Я напрягся, насколько мог и тут пробрало и меня. В лесу было холодно, но место впереди пылало жаром. Даже пот прошиб. Я оглянулся, Рамиль уже приготовился бежать куда подальше.

Шаг, еще один, я медленно раздвинул густые кусты и замер, оглядывая крохотную полянку. Вся она, словно черным бисером, была залита тонкими брызгами крови. В нос ударил тошнотворный запах. Я схватился за рот, пытаясь удержать обед внутри. На деревьях, кустах, траве, вперемешку с клочьями одежды оказались разбросаны человеческие останки.

И я даже знал, кому они принадлежали. Потому что увидел зеленую повязку башни Ведьмаков на оторванной руке.

Проход не открылся. Он в отчаянье листал книгу, перебирал пальцами окровавленный артефакт, с жалостью смотрел на ошметки ученика. Нет, он не испытывал муки совести по отношению к уникуму. Тот лишь инструмент для открытия портала. Ему было жалко своих сил. Уже третий ученик сгорел без остатка, а он и не приблизился к заветной цели.

В пору разувериться в собственной идее, но не таков был Застрельщик. Именно так он стал называть себя, как только понял, что может сделать. Именно таким он и был.

Со скрупулезностью, которая и не снилась преподавателям Сопротивляемости алхимических материалов в РАМН, Застрельщик шел к своей цели. Значит, если дело не в уникумах, то всему виной место силы? Да, глупо делать одни и те же действия и ожидать разного результата. Значит, необходимо менять переменные в этом уравнении. В любом случае, нужен еще один уникум и новое место силы.

Будто услышав его мысли, этот мир, который он так хотел покинуть, дал знак. Да не просто малозаметный знак — широкую взлетную полосу, освещенную сигнальными огнями. Сначала он различил их еще по шагам, шепоту голосов, а потом рассмотрел и сам джек-пот. Того самого уникума, который свалился как снег на голову.

Первокурсник не мог его увидеть, слишком был занят разглядыванием безобразия, оставшегося от предшественника. Да, Застрельщик сам не любил грязные ошметки плоти, которые оставались после экспериментов. Однако тут ничего не поделаешь. Грандиозная идея требует небольших жертв.

Он медленно надел артефакт, покрытый каплями засохшей чужой крови. Самое главное было не убить уникума насильно, лишь обездвижить. Вот только, как любой чародей, Застрельщик почувствовал присутствие еще двух существ — нулевки, едва начавшей обучение со слабыми зачатками силы, и домового. Последний был совсем некстати. Однако делать нечего, такой удобный случай представится не скоро.

Уверенным движением он подтянул к себе уникума, словно тот оказался нанизан на невидимую веревку. Парнишка упал лицом вперед, неуклюже выставив руки и упираясь в землю. И тут включился тот самый домовой, которого Застрельщик все еще не видел. Хрустнуло, рассыпаясь на части, защитное кольцо от магии Огня, а нападающего опалило жаром. Могуч!

Оставалось лишь радоваться, что сам домовой потерял большую часть своей силы. Магия атакующая всегда более затратна, чем оборонительная. Истина простая, которой учат всех начинающих чародеев. А Застрельщик и вовсе не потратил ни капельки своей силы, хотя кольца лишился. Вот за это обидно. Оно не самых малых денег стоило.

Уникума уже развернуло, но он по-прежнему сопротивлялся. Цеплялся пальцами за раскрашенную засохшей кровью траву, пытался подняться, упирался ногами в неровную землю. И ни одной попытки применить силу. Идеальный вариант. Не то, что этот второкурсник. До последнего осторожничал, оттого, может, и результат такой вышел.

— Да чтоб тебя, — выскочил из кустов крохотный старичок с длинной седой бородой. — Сопротивляйся, сопротивляйся!

Застрельщик чертыхнулся. Он уже был готов отступить, потому что понял свою ошибку. Не домовой это, а банник. Существо непредсказуемое и больше сумасбродное, да и еще силы у них обычно ого-го. Только себе на уме. Домовые за хозяина жизнь на кон положат, а банники могут и отступить. Но этот зачем тогда вылез? Неужто молокососа угораздило банником обзавестись?

Однако действовал тот странно. Не стал обрубать невидимую нить и защиту на подопечного не поставил. Подскочил к корчившемуся и отвесил ему крепкую оплеуху. Впрочем, именно это и подействовало.

Уникум словно проснулся. Застрельщик не понял, что изменилось, просто теперь сила отвернулась от него. Он чувствовал, как та сгущается вокруг пацана, трансформируясь и грозя излиться. И стало страшно. По-настоящему.

Одна из самых главных причин, почему Застрельщик находил своих жертв среди учеников — уникумы плохо обращались с силой. Те походили на крохотные рыболовецкие суда посреди бескрайнего океана. Любой шквал мог опрокинуть их, потопить. Но не этого и не сейчас.

Парнишка поднялся, уже не обращая никакого внимания на нить. Потому что она ослабла и не держала его. Глаза уникума потемнели, казалось, зрачок поглотил всю радужку, по которой теперь пробегали искры. А Застрельщик совсем пал духом. Еще и стихийник. Как мог этот парень, находившийся здесь без году неделю, так быстро пройти инициацию стихией?

Это был последний вопрос в голове Застрельщика, перед тем, как обрушилась сила. Не на него, на все, что было вокруг уникума. Земля взрывалась комьями, устремляясь вверх. Листья превращались в мелкую колючую труху, метя в глаза. Сучья и оторванные ветки резали открытые участки тела. Казалось, небо с землей поменялись местами и начался самый настоящий град.

И Застрельщик дрогнул. Он побежал к школе, не разбирая дороги, лишь бы укрыться от гнева загнанной жертвы, которая превратилась в охотника. Сила позади клокотала и бушевала, найдя себе достойного проводника. Застрельщик был уверен, что ближайшие маги-мастера из школы, а, может, и специалисты, почувствовали возмущение в пространстве. Нужно было поскорее укрыться.

Но все-таки через какое-то время он замер, попытавшись уловить происходящее. Силы вокруг становилось все меньше, шторм, возникший в самую ясную погоду, утихал. Однако Застрельщик нащупал эпицентр. Жив, произвел подобное и все еще жив. Потрясающе!

Он провел рукой по лицу, убирая даже мельчайшие повреждения, его не должны заподозрить, а потом снял артефакт. Его чуть не вывернуло, как и всегда после таких манипуляций. Однако Застрельщик улыбался. Он наконец нашел его. Того уникума, который ему нужен.

Последнее, что я помнил, как Рамиль тащил меня по темному лесу под ругань банника. Мол, что это мы специально его втянули в магически разборки, знал бы он, никогда на подобное не согласился и прочее, прочее. Ближе к школе Потапыч забрался на меня, причем тяжелее не стало, и затих, а я как-то отрубился под шум голосов.

Поэтому пробуждение в незнакомом месте удивило не сильно. Я окинул взглядом две пустые кровати с панцирной сеткой, белые занавесочки на окнах, такого же цвета шкаф со стеклянными дверцами и красным крестом, и сразу догадался где нахожусь. Медпункт. Если его можно так назвать.

Единственное, что было странно — немыслимая жара. Я осторожно встал на ноги, приблизился к окну, ощущая слабость во всем теле, и выглянул наружу. Внизу виднелся наш двор с мельтешащими учениками. Значит, я в Доме Чудес, на самом верху.