внимание, что испанка никуда не ушла, а ждала своей очереди выступать, сидя за столом с каким-то мужчиной. Но зацепило меня не это, а то, что при разговоре с ним она кивала на меня. Тот ее выслушал и, встав из-за стола, двинулся в мою сторону, из-за чего я напрягся. Мало ли что она там ему наговорила?

Одет тот был обычно для здешних мест и времени. Серый пиджак, такого же цвета брюки и шляпа. Белая рубашка, правда без галстука. Ремень туго натянут, и у меня сложилось впечатление, словно его что-то оттягивает сзади. Уж не оружие ли у него за спиной под пиджаком за ремень заткнуто?

— Доброго вечера, господа хорошие, — непривычно поприветствовал он нас. Правда, это приветствие царапнуло мне слух, заронив первое подозрение, с кем я общаюсь. — Я присяду? Разговор есть.

Я молча указал ему на еще один свободный стул за столом.

— Меня Савелий Прищур зовут.

Хмм… Говорящая фамилия. Мужчина и правда слегка щурился на левый глаз. Или это не фамилия а… прозвище? Еще один штришок в копилку моего подозрения. Какого? А такого, что мной заинтересовался кто-то из местной преступности.

— Да не напрягайтесь вы так, — усмехнулся он, посмотрев на набычившегося Роба. Похоже, ирландец о нем слышал, но лично не знаком. — Григорий Мстиславович, правильно? — повернулся он ко мне.

— Да. Вы меня знаете?

— Да уж наслышан, — снова усмехнулся Савелий. — Сегодня вы знатный шухер подняли. Но я не о том с вами поговорить хотел.

— Что же вам нужно?

— Спасибо сказать, что Марию мою в обиду не дали. Драки в этом месте — явление не частое, но бывает. А уж такие, как тогда — и вовсе редкость. Ей сильно могло прилететь.

— Пожалуйста, — пожал я плечами. — Но для настоящего дворянина и мужчины, защитить девушку — дело обыденное.

— Может и так, — легко согласился Савелий. — Но все равно. Тогда в зале дворян хватало, а помогли только вы. Так что если будут какие-то проблемы, обращайтесь.

Вот теперь я практически на сто процентов уверен, что мое первое впечатление о нем верное. Бандит, из тех, что считают себя «авторитетами», но до настоящих акул этого дела еще не доросли.

Хмм… Я задумчиво стал его разглядывать, катая в голове появившуюся идею. Савелий сначала среагировал