– Потому что я слышал: мои читатели скушают все.

– Тот, кто тебе это сказал, – идиот! – Возмущению главного редактора не было предела. – Между прочим, читающая публика весьма интеллектуальна. Она не позволит кормить себя халтурой. Твой первый роман, Вова, – это провал, это позор. Я этого не допущу!

Гоголев пожал плечами.

– Так рассуждаешь ты. Отправь рукопись Степанову – и давай послушаем, что скажет он?

– Он просто разорвет с тобой контракт.

Владимир почесал в затылке.

– И что ты предлагаешь?

– Работать в поте лица и серьезнее относиться к собственному творчеству. Ступай домой и садись за очередную хорошую вещь.

Журналист приложил ладонь к воображаемому козырьку.

– Слушаюсь, товарищ командир!

– Ступай, ступай, я в тебя верю.

Они распрощались, и Гоголев вышел из издательства с тяжелым чувством на душе. Владимир понимал: дело не в том, что он медленно выдает «продукцию». Тертый, опытный зубр Степанов уже слишком близко подобрался к правде. Прочитав сотни рукописей, редактор пришел к выводу: это писала женщина. Каким же надо быть дураком, чтобы послать ему текст в рукописном варианте и явно выполненный женским почерком! Это усугубило подозрения редактора. Что же будет дальше? Гоголев сделал несколько шагов по тротуару и тяжело опустился на скамейку, стоявшую в маленьком сквере. А дальше будет еще хуже, если Владимир не напишет следующий роман, причем быстро и качественно. Пока у Степанова нет никаких доказательств, одни лишь догадки и предположения, и поэтому пути к спасению у Гоголева еще есть… Заскрипел тормозами подъезжающий к остановке автобус. Гоголев быстро вскочил в заднюю дверь и, держась за поручни потными ладонями, пытался сохранить равновесие, пока водитель, окончивший неизвестно какую школу вождения – наверное, выпускающую камикадзе, – гнал машину по узким улочкам приморского городка.

В маленькой комнатке было душно. Гоголев включил кондиционер, сразу наполнивший помещение прохладой, и достал из тумбочки черновики очередного романа Дианы. Он уже не раз возвращался к строкам, написанным ее округлым почерком, не раз перечитывал часть неоконченного произведения и с досадой бил кулаком по столу. Да! Первая часть была прекрасна, она обещала очередной бестселлер, однако смерть женщины оборвала шедевр на самом интересном месте, и перед Владимиром стояла сложная задача – дописать книгу за другого человека. Во-первых, нужно было выдержать до конца стиль погибшей дамы, во-вторых, продолжать развивать события так, как это сделала бы сама Красовская. Ни того ни другого у него не получалось. Гоголев скомкал листы первой части и попытался в стиле погибшей женщины начать совершенно новое произведение. Опять неудача! На чистый лист не легло ни строчки.

«Я бездарь, – с горечью подумал мужчина. – Самый настоящий бездарь. Так мне и надо!»

Он отшвырнул все написанное в угол и принялся сочинять заново, постоянно подстегивая себя: давай, теперь тебе ничто не мешает! Но что-то мешало… Промучившись таким образом полдня, Гоголев сдался и принялся уже в сотый раз успокаивать себя. Возможно, сегодня просто не его день. Сколько времени и сил было им потрачено на поиски убийцы Дианы, сколько нервов! Может быть, это и не давало дорогу его новым произведениям? Может быть, все еще впереди? Когда стенные часы пробили восемь, он лег спать, с головой укрывшись простыней и не замечая духоты. Следующего дня Владимир ждал как манны небесной. А что ему еще оставалось делать?

* * *

И следующий день принес свои плоды: Стрельников позвонил ему ни свет ни заря.

– Привет, не разбудил?

Гоголев лихорадочно ответил:

– Нет, вот, сижу за романом.

– Молодец! Давай, записывай адрес.

– Ты уже все узнал? Оперативно!

Филипп расхохотался:

– Одно «но». Где произойдет передача причитающихся мне денежек?

Для Гоголева это была самая маленькая проблема.

– Где хочешь. Заходи ко мне.

Стрельников секунду помедлил.

