Но она ушла. Нет бы мне её забыть… А не получается. Спустя тридцать лет смотрю на старую чёрно-белую фотографию, на которой ребята из санатория «Юность» расположились фотографироваться после посещения знаменитых одесских катакомб. Единственная наша совместная с Ритой фотография. Я сижу на корточках, а она стоит рядом, положив мне руку на плечо.

Глажу загрубевшими пальцами её милое личико и тихо шепчу:

– До свиданья, Ритка, желанный мой друг.

Решили мы с моим дружком Димкой пойти за грибами на Далёкое озеро. Был конец июля. Перед нашим походом жара стояла над подмосковной деревней Артюхино ужасная. Солнце палило землю нещадно. А к вечеру небо нахмурилось. Налетела огромная чёрная туча с ураганным ветром. Бабахнула громом. Злилась молниями. И рассердилась наконец косым проливным дождём с ручьями и пузыристыми лужами.

На следующее утро ещё до рассвета мы вышли из своих изб поодиночке и встретились за околицей, оба с большими корзинами и персональными ножичками в них.

– Ты в кроссовках? – спросил Димка. Он был в сапогах. – Сыро же.

– Не люблю в сапогах. Тяжело. Шквалындать только. Устанешь быстро.

– Ну смотри.

Через какое-то время мы стояли на остановке и ждали прибытия первого автобуса, который отправлялся по расписанию в четыре двадцать. Подошёл автобус. Мы плюхнулись на сиденья и сразу уснули, прислонившись друг к дружке головами в кепках. А спустя полчаса вывалились полусонные грибники из дверей на конечном кругу в Ново-Спасском и зашагали по грунтовке вдоль зарослей заполонившего бесхозные поля борщевика.

Вдали уже показался лес, когда Димка стал чесать затылок под кепкой:

– А как пойдём? Слева или справа закрутим вдоль озера?

– Давай справа. Там в ёлочках белые водятся.

– Ага. А ты компас взял?

Я дёрнул молнию на своей защитной куртке. На груди блестел перекинутый через шею на верёвочке пластмассовый компас.

– На месте.

Мы вошли в лес. До озера надо было идти километра четыре по лесной дороге, наезженной когда-то тракторами, а теперь кое-где заваленной упавшими деревьями, через которые мы, кряхтя, перелезали.

– Может, сразу нырнём? Поглядим? – Димке не терпелось сунуться в лес. Так ему хотелось поскорее увидеть добычу.

– Успокойся. Дойдём до места – наберём.

Он попрыгал немного, досадливо покряхтел, но успокоился.

Через час мы были у озера. Солнце всходило над кривой полосой деревьев. Лёгкие нити тумана рассеивались над зеркалом озёрной глади. Гнусили над ухом проснувшиеся назойливые комары.

– Может, искупаемся? – Димка, расплывшийся в блаженной улыбке, глядел на утреннее озеро и почёсывал шею.

– Не расслабляйся. Мы сюда не купаться пришли. А за грибами. На обратном пути макнёмся. А пока по холодку – айда на дело.

Узенькой, едва приметной лесной тропинкой ещё через какое-то время мы вошли в открытый когда-то для меня бабушкой ельник с редкими берёзками. И дело пошло.

Белые были разные. Огромные коричневые шляпы маяками звали нас собирать очередную грибную семью. Пузанчики-крепыши прятались в хвое. Мы с радостью выкручивали их оттуда одного за другим, хвалились друг перед другом чудесными лесными дарами и укладывали их в корзины.

Круги ярко-жёлтых лисичек манили собрать их на жарёху. Но мы махали на них руками и бежали за очередной партией белых, сбивая по дороге красные шляпки невезучих мухоморов. За какой-то час наши огромные корзины были полны грибов. Азарт не утихал. Мы достали пакеты. Пакеты тоже наполнились быстро.

– Эх, в пакетах помнутся белые… Не донесём, – сказал я огорчённо своему товарищу по тихой охоте.

– Ничего, – отвечал Димка, разворачивая свой очередной огромный пакет, и уже тянулся за белым. – У меня мамка икру из них сделает. Она знаешь как вкусно готовит? Объеденье просто! Особенно маринованную, в баночках. С картошечкой, с лучком поесть – вкуснятина! Наберу побольше! Вот она обрадуется!

Стали добирать ещё в пакеты.

Солнце уже палило высоко в небе. По времени было совсем близко к полудню. Парило. Мы вышли к какому-то болоту.

– Чё за болото? – Димка обращался ко мне как к знатоку этой местности. Знатоку было шестнадцать. Я был постарше Димки на два года.

Я достал компас. Посмотрел на него. И похолодел. При отходе нашем от озера я не посмотрел, куда мы пошли. На болоте стрелка лежала слева направо. Справа был север. Слева юг. Вида я не подал, что заблудился.

– Пойдём туда, – махнул я в сторону севера. – Это Андреевское болото, скорее всего… Обогнём его. Выйдем из оврага на холм. А там – поле.

Обогнули. Вышли из оврага. Долго шли по лесу. Поля не было.

– Чё за хрень? – спрашивал меня Димка. – Где поле-то? И ни одной тропинки, как назло. Глушь какая-то…

Я не знал, где поле. Тупо смотрел на компас. По логике, надо было возвращаться на юг. Пошли на юг. И опять вышли к болоту.

Огромный ширококрылый ястреб тихо кружил над гнилыми пнями погибших берёз. Лупило в лицо своими горячими лучами солнце.

Димка занервничал.

– Чё делать-то? Где озеро? Заблудились мы.

Я полез на самую высокую сосну. С её верхушки стал смотреть вокруг. Озеро должно быть в низине. Но и болота были в низинах. Это и пугало. Спутаешь озеро с болотом и снова мимо. Притопаешь, да не туда.

С серьёзным видом я сполз со ствола и сел у подножия сосны, пережёвывая сорванные тут же зелёные кислые листики заячьей капусты.

– Та-а-ак… – Я взял настоящую актёрскую паузу. Посмотрел куда-то вверх. Обдумывал что-то.

Димка таращился на меня и ждал, что же вылетит сейчас из этих жующих губ.

– Похоже, это не Андреевское болото, – сказал я.

Больше мне сказать пока было нечего.

– А какое? – Димка присел на корточки и стал пристально разглядывать моё невозмутимое лицо. Ждал, что сейчас я произнесу уверенным тоном какие-то надёжные слова.

– Хрен его знает! – надёжнее не нашлось.

Какое-то время молчали. Наше молчание прервалось неожиданно, когда откуда-то с болота, злобно жужжа, прилетел первый слепень и щёлкнул меня в шею. Потом второй. Третий. Четвёртый. Стая.

– Ай, гады, кусаются! – закричал Димка.

– Тут, наверное, лось где-то прячется от них. Эти твари и к нам кинулись! На запах пота.

– Пошли отсюда скорее! – Димка обеими руками отмахивался от слепней.

Одолеваемые слепнями, мы пошли наугад на юг. Слепни не отпускали нас. Гудели над головами. Кусали. Мы, обливаясь потом, пёрли свои пакеты с корзинами и пыхтели от злости.

В одном из оврагов нашли ручей. Жадно пили воду. Обливались водой, отгоняя навязчивых жирных мух. И пожалели потом об этом. На мокрую потную одежду двух бестолковых людей они набросились с новой силой. Жалили через брюки и куртки, забивались за шиворот.