«Франкенштейн».

Характеристики:

Жезл. Высокая концентрация силы. Доступен магу от четвертого уровня…»

Я насторожился. В принципе при нужной подкачке я такое бы потянул. Наверное.

«Действие:

Полное ревоплощение расчлененного тела Иного…»

Я нетерпеливо выдохнул. Опять не то. От Светы же вообще ничего не осталось. Неужели не найду и слова Дарии были брошены впустую? Она же сказала – или заклинание, или амулет. Я знал, что файл с заклинаниями был настолько огромный, что мне потребовалось бы как минимум несколько суток, чтобы до чего-нибудь докопаться.

Я посмотрел на экран.

Оставались «Сумеречные клыки».

Ну чего уж, посмотрим.

«Название:

«Сумеречные клыки».

Характеристики:

Два клыка пса-полуволка. Высокая концентрация силы. Доступны магу любого уровня.

Действие:

Если сложить клыки основаниями, возможно получить могущественный артефакт и с помощью рун, выведенных на нем, воскресить тень любого полностью развоплощенного Иного из Сумрака…»

Я замер, перечитывая. Вот оно! Воскресить тень полностью развоплощенного Иного из Сумрака! Любого!

«Место нахождения:

Государственный музей истории религии (музей Инквизиции в Санкт-Петербурге), Почтамтская улица, дом 14».

Я покрутил колесико «мышки», но больше никакой информации указано не было. Только в самом низу значилось: «Подготовил В. В. Хайт».

Откинувшись на спинку кресла, я покусал губу.

О делах Инквизиции мне мало что было известно, только то, что все выставленные в музее Инквизиции экспонаты были специально разряженными, а зачастую просто являлись точными копиями оригиналов.

Дальнейшее действие напросилось само собой. Свернув окошко архива, я активировал базу данных всех инициированных Иных Питера и в строке поиска набил «В. В. Хайт».

Через секунду машина выдала длинный список фамилий на «Х», но инициалы «В.В.» стояли только перед одной. Я нажал на нее.

«Владимир Вацлавич Хайт. Светлый. Второй уровень. Историк. Архивариус».

Нашарив на столе ручку и лист бумаги, я быстро записал адрес. Это была моя зацепка. Дария оказалась права!

Встав со своего места, я уже подошел к вешалке снять пальто, как к нам в комнату заглянул Миша:

– Ребята, на брифинг, дядя Саша вызывает.

Решив, что лишние десять – двадцать минут ничего не решают, я спустился вместе с остальными в оперативный отдел. Кабинет у дяди Саши был, конечно, поменьше, чем у Драгомыслова, но зато был светлее, хоть и скромнее обставлен. Единственный шкаф был под завязку заполнен всевозможными боевыми жезлами и амулетами всех форм и размеров.

На столе в центре кабинета была разложена большая карта города. Когда мы вошли, старший оперативник, в накинутой на плечи кожаной куртке, под которой виднелся неизменный тельник, склонился над ней и, покручивая ус, словно Чапаев перед сражением, помечал красным фломастером какие-то точки.

– Бодрее, хлопцы, ядрена копоть, – заметив нас, поманил дядя Саша. – Гляньте-ка, что у нас вырисовывается.

Мы обступили стол и стали смотреть на карту.

– Первое убийство было совершено тут. – Старший оперативник ткнул фломастером в зеленое пятнышко Александровского сада. – Второе – на Дворцовой набережной. Четыре прямо на площади. Седьмое на Миллионной, ну и последнее… – Дядя Саша коротко взглянул на меня. – Тут, на Певческом мосту. Что получается?

– Все практически на одном пятачке, – подал голос стоявший рядом со мной Миша.

Сняв колпачок с фломастера, дядя Саша нагнулся и нарисовал на карте красный круг, в центре которого оказалась Дворцовая площадь.

– Но почему именно центр? – спросил Батурин.

– Я тебе что, маньяк, ядрена копоть? – парировал хмурый дядя Саша. – Это то, что мы имеем на данный конкретный момент. Значит, так. В секторе усилим патрули, прочешем каждый уголок. Привлекаются все, приказ Драгомыслова. Ходить по двое. Амулеты получите у меня лично. Главное, брать живым. Это приказ. Помните, оружие – не источник повышенной опасности, а ваш друг и рабочий инструмент. Всем ясно?

– Ясно, – нестройно ответил хор. Я прекрасно понимал коллег. Бродить по ночному Питеру хоть и в компании, но в любой момент готовясь столкнуться с могущественным и неуловимым маньяком, ребятам не очень хотелось. К тому же в Дозоре гуляла байка, рассчитанная попугать молодняк, что ночью городские памятники оживают и ходят по городу в поисках случайных жертв. Здесь любой монумент в состоянии войны – вспомнилась строчка из песни Шевчука.

Но выбора у нас не было. Тем более в глубине души я все-таки хотел отомстить за сестру. Своего напарника я, конечно же, знал.

– Дядя Саша, я с Михаилом, можно?

– Да, – подумав, ответил он. – У него боевого опыта всяко побольше. Прикроет, если что. Только, Гранкин, в который раз прошу – без диких глаз, фанатизма и импровизаций. Это тебе не нежить с оборотнями топтать.

– Ну, это уж как получится, – развел руками друг. – В Дозоре всякое бывает, сами знаете.

– Живым, – повторил дядя Саша и, еще раз нас оглядев, махнул рукой. – Свободны.

Перед тем как уйти, я сфотографировал карту. Мы покинули кабинет, и на лестнице я остановил Мишу.

– Ну, до вечера.

– А ты куда? – удивился он. – Рабочий день в разгаре.

– Дело одно, – уклончиво ответил я. – Важное.

– Важное так важное. – Он пожал мне руку. – Смотри не опаздывай.

– Постараюсь. На созвоне.

Выйдя из офиса, я набрал номер Дарии.

– Привет! – Откликнулась она почти сразу.

– Привет, не отвлекаю?

– Не очень, – ответила девушка. – Сейчас перерыв. Как дела?

– Слушай, я посмотрел насчет артефакта, про который ты говорила утром.

– Что-то узнал? – В голосе Дарии послышался неподдельный интерес.

– Немного. Но такой предмет действительно существует. Способен воскресить тень полностью развоплощенного Иного из Сумрака.

– Ух ты! – выдохнула Дария. – Значит, это все-таки правда. А заклинание?

– Про него не понял. Но там что-то написано про руны.

– Где он?

– У Инквизиции, само собой. В их музее на Почтамтской.

– Да уж, делов-то – прогуляться и забрать, – засмеялась девушка. – Да еще и ненароком встретится с джинном.

– Джинном? – не понял я.

– Я же с Востока, забыл? В наших преданиях джинны являются стражниками сокровищниц и телохранителями халифов.