хороших результатов, и Георгий Александрович его поддерживал. Николаев любил поддерживать новые направления, особенно если это касалось в какой-то степени направлений работы его кафедры.

Однажды Николаев попросил меня посмотреть докторскую диссертацию по сварке биологических тканей. Он хотел, чтобы я был оппонентом. Я прочитал работу и в мягкой форме сказал ему: «Георгий Александрович, тут много мелочей написано — как, например, разлагать тригонометрические ряды. Эти вещи мы студентам преподаем, а тут докторская диссертация». — «Константин Сергеевич, я понял, что работа вам не очень нравится», — сказал он. И снял свое предложение.

— Докторант защитился?

— Конечно, и вполне успешно. Трудно предположить, чтобы при научном руководстве Георгия Александровича кто-то не защитился. Его возможности подобрать оппонента и выступить на защите были настолько велики, что и думать нечего.

— Как вы полагаете, Георгий Александрович оправдал возлагаемые на него как на ректора надежды?

— Ректором МВТУ, — подумав, сказал Колесников, — должен быть крупный ученый. И Георгий Александрович отвечал этому требованию. Но для руководства вузом у ректора должны быть еще и административные качества. А их у Георгия Александровича не хватало.

Однажды Николаев, будучи еще проректором по научной работе, вел заседание большого Ученого совета МВТУ. Заседание затянулось. Встал Иван Иванович Куколевский и говорит: «Я считаю, что Ученый совет должен быть подготовлен и продолжаться не более двух часов. По прошествии этого времени наше внимание рассеивается и вопросы не могут обстоятельно решаться». И вышел. На следующем заседании, после того как два часа прошло, опять встал и вышел. Ему никто слова не сказал. И Георгий Александрович молчал.

Став ректором, Георгий Александрович, естественно, присутствовал на заседаниях парткома. Но ректорского влияния на решение вопросов совершенно не оказывал. Партком всем управлял, и Георгия Александровича это устраивало. «Партком принял решение — что я могу сделать?» — говорил он.

Отсутствие административных качеств мешало ему решать важные для МВТУ вопросы.

— Например?

— Когда был построен новый спортивный комплекс, надобность в большом спортивном зале, расположенном в Главном корпусе, отпала. Однако преподаватели в рабочее время по-прежнему занимались там волейболом и баскетболом. Почему? Потому что некоторые влиятельные члены парткома и месткома играли там и возражали против передачи зала под нужды Училища. Елисеев, едва придя на пост ректора, сразу передал зал под вычислительную технику. Без обсуждений с парткомом и ректоратом. И никто пикнуть не посмел.

— Неужели ректор никогда не проявлял власть и инициативу?

— Проявлял. При подготовке к Олимпийским играм 1980 года Георгий Александрович поставил вопрос о строительстве нового спортивного комплекса площадью 5 тысяч квадратных метров. Средства он предлагал выделить из квоты, предназначенной на строительство Большого МВТУ. На время Олимпиады предлагалось отдать комплекс для тренировок спортсменов-участников. На ректорате и парткоме этот вопрос поддержали. Под флагом Олимпиады комплекс очень быстро, за полтора-два года, построили.

Можно привести хороший пример, когда ректор единолично, без обсуждения, решил вопрос о закрытии Бригадирского переулка. Академия химической защиты просила перегородить переулок для того, чтобы расширить свою территорию. Георгий Александрович на это пошел в обмен на возможность построить два студенческих общежития в Госпитальном переулке впритык к одному из зданий Академии. Но тем самым он ущемил интересы сотрудников Училища, которым было удобно по Бригадирскому идти на работу от остановки трамвая. Был большой шум. Вспомнили даже, что на углу Бригадирского переулка и Бауманской улицы убили Николая Баумана. Но Георгий Александрович принял решение и отстоял его...

Однако в целом управление Училищем шло само по себе, часто без вмешательства ректора. Крупные научные коллективы кафедр развивались в своих направлениях. Георгий Александрович никому не мешал, никого не подправлял. Не проявлял ректорской власти.

Если Леонид Павлович Лазарев изменил структуру факультетов, поставил им новые задачи, то Георгий Александрович никакой структурной перестройки не осуществлял. К восьмидесятым годам, началу перестройки в стране, это привело к некоторым отрицательным результатам. Стали проявляться различные инициативы, выявляться слабые места в структуре вуза.

— Константин Сергеевич, а в вашей научной карьере Георгий Александрович сыграл какую-нибудь роль?

— Определенную — да. В 1939 году я в первый раз поступал в МВТУ и был на приеме у проректора Николаева. Он агитировал меня поступать на кафедру сварки. В 1946 году я пришел с фронта, поступил на кафедру автомобилей и горел желанием учиться. Все предметы первой сессии я сдал на «отлично», и меня избрали заместителем секретаря партийного бюро факультета, а осенью того же года — в партийный комитет Училища. Мне было 28 лет, я был студентом второго курса.

Постепенно я понял, что политическая деятельность — не мое направление. Я не мог здесь свободно высказывать свои мысли. Пришел к выводу, что надо заняться научной работой. Как член парткома, я был с Георгием Александровичем хорошо знаком. Весной на третьем курсе я пошел к нему и сказал: «Хочу заниматься научной работой». — «Похвально, — ответил он. — А какой, теоретической или экспериментальной?» — «Больше теоретической». — «Тогда идите к профессору кафедры сопротивления материалов Феодосьеву».

Под руководством Феодосьева я занялся задачей виляния колес (шимми) движущегося автомобиля и теоретически решил ее, доказав, что при определенном соотношении параметров автомобиля движение будет устойчивым. Эта работа стала основой моего дипломного проекта, после чего я активно занялся экспериментами на заводе «ЗИЛ», где проходил и преддипломную практику. Там моя работа была очень нужна, мне активно помогали.

Когда я написал отчет о работе, уже будучи аспирантом кафедры сопротивления материалов, то пришел к Георгию Александровичу и доложил ему результаты. Он прочел и написал резолюцию: «В машбюро. Перепечатать как диссертацию». В феврале 1953 года я сдал диссертацию в Ученый совет, а в апреле защитил ее — через год после окончания МВТУ и через четыре месяца пребывания в аспирантуре.

— Вот это результат!

— На следующий день после защиты Всеволод Иванович Феодосьев пригласил меня перейти к нему на кафедру МС-2. В 1959 году я защитил докторскую диссертацию по динамике ракеты в НИИ-88 в Подлипках. Мою работу активно поддержал Сергей Павлович Королёв.

— Николаев, Феодосьев, Королёв... Какие крупные ученые стояли у начала научной карьеры академика Колесникова!

Константин Сергеевич улыбается, потом становится строже и резюмирует:

— О Георгии Александровиче. Он интеллигент высочайшей марки. И управлял вузом по-интеллигентски. Время было такое, что каждая кафедра имела огромный авторитет. Вуз жил и развивался самостоятельно. Но то, что он не проявлял административной жилки в управлении, к моменту перестройки привело к негативным результатам.

Игорь Борисович Федоров, академик, ректор МГТУ им. Н.Э. Баумана