– Ты прав. Я нахожусь неподалеку. Сейчас забегу.

Владимир вскочил с кровати и заметался в поисках джинсов. Куда, черт возьми, он задевал их вчера?

Штаны уютно покоились на спинке кресла, под рубашкой, и хозяин с руганью натянул их. К приходу приятеля он едва успел застелить постель и раскрыть ноутбук, изображая бурную деятельность. Филипп покосился на компьютер и улыбнулся:

– Работа в поте лица?

– А как же! Просиживаю целые часы.

– И при этом успеваешь проигрывать в карты большие суммы, – усмехнулся Стрельников, однако, увидев недовольную физиономию друга, сразу оборвал сам себя: – Ладно, что позволено Юпитеру… Это не мое дело. Вот адресок.

Гоголев кивнул и сунул руку в карман:

– А вот и деньги. Кофейку не желаешь?

Филипп бросил взгляд на дорогие часы:

– С удовольствием, да только времени нет. Не обижайся, в другой раз.

– Как пожелаешь.

Начальник службы безопасности банка пожал холодную руку Владимира.

– Если что – обращайся.

– Обязательно. – Гоголеву не терпелось выпроводить этого человека за дверь, что он и сделал с вежливой улыбкой на лице и с ликованием в душе.

Когда шаги Стрельникова стихли, он бросился к столу. На визитке начальника службы безопасности небрежно был написан адрес шантажиста: улица Кленовая, пять. Это название ни о чем Владимиру не говорило. Наверное, это где-то в многочисленных частных секторах маленького приморского городка. А кто же получатель его кровных? Тверская Полина Дементьевна! Удивлению журналиста не было предела. Это еще кто такая?! Гоголев мог бы отдать на отсечение руку – никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах он не пересекался с этой дамой. Впрочем, женщина наверняка являлась подставным лицом. Получая зеленые по своему паспорту, она отдавала их за смешное вознаграждение настоящему шантажисту. Вот его-то и следовало вычислить Владимиру. И сделать это нужно как можно скорее. Тогда второй гонорар целиком пойдет на новый дом, в котором они поселятся с Лизой.

Гоголев вздохнул и стал готовить завтрак. Есть не хотелось, и он силой впихнул в себя пару бутербродов со старым жестким сыром, валявшимся в холодильнике. Только кофе, как всегда, был хорош. Он и придал немного бодрости и храбрости измученному человеку. Потом Гоголев позвонил в справочную города и узнал, в каком конце Черноморска следует искать улицу Кленовую. Ему все любезно объяснили. Что ж, не так близко, но и не очень далеко. Малаховка находится гораздо дальше! Собираясь на встречу с шантажистом, возможно, последнюю для этого подлеца, он взял с собой пистолет и деньги. Даже в эту минуту Гоголев надеялся на мирное решение проблемы. В конце концов, вдруг незнакомец возьмет еще двадцать тысяч и отстанет навсегда? Бывает же такое! Почему бы не попробовать? В ту же минуту в голове его волчком завертелась другая мысль. А если не возьмет, значит, надо его убить? Как он это сделает? Неужели вот так спокойно убьет человека? Ведь он еще никогда в жизни никого не убивал… От волнения у него пересохло во рту. Руки и ноги задрожали. Зная, что до остановки автобуса ему идти минут двадцать, Гоголев, тем не менее, не заказал такси. Если придется убивать, важна каждая деталь, каждая мелочь. Вдруг таксист запомнит его? Конечно, запомнит, что за глупый вопрос! Другое дело – если запомнит, заложит его в нужное время в нужном месте, когда найдут труп и напишут об этом в газетах… Боже, как все это страшно и неприятно! Неужели об этом размышляет он, примерный мальчик Володя Гоголев, хороший журналист и известный писатель? Что скажут его друзья и близкие, когда все узнают? Разве кто-то станет ковыряться в мелочах, разве кому-нибудь будет интересно знать, как этот негодяй зажал Гоголева в угол, не оставив ему другого выхода? Нет, все мигом отрекутся от него. Может быть, Лиза… Нет, и она отвернется, да еще с таким страхом в голубых глазах… Такая девушка никогда не поймет: все это – ради их будущего.