– Есть у меня один человек… Если вы обещаете забыть о нем после покупки нужной вам вещи, я свяжу вас с ним.

– Разумеется, обещаю.

– Тогда после завтрака я позвоню ему.

Гоголев пожал его руку.

– Поверьте, вы спасете много жизней.

Хозяин приподнял седые брови.

– Но вы же еще не уверены…

– Поэтому я не собираюсь заканчивать охоту на маньяка.

– Мальчики, идите завтракать! – Жена Василия Ивановича созывала всех в кухню. Когда постояльцев было мало, они столовались именно там.

– Идем, дорогая! – крикнул ее супруг и повернулся к Гоголеву. – Потом мы займемся вашим вопросом. Вы останетесь довольны, вот увидите. И вообще, в связи с вашим расследованием оружие пригодится вам и в дальнейшем. Я верю: вы выйдете на этого негодяя. Правосудие всегда торжествует!

«Мой случай – самый трудный в юриспруденции, – подумал Владимир. – При любом раскладе, справедливость все равно не будет праздновать победу».

После обильного и сытного завтрака Василий Иванович закрылся в своей комнате. Через несколько минут он позвал Гоголева.

– Я разговаривал с тем человеком, – сообщил он. – Товар есть. Правда, цены сейчас кусаются. Короче, он хочет пятьсот долларов.

Владимир не возражал. Деньги у него были.

– Согласен. Моя контора все мне оплатит, – поспешно добавил он, боясь, как бы добрый хозяин не задумался о том, о чем ему не следовало знать.

– Прекрасно. Давайте их мне, а я схожу за оружием. Видите ли, мне он доверяет… – Василий Иванович замялся.

Однако Владимиру это было только на руку.

– Секунду. Деньги в моем номере.

Гоголев быстро взлетел по лестнице, чувствуя необычайный прилив сил, и, найдя кошелек, отсчитал требуемую сумму. Эти монеты не пропадут. Они помогут ему решить проблему, которая вот уже в течение нескольких месяцев казалась ему неразрешимой.

– Вот. – Он протянул банкноты хозяину. – Пересчитаете?

– Я вам верю, но… – Мозолистые пальцы мусолили хрустящие бумажки. – Все как в аптеке. Скоро я привезу вам товар.

Он бесшумно испарился, даже не поставив в известность жену, что вынужден отлучиться по делам. Наверное, эта пара доверяла друг другу. Гоголев поднялся в номер и стал терпеливо ждать. Василий Иванович его не обманул. Качественный товар он принес довольно быстро.

– Пользоваться умеете?

– Когда-то учил.

Хозяин развернул пакет и добросовестно показал, как работает пистолет. Патроны к нему прилагались. Владимир пожал ему руку.

– Спасибо! Вы меня выручили.

– Всегда готов помочь хорошему человеку. Когда же состоится встреча с предполагаемым преступником?

– Сегодня вечером.

Василий Иванович поморщился.

– Вы действительно не хотите, чтобы я пошел с вами?

– Нельзя. Мы можем его спугнуть.

Казалось, владелец гостиницы вздохнул с облегчением. Его явно не тянуло на подвиги, однако демонстрировать это он вовсе не собирался.

– Как скажете.

– Вы и так много для меня сделали.

– Удачи.

Гоголев улыбнулся:

– Она мне пригодится. Пойду, вздремну перед операцией.

Он стал подниматься по лестнице, думая, что ему удалось-таки мистифицировать гостеприимного хозяина. Сейчас Владимир немного поспит, а вечером прогуляется по Малаховке, посетит пару ночных заведений и скоротает время в людных местах. И ведь никто не докажет, что никакой встречи с маньяком не было и в помине!

* * *

Журналист проспал сном младенца до семи вечера, облачился в джинсы и чистую рубашку и помахал рукой вышедшему из гостиной Василию Ивановичу.

– Берегите себя, – напутствовал тот Гоголева.

– Непременно.

Они неловко обнялись перед разлукой, и Гоголев шагнул в сумерки надвигающейся ночи. Он побродил по берегу заросшего камышом озерца, покормил каких-то птиц чипсами, немного посидел в баре, выпил две рюмки ликера, а ужинать отправился в самый крутой, по рассказам старожилов, ресторан «Ярд». Желе барашка в мятном соусе действительно было прекрасно приготовлено, а сливочное мороженое вернуло его в детство, когда местный завод его родного города еще добросовестно трудился над изготовлением любимого детского лакомства. Время тянулось медленно, и журналист заказал кусок пирога и кофе капучино, с удовольствием созерцая молодежь, танцевавшую под песни местной знаменитости, с помпезным видом небрежно державшей микрофон. Одна из девиц, лет восемнадцати, заметив заинтересованный взгляд Гоголева, отделилась от толпы и подошла к нему.

– Нравится?

Ее слишком ярко намалеванный рот, расписные, как у матрешки, щеки и залихватские ужимки многое сказали о ее профессии. Однако Гоголев сейчас был рад любому общению.

– Нравится.

– Потанцуем? – Она кокетливо улыбнулась и потянула его за руку.

– Не хочется. Устал. Потому и смотрю.

Она не возражала.

– Угостишь стаканчиком?

– Конечно. Что желаете?

– Коньяк.

– Будет исполнено.

Он поманил официанта, взиравшего на эту сцену с интересом.

– Бутылку армянского и какую-нибудь закуску.

– Желаете бутерброды с икрой?

– Тащи.

Дама удивленно уставилась на кавалера. Видимо, такое ей перепадало редко.

– Ты – богатый Буратино?

– Но работаю, как папа Карло.

Ее гладкий лоб прорезали морщины. Наверное, мама в детстве не баловала ее книгами.

– Пусть будет Карло. Но зовут-то тебя по-другому?

– Владимир. – Он неожиданно назвал ей свое настоящее имя.

– Оксана.

Официант уже расставлял на столе рюмки и закуски.

– Поухаживай за мной, – попросила девушка.

– С удовольствием.

Когда рюмки наполнились темной жидкостью, она провозгласила тост:

– За знакомство!

Оба выпили. Оксана жадно набросилась на бутерброды.

– А вы нездешний, – пробурчала она с набитым ртом.

Гоголев усмехнулся:

– Почему ты так решила?

– Просто я никогда тебя раньше не видела. А наша Малаховка – это такая дыра, где все знают друг друга.

– Ты права, – согласился Владимир. – Я командированный из России и сегодня уезжаю.

Ее веснушчатое лицо вытянулось.

– Сегодня?

– Да. Именно поэтому я и зашел в ресторан, чтобы отметить день своего отъезда.