знает, однако то, что они переживают, это ведь… не любовь. Впрочем, Беатрис не очень и надеялась, что судьба будет настолько милостива к ней, что позволит испытать столь сильное чувство. К тому же она провела немало часов, оплакивая свою репутацию.

Однако нельзя не заметить некоторое сходство ее жизни с романом: Бриггс старше ее, он друг семьи. Но в нем нет качеств мистера Найтли, которые она так привыкла высоко ценить. Муж уверен в себе, и это ей нравится. Именно это качество казалось отличительным и самым главным. Еще Бриггс — самый красивый мужчина из всех, что ей доводилось видеть, хотя внешность, конечно, не главное. Есть нечто большее, самое важное… Мысли вызвали спазмы в животе.

Прошлой ночью он сказал, что любит дарить ощущения боли. Странно. Она любит принимать, а раз так, значит, в мире, где все устроено справедливо, должен быть и тот, кто будет ее давать. Неужели они две половинки одного целого? Она несколько минут осмысливала вывод, к которому пришла, прокручивая в голове, разглядывая с разных сторон. Все же это очень… романтично. А она не знала, как соотнести прочитанное в романах с реальной жизнью, с тем, что зарождалось между ней и Бриггсом.

Прошлым вечером он показал ей вещи, о существовании которых она не подозревала. Как и два дня назад в саду их особняка. Он учил ее, не сказав ни слова, лишь намекнув, что есть в жизни то, что до сих пор было ей неведомо, но узнанное новое ей, несомненно, понравится. Сегодня вечером он обещал еще немного приоткрыть дверь в этот мир.

Чувства в душе сменялись быстро и были все значительными по силе воздействия. От размышлений о предстоящем кружилась голова. Ожидания вызывали восторг и нервное напряжение одновременно.

Ах, если бы здесь была Элеонора. Беатрис очень хотелось поговорить с подругой, предупредить о близости, которая нравится мужчинам. Элеонора была бы шокирована.

Впервые за долгое время она вспомнила о Пенни — еще одной подруге, которая была помолвлена с Хью. Неужели он тоже проделывал с ней все то, от чего она, казалось, парила в небесах?

В то время Пенни, судя по всему, была счастлива. По крайней мере, это она отмечала в каждом письме. Тогда они обсуждали помощь шотландской девочке по имени Майри. Хью великодушно дал ей лучшие рекомендации, что сделало возможным поступление в хорошую школу. Брат не простил невесте «проступок», как он его называл, но ни за что бы не испортил жизнь намеренно. Он сразу помог, услышав о том, что Майри пережила насилие и забеременела.

В голове Беатрис закрутился новый виток мыслей. Она даже замерла на несколько минут, ошеломленная. Майри была с мужчиной, он что-то у нее забрал и бросил с ребенком.

Она никак не могла отчетливо понять, что это было, почему брат был в ярости. Впрочем, сейчас пелена, скрывавшая истину, стала чуть тоньше.

Ей нравилось все, что делал Бриггс, она хотела испытывать это снова и снова, хотела большего, смутно понимая, что ее ждет. Однако в его объятиях она отчетливо ощутила одно — его власть над ней, силу, значительно превосходившую собственную. Как все просто. Если мужчина захочет навязать свою волю женщине, она не сможет противостоять. Как просто и страшно. Как ужасно, если ты не желаешь прикосновений, а тебе навязывают близость. О да, жизнь сейчас открывалась ей с новой стороны.

Беатрис перевела взгляд на гору булочек и кусок масла на тарелке. И улыбнулась, вспомнив о Бриггсе. Он… внимательный, но совсем не нежный. И это ей нравилось, заставляло чувствовать себя сильной. Он не обращался с ней, будто она хрупкая, словно сделана из стекла. В его объятиях она ощущала себя воином, а ведь к этому она всегда стремилась. Но Бриггс всегда был последовательным в действиях, он никогда не давал больше, чем она могла на тот момент принять. Похоже, у них образовалась очень тонкая связь друг с другом, это утверждало в мысли, что она может всецело ему доверять.

Когда завтрак закончился, в комнату вошла горничная и сообщила, что их светлость велел подготовить для миледи ванну.

В воду следовало добавить новые масла, и она долго нежилась, пока все тело не стало благоухать. Казалось, кожа пропиталась ароматом, это было волнующе и необычно. Бриггс готовил ее к своим ласкам, нельзя не задуматься о том, какими они будут.

Разденет ли он ее полностью, догола? Будет лежать рядом тоже обнаженный? Стоит ли надеяться, что он вновь?…

Беатрис еще не видела его обнаженным и очень ждала этого момента. Она все годы считала его первым красавцем и надеялась, что так и есть. Погрузившись в фантазии о будущем, она ощутила, как лоно стало влажным…

Она не любила, когда ей уделяли повышенное внимание, невольно возникали неприятные ассоциации с заточением в своей комнате, которое длилось неделями. Но сейчас все по-другому, она должна хорошо подготовиться к вечерней встрече с мужем. Потому Беатрис позволила себе принять и получить удовольствие от приготовлений, ранее ей незнакомых.

После обеда на террасе она поняла, что одиночество начинает ее тяготить. Любопытно, когда же появится Бриггс?

Размышления настолько захватили ее, что она не сразу поняла, когда сделала это важное открытие. Ведь все происходящее — тоже часть игры. И ожидание, которое он специально устроил. Он специально давал ей время на фантазии, предположения, догадки, когда, что и как произойдет. И сам хотел убедиться, что она не ослушается его, хотя могла себе позволить в любой момент отправиться на его поиски.

Значит, таково ее задание на сегодня. Условия, которые стоит принять. Ведь он сказал ей, что между ними никогда не будет тех отношений, которые приведут к настоящей близости, если она не сможет доверять ему даже в таких простых вещах.

Время шло своим чередом, Беатрис провела его праздно — читала, размышляла — и нашла в этом определенное удовольствие. И она совсем не чувствовала себя заключенной, как в доме брата. Скорее, королевской особой. Но не забывающей об обязанностях, хоть и приятных, поэтому часть дня она провела с Уильямом и удостоилась рассказа об увиденных достопримечательностях Лондона, понравившихся ему больше всего.

Однако все это время она слышала, как тикают внутренние часы, отсчитывая минуты, и пыталась унять вспыхивающий временами огонь желания.

В четыре часа Бриггс наконец появился в ее комнате.

На нем была сорочка, расстегнутая на несколько пуговиц и открывающая часть груди. Рельефный торс был покрыт завитками темных волос.

Беатрис лишилась дара речи и не могла отвести взгляд