– Ну, неудобно…

– Удобно.

– Так ведь день!.. Это его рассмешило.

Вот так уверенная в себе бизнес-леди, начальник, сама себережиссер, умница и красавица во всех отношениях!

– Ночь, – сказал он серьезно и так же серьезно укусил ее заухо. Нужно было остановиться, и он остановился, сделав над собой усилие.

Напоследок он еще проводил ее пальцы длинным, школьным,очень нежным движением. Ему не хотелось их отпускать, и в этом тоже было что-тонеобыкновенно живое и настоящее. Он уже лет сто или двести был равнодушен кженским пальцам и «за ручку» ни с кем не ходил.

Лиза отводила глаза – теперь ей стало неловко оттого, что«день» и «улица», и еще оттого, что он, казалось, видит ее насквозь, видит все,в том числе и ее неловкость, и метания, и постоянные попытки отвести от негоглаза.

– Ну, ладно.

Белоключевский еще раз обошел колеи, в которых вчера стояламашина, и в некотором отдалении обнаружил прямоугольное углубление в снегу.

– Здесь стояла канистра, видишь?

Лиза подошла, посмотрела и присела на корточки.Белоключевского обуял сыщицкий азарт.

– Он заранее оставил канистру, понимаешь?! Он был готов ктому, что придется возвращаться. Очень предусмотрительный… мужик.

– Он не мужик, а убийца!

– Он и мужик, и убийца. Одно другому не мешает.

Лиза пожала плечами. В слове «мужик» было что-то очень…земное, простое, очень живое. Их убивал не мужик. Их убивала некая холодная ирасчетливая кобра, которой все равно кого убивать.

Белоключевский ползал по сугробам, время от времени вставална колени и опирался на длинные руки, как мартышка. Джинсовая ткань быстропромокла. Получились темные неровные пятна.

Лиза посмотрела на пятна и отвернулась. Вытащила сигареты,закурила и поболтала зажигалкой, потушила пламя, растворившееся в ослепительномснежном свете.

Как она приведет его в свой офис?! В немыслимых джинсах,дохе, свитере с подвернутыми рукавами и солдатских ботинках?! С первого взглядана его доху никто не догадается, что он… бывший олигарх и глава «Черногозолота»! И машину за сто тысяч долларов из окна офиса тоже не видно!

Или это неважно?

А что важно?

Что она объяснит коллективу?! Мол, это истопник с ее дачи,которому «нужно позвонить»?! Или лесоруб, который замерзал в лесу, а онаподобрала его и тем самым спасла от смерти?!

Макс Громов будет в ужасе. Макс всегда с подозрениемотносился к ее контактам, подолгу проверял партнеров и клиентов, совершалтаинственные телефонные звонки «своим ребятам».

А она и Максу ничего объяснить не сможет – ни за что!

А Игорю?!

А Дуньке?!

Родителям, в конце концов?!

Господи, отец будет орать неделю, не останавливаясь дажезатем, чтобы перевести дух, – и будет прав!

Реальность надвинулась на нее стремительно и неотвратимо.Человек устроен очень странно – это уж точно. Лизу Арсеньеву не слишком занималвопрос о том, как она станет объяснять родным и близким, что в нее стреляли ичуть не убили. Гораздо больше ее волновало, как она станет объясняться поповоду неподходящего человека, с которым у нее вышел несанкционированный роман.

Или у них еще пока нет романа?

Лизе стало стыдно, что она думает столь гадкие мысли, да ещео Диме Белоключевском!..

Ты же мечтала о нем. Ты все прикидывала, как бы тебе егособлазнить. Ты даже трупом в собственном гараже была озабочена гораздо меньше,чем равнодушием соседа.

– Окурки, – пробормотал рядом объект ее гадких мыслей. –Довольно много. Они тут долго стояли.

Лиза искоса на него взглянула.

Он стянул перчатку, поднял из снега окурок, подул на него иизучил внимательно. Еще посмотрел и выбросил в снег.

– Этот тебе не подходит? – М-м-м?

– Чем тебе этот не подошел?

Она чем-то раздражена, понял Белоключевский. Довольносильно. Но ему некогда сейчас заниматься ее состоянием.

– Это водительский окурок, – объяснил он. – Машина стоялалицом к дороге, водительская дверь слева. Меня не интересует водитель, меняинтересует пассажир.

Он проворно переполз через колеи и стал копаться в снегу сдругой стороны.

Господи, какая бессмыслица!..

Белоключевский вытащил из снега следующий окурок и поднесего к самому носу. Лизу чуть не стошнило.

– «Данхилл», – заключил Белоключевский. – И все остальныетакие же. Он у нас аристократ. Курит аристократические сигареты.

– Ну и что?

– У тебя есть какой-нибудь пакетик или баночка?

– Дима, какая баночка?!

– Ну, любая.

Лиза полезла в сумку, покопалась и выудила изящныйпузыречек. На дне болтались две желтые таблетки. Но-шпа всегда была при ней. Ейказалось, что она помогает не только от головной боли, но вообще от всякихжизненных невзгод. Надо еще купить, не забыть. Лиза вытряхнула таблетки истарательно запрятала их в кармашек, а пузырек отдала великому сыщику. Тотторжественно погрузил туда окурок и тщательно заткнул пробкой.

– Все, поехали.

– А что мы будем делать с этим… вещественнымдоказательством?

Белоключевский пожал плечами.

– Посмотрим. Вдруг кто-нибудь из твоих друзей или… моихдрузей курит «Данхилл».

– Миллион человек курит «Данхилл».

– Посмотрим. По крайней мере, мы немножко сузим кругподозреваемых.

– О, господи, – пробормотала Лиза. – Детективный сериал«Улицы разбитых фонарей».

– Отличный сериал.

– Да ладно.

Он усмехнулся, стащил доху, кинул на заднее сиденье и сел заруль. Открыть Лизе дверь ему даже в голову не пришло.

Она перебралась через сугроб, потянула на себя тяжелуюдверь, чуть не упала и кое-как поместилась рядом с ним.

– Дима, ты всегда такой вежливый и галантный?

Он удивился:

– А что?..

Она хотела было прочесть ему небольшую лекцию о правилаххорошего тона, но не успела. Зазвонил телефон.

Наверняка Мила с сообщением о том, что Альфред Миклухин недождался ее, Лизы, и повесился прямо у них в офисе. Еще один криминальный труп.Или это, наоборот, значит не криминальный?..