— Надеюсь, — вздохнул Билл, защелкнул замочек портфеляи встал. — Ну, отдыхай. С доктором я все улажу и обязательно завезу бумаги.

— Еще раз спасибо.

Я пожал руку Билла.

— Да, кстати! — вспомнил он. — Ты ведь согласилсяответить на один вопрос.

— Да, верно, согласился. Что за вопрос?

— Ты — человек? — спросил Билл, не выпуская мою руку.Лицо его было совершенно спокойно.

Я хотел было усмехнуться, но передумал.

— Не знаю... Я... На самом деле... Конечно, да! Что заидиотский... о, черт! Ты серьезно спрашиваешь? А я обещал ответить честно? — Яприкусил губу и на мгновение задумался. — Знаешь, я так не думаю.

— Я тоже, — кивнул Билл и улыбнулся. — Мне-то всеравно. Но вдруг тебе не все равно — из-за того, что кто-то понимает, что ты нетакой, как все, а ему это безразлично.

— Спасибо, Билл. Я этого не забуду.

— Ладно. Увидимся.

— Пока.

День клонился к вечеру. Только что ушел полицейский. Я лежали был рад, что мне все лучше, и мне становилось лучше от того, что мне ужелучше. В общем, лежал и размышлял о том, как опасно жить в Амбере. И Бранда, именя пытались отправить на тот свет с помощью излюбленного семейного оружия.Кому из нас пришлось хуже? Наверное, Бранду. Ему, похоже, прямо в почкуугодили, а ведь он и до ранения был не в лучшем состоянии.

До появления сотрудника из конторы Билла, который вручил мнена подпись бумаги, я ухитрился встать и пару раз пройтись по палате туда иобратно. Мне было важно выяснить, на что я способен, — это никогда не лишнее.Поскольку я поправлялся намного быстрее жителей этой Тени, то, по моимподсчетам, я уже должен был вставать и немного ходить, как обычный больнойсумел бы через пару дней после ранения. Это мне удалось. Было больно, в первыйраз сильно кружилась голова, но во второй раз ходить стало легче. Ну, хотьчто-то. Теперь я снова лежал в кровати и, как я уже сказал, чувствовал себягораздо лучше.

Я десятки раз тасовал колоду, раскладывал личные пасьянсы,читал двусмысленные предсказания судьбы по знакомым лицам. И всякий раз струдом удерживал себя от искушения связаться с Рэндомом, рассказать ему про то,что со мной стряслось, спросить у него, как там у них дела, что нового. «Позже,— твердил я себе. — Каждый час там — это два с половиной здесь. А каждые два споловиной часа здесь для тебя — все равно что семь или восемь для обычныхсмертных. Отвлекись. Лежи. Думай. Регенерируй».

И вот тогда, когда за окном стемнело (это было после обеда,и я уже успел выложить молодому, гладко выбритому молодчику из полиции все, чтособирался выложить, поверил ли он мне – не знаю, но был подчеркнуто вежлив,лишних вопросов не задавал и надолго не задержался)... Ну так вот, дела началидвигаться сразу же после того, как ушел полицейский.

Я лежал и думал, не заглянет ли доктор Бейли проверить, какя соблюдаю постельный режим, размышлял обо всем, что рассказал мне Билл,пытался соединить подробности его рассказа со всем тем, что я знал, или с тем,о чем только догадывался. И вдруг...

Контакт! Меня вызывали. Кто эта ранняя птичка в Амбере?

— Корвин!

Это был Рэндом, сильно взволнованный.

— Корвин! Вставай! Отопри дверь! Бранд очнулся и зоветтебя.

— Ты стучал в дверь и пытался разбудить меня?

— Да.

— Ты один?

— Да.

— Отлично. В комнате меня нет. Ты нашел меля в Тени.

— Не понимаю.

— Я тоже. Я ранен, но жить буду. Подробности потом...Расскажи мне скоренько про Бранда.

— Он только что пришел в себя. Сказал Джерарду, чтохочет немедленно поговорить с тобой. Джерард звонком вызвал слугу и послал затобой. Тот не смог достучаться, и позвали меня. Слугу я только что отослал —передать Джерарду, что я сам тебя разбужу и приведу.

— Ясно, — промолвил я и медленно сел. — Рэндом, уйдикуда-нибудь, где тебя никто бы не увидел, и вытащи меня. Мне понадобитсякакая-нибудь одежда. В моем гардеробе кое-чего недостает.

— Тогда мне, пожалуй, лучше всего вернуться к себе.

— Давай.

— Минуточку подожди.

И тишина.

Я осторожно пошевелил ногами. Сел на край кровати, убрал вкоробку карты. Я понимал, что в Амбере мне не стоит распространяться о своемранении. Даже в самые спокойные времена негоже демонстрировать свою уязвимость.

Сделав глубокий вдох, я встал, придерживаясь рукой за спинкукровати. Тренировки не прошли даром. Я ровно, спокойно дышал. Отпустил спинку.Неплохо — если ходить медленно, не подавая виду, что больно... Ничего, можнобудет потерпеть, пока поправлюсь окончательно.

— Немедленно вернитесь в кровать, мистер Кори! —завопила появившаяся в дверях медсестра. В белоснежном халате, вся такаячистенькая, симметричная, только тем не похожая на снежинку, что все снежинкипохожи одна на другую. — Ложитесь! Вам еще рано вставать!

— Мадам, — вежливо обратился я. — Мне нужно встать.Просто необходимо.

— Могли бы позвонить и попросить судно, — фыркнула онаи пошла мне навстречу.

Тут меня снова вызвал Рэндом. Я устало покачал головой.Интересно, как она среагирует на мое исчезновение. Ведь я исчезну не сразу — впалате на некоторое время задержится мое радужное изображение... Еще одна пикантнаядеталька к той обрастающей подробностями сказке, которую тут будут рассказыватьпро меня...

— Послушайте, дорогая, — сказал я ей. — Общение нашедоселе было чисто физическим. Но у вас будут и другие. Много других. Adieu![4] — попрощался я с оторопевшей медсестрой и звонко чмокнул ее вщечку, а сам шагнул в Амбер, оставив ее в палате.

В тот миг, когда она, остолбенев, таращилась на мой радужныйпризрак, я уже сжимал плечо Рэндома.

— Корвин! Какого черта! — вскричал брат, когда япокачнулся.

— Если кровь — цена адмиральского звания, — пошутил я,— то считай, что я только что прошел флотскую комиссию. Принес одежду?

Рэндом набросил мне на плечи тяжелый длинный плащ, и ядрожащими пальцами затянул завязки на шее.

— Все, порядок. Веди меня к Бранду.

Мы вышли из комнаты Рэндома, миновали зал, подошли клестнице. Всю дорогу я буквально висел на Рэндоме.

— Рана серьезная? — спросил он.