Мы выходим из госпиталя, попадая под палящее солнце. У входа ждут два тонированных джипа. В одном, должно быть, ехали мы. А во втором та пара людей Якуба, что рядом с ним. Вся охрана…

Если Сабуров где-то поблизости, от них и мокрого места не останется. Я вдруг в полной мере поняла, насколько Якуб рисковал. Но как он допустил подобное? Почему приехал сюда один?

Якуб что-то говорит своему брату не на русском. Тот недовольно отклеивается от автомобиля и уходит ко второй машине. Ямадаев усаживает меня на переднее пассажирское сиденье и сам садится за руль.

Подозревала, что мы возвращались обратно. В его дом. Он гнал автомобиль, но неожиданно, после короткого входящего звонка, остановил машину. Сидел некоторое время, сжимая руль. Напряжение в салоне потрескивало. Я видела, как вздулись вены на мощных запястьях.

А затем он просто протянул ко мне руки и перетащил к себе на колени. Отвернулась от него, стараясь не думать о том, как моё тело откликается на его близость. Упрямо зацепилась взглядом за сухой, безжизненный пейзаж за окном. А сама ощущаю, как он рассматривает меня. И каждую чёрточку, по которой скользит его взгляд, обжигает.

Вздрогнула так, будто через меня прошёл электрический ток, когда Якуб коснулся моего острого подбородка. Провел по нему пальцами. Судорожно вдохнула и задышала чаще, не понимая, как унять чувства.

– Думал, поломал, сломал его любимую игрушку, – говорит задумчиво, словно произнося мысли вслух. Проводит костяшками пальцев ниже к шее, по тонким ключицам.

Месть. В каждом поступке только она.

После проявленной нежности неожиданно грубо обхватывает мою челюсть широкой пятернёй, разворачивая к себе.

– На меня смотри, – приказывает сквозь сжатые зубы.

С ненавистью в глазах исполняю команду.

От его взгляда буквально шарахаюсь. Горячий. Испепеляющий. Сглатываю испуганно слюну, не понимая, что им движет.

Его пальцы перемещаются на мой затылок. До боли стягивает в кулак мои волосы, заставляя откинуть голову назад. Не давая вырваться. Рыпнуться в сторону. Губы накрывают мои. И я тут же задыхаюсь.

Мне хотелось бы немедленно притвориться мёртвой. Не реагировать на него. Но… меня будто затягивает в водоворот чувств. Словно под гипнозом, теряясь под давлением чужой воли, я отвечаю на поцелуй. Без раздумий. Мгновенно льну к нему всем телом. Подаюсь вперёд, обхватывая ладошками его колючие щёки. Касаюсь горячей кожи подушечками пальцев, запускаю руку в густые тёмные волосы. Мягкие. Окунаясь в его запах.

Язык скользит по моему. Якуб тут же отстраняется, кусает губы. До боли, почти до крови. Алчно и жадно. Ощущаю, как его пальцы, царапая нежную кожу бёдер, пробираются под подол платья. Гладят. Сжимают. Заставляют теснее прижаться.

Я дышу через раз. Задыхаясь в охватившем возбуждении. Отчётливо понимая причину его поведения. Муж сестры где-то рядом. Ямадаеву грозит опасность. Возможно, смертельная. Но вместо того, чтобы выкинуть меня на обочину и уехать куда подальше, он залезает в мои трусики.

Отстраняется от губ. Обдаёт дыханием тонкую кожу на шее. Кусает, словно вампир в попытке напиться крови. Оставляя после себя метку. Засос.

Привычно грубый, но в то же время какой-то другой. Возбуждённый спешкой. Опасностью. Коротким промежутком времени, отведённым на близость.

От прикосновения его пальцев к пылающей промежности я вздрагиваю. Понимаю, что слишком рано. Нужно подождать. Будет больно. Но всё же… хочу его. Снова. Он ласкает меня, умело прикасаясь к тугой, наполняющейся кровью горошинке. Возбуждая, вознося до небес.

Теперь там, внизу, в трусиках, всё сосредоточение моих чувств. Я прикрываю глаза. Совершаю характерные покачивания бёдрами. Будто танцую на его пальцах. Ничего не могу с этим поделать.

Тело само определяет, как ему себя вести. Как двигаться.

Недоумённо наблюдаю, как он расправляется с пряжкой ремня, добирается до джинсов и вызволяет член. Выдыхаю, шокированная своим поведением. Я ведь даже не думаю сопротивляться ему. Сама хочу оторвать последний кусочек.

Смотрю на красивый, возбуждённый, увитый венами орган. И точно помню, какой он на вкус, на запах. Какая нежная у него плоть. Как она скользит по языку. Сглатываю слюну, ощущая жажду и голод.

Якуб молчит. Не даёт каких-либо указаний. Всё делает сам. Его действия настолько отточены, будто он частенько занимался сексом в машине. От этой мысли в груди возникает неприятное покалывание.

Притягивает ближе к себе за бёдра, отодвигая в сторону трусики. Не спрашивает, хочу ли я секса. Но боюсь, что читает ответ в моих глазах.

О чём он думает? О том, что жена его врага согласна вот так легко отдаться ему в машине, когда её суженый где-то поблизости?

Чувствую, что ещё недостаточно готова, когда тугая головка проникает в меня. Причиняет боль. Но ощущать её оказывается приятно. Сладко и горько одновременно. Странно, давно ли я превратилась в мазохистку? В какой момент полюбила это ощущение агрессивного проникновения в собственную плоть?

Член распирает стенки. Цепляюсь за плечи Якуба, впиваясь в них ногтями сквозь рубашку, приподнимая бёдра выше. Хочу ослабить это вторжение. Но Якуб не разрешает отстраниться.

Притягивает к себе сильнее, держа руку на заднице и одновременно придерживая мои трусики, которые всё ещё на мне.

– Больно, – жалобно лепечу в надежде, что он не будет резок.

Мне уже всё равно, что он подумает. Что мою сестру не трахает муж. Что я совершенно другой человек. Времени на исповедь не осталось.

Хотя я не собиралась раскрывать свою личность. Даже после того, как поняла, что Сабурову известно, в чьих я руках и что моей сестре требуется ещё более надёжная защита.

Я краснела до кончиков ушей только от мысли, что Якуб мгновенно всё поймёт. Ведь я могла признаться во всём сразу, как услышала его телефонный разговор. Когда поняла, что Ратмир приехал в эти места за мной.

Но я втюрилась в Якуба. Всем своим слабым сердцем. Отец бы наверняка сравнил меня с сестрой или матерью. Сказал бы, что я такая же шалава. И может, так оно и есть.

Я хотела испытать эти чувства, даже до конца не осознавая, что меня ждёт. Не понимая, что секс с Якубом подобен падению с обрыва в пропасть. Когда в полёте теряешь не только разум. Но отказываешься от своего сердца.

Якуб останавливается, даёт мне привыкнуть к своим габаритам. Свободной рукой надавливает на какие-то точки на шее, отчего мне становится хорошо. Приятно. Прикрываю блаженно веки, ощущая, как он снова находит мои губы. Целует, посылая ворох мурашек по всему моему телу.

Каждая моя клеточка становится сверхчувствительной. Одно движение, и меня можно будет запустить ракетой в космос. И там, в небе, я расщеплюсь на атомы.

И вновь очередной толчок во мне, на этот раз как по маслу. Влажный. Скользкий. Он понял, что я готова, ещё до того, как до меня это дошло. Обняла, опасаясь, что пробью макушкой крышу. Согнулась, касаясь губами то его щеки, то шеи. Царапая о небритость губы.