Я даже не поняла, как мы отправились спать.

Утром я проснулась в одной из гостевых комнат от того, что было жарко и жутко хотелось пить. Воровский спал рядом, уткнувшись лицом в подушки, и на мое ерзанье по постели промычал что-то нечленораздельное.

Решив, что будить его нет никакого смысла, я закрылась в ванной комнате.

В голове немного шумело, но, в общем, я чувствовала себя не так плохо, как после водки в клубе «Приват». Теплые струи душа понемногу пробуждали.

Нащупав в сумке джинсы и мягкий свитшот белого цвета, я переоделась.

Воровский оторвался от подушки и поморщился.

— Вот что тебе не спится, Лиза? Первое января же…

— Пить хочется. Пойду вниз. Если повезет, найду бутылку минеральной воды.

— Иди на кухню. Чай точно найдешь, — махнул рукой он и снова упал лицом в подушки.

Не желая его будить, я надела мягкие тапочки, приоткрыла дверь и скоро спустилась вниз.

На первом этаже столкнулась с Ольгой.

— Лиза, привет, — улыбнулась она.

На первом этаже столкнулась с Ольгой.

— Лиза, привет, — улыбнулась она.

— Доброе утро.

— Миша спит еще?

— Спит. Я не хотела его тревожить.

—  Он будет теперь до обеда отсыпаться. Чай хочешь? Я «Наполеон» испекла, вкусный получился.

— Очень хочу, — несмотря на стеснение, оживилась я.

— Я заварила чай с мятой. Мы любим дома заваривать чай. Пакетики не признаем совсем, — засуетилась она. Быстро расставила красивый сервиз, принесла нарезанный ровными прямоугольниками торт и начала разливать ароматный горячий чай.

Чувствуя себя немного неловко, я села на мягкий угловой диван.

— А у моря, как живется? — поинтересовалась, придвигая к себе чашку с чаем.

— У моря? Легко, — улыбнулась Ольга. — Я точно не жалею, что переехала. И Мишу все хотела сюда перетянуть. Даже дом купили…

Она осеклась и замолчала. Снова острые углы. Я скользнула взглядом по так и не убранной фотографии, и вдруг догадалась, отчего дом, в который меня привез Воровский, выглядит именно так. Как дом для семьи. Его и приобретали для семьи. Той, которой потом не стало.

— Может, еще не поздно? — улыбнулась, попытавшись сгладить выползший острый угол.

— Мне кажется, ему здесь будет скучно, — она тоже ослепительно улыбнулась. Слишком натянуто и неестественно.

Втянув побольше воздуха, я пригубила горячий чай.

— Как вкусно!

— Мяту я выращиваю сама,  — довольная моей реакцией, пояснила Ольга. — Если хочешь, и тебя научу.

— Было бы хорошо… только я живу в студии. Сажать пока негде.

— Ну, это пока… — усмехнулась она. — К тому же, ее можно выращивать на окне.

— Правда?

Неловкость снова окатила с головы до ног. «Пока» прозвучало, как надежда. Есть ли надежда в отношениях, которые основаны на случайной встрече двух одиноких и отчаявшихся в жизни людей?

— А вы с Мишей давно знакомы? — накладывая в тарелку кусочек торта, вбросила вопрос Ольга.

Ох. Как объяснить маме, что наши отношения завязались на пошлой переписке, перед которой мы были готовы убить друг друга?

— Нет. — Покачала головой я. — Совсем недавно.

Мне не хотелось ее обманывать. У этой семьи своя трагедия, у меня своя.

— Знаешь, иногда с человеком проводишь много времени, а все равно сомневаешься – твой, не твой… А иногда достаточно одного дня, чтобы понять – без него дальше никак. Только с ним.

В сердце что-то кольнуло, и я уткнулась в чашку с чаем.

— А семена мяты у вас есть? Я бы могла попробовать вырастить их у себя на окне.

Брякнула на свою голову.

— Есть, — отчего-то заулыбалась она. — Я их тебе обязательно дам. Попробуешь, вдруг получится.

Я тоже улыбнулась. Не знаю, почему. Вдруг действительно получится?

Вечером мы уезжали из дома Иракли с пакетами наготовленной еды и маленьким мешочком, в котором лежали семена мяты.

— Мам, ну, пожалуйста, заканчивай совать продукты! Холодильник не вместит! — возмущался у дверей Воровский. — Нам скоро уезжать, пропадет все!

— Не пропадет. Вот увидишь… — качала головой она. Потом прижалась на миг к его груди и тихо попросила: — Береги Лизу. И… не продавай пока дом.

— Мама… — Воровский поморщился. Потом тяжело вздохнул. — Ладно, повременим с продажей.

Завибрировал сотовый телефон – прибыло такси, чтобы везти нас в Сочи.

—  Ну, еще по одной коньячка на посошок! — спохватился Иракли. Не успели мы отказаться, как он уже ловко разливал коричневую жидкость по стопочкам. — И чтобы привез к нам Лизу еще раз, обязательно!

Воровский улыбнулся и взял хрустальную стопочку.

— Будем здоровы, — подмигнул матери он.

Скоро мы сидели в такси.

— Они тебя совсем задергали, да? — коснувшись моей руки, с сожалением взглянул на меня Воровский.

— Да ничего… у тебя хорошая мама, — улыбнулась я и отчего-то прильнула к нему.

— Миш. Она дала мне семена мяты. Как думаешь, на окне ее можно вырастить?

Он задумчиво посмотрел на меня.

— А ты хочешь ее растить?

— Да.

Я никогда в жизни ничего не сажала, но почему-то для меня было очень важно посадить семена, которые дала его мама.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Воровский привлек меня к себе и поцеловал в макушку.

— Попробуем посадить.

И мне стало хорошо. От того, что мы попробуем посадить эти семена вместе. Нет, конечно, ничего не вырастет, но все же… мне отчаянно хотелось, чтобы выросло.

Через два дня мы улетали обратно домой. Я везла в сумке проклятые миллионы, которые отказался принимать банк, и маленький мешочек с семенами мяты. И мне было не важно, что случится с миллионами. Самое главное в тот миг было довезти семена и бережно высадить их в землю.