class="p1">Сейчас она даже казалась ему красивее. Бледная матовая кожа без румянца, синие с зеленью глаза казались просто огромными и ярко блестели. Так же ярко, как синий камень в кулоне. Глубокий вырез мысиком спускался низко и открывал ложбинку между грудей. Прозрачный синий камень кулона ложился как раз туда, и кожа там на контрасте казалась белоснежной. Это притягивало глаз.

Его на миг повело.

Возможно, это был эффект платья?

Неважно, он уже ощущал внутренний трепет. Ноздри дрогнули, снова втягивая в себя ее запах, а потом он посторонился, уступая ей дорогу.

— Прошу.

Насладился тем, как она слегка покраснела, кивнув ему. И пошел рядом, прислушиваясь к тому, как легко постукивают каблучки и едва слышно шуршит платье.

***

За эти несколько дней Настя успела немного изучить Демидова. Сейчас он вел себя необычно, даже казался нормальным. И эта необычность, черт побери, нервировала, вызывала мурашки. Но в остальном она чувствовала себя уверенно. В крайнем случае, если что, Виктор ее вытащит.

Поймав себя на этой мысли, она даже улыбнулась Демидову. И тут же поразилась реакции. Он подался к ней и медленно выдохнул, а после тряхнул головой и отвел взгляд.

Однако они уже вошли в гостиную.

Стол был сервирован безупречно, как всегда, но в этот раз добавились свечи. Интимно, красиво, изысканная еда, вино в бокалах.

Настоящее свидание.

Мужчина отодвинул ей стул и помог сесть, а сам сел напротив, взял наполовину наполненный бокал и застыл, глядя на нее. Повисло опасное молчание, его надо было разбавить. Настя взяла салфетку, развернула ее и положила на колени и между делом спросила:

— Как прошел ваш день?

— Неплохо, — проговорил он, смерил ее взглядом, задержавшись на синем камне. — А ваш, Анастасия?

— Я работала, — она улыбнулась, поддевая вилкой кусочек запеченной рыбы.

— Хммм, — протянул Демидов.

Он не притронулся к еде, только отпил глоток из своего бокала. От нервности во рту сохло, Насте тоже хотелось пить. Но не вина, голова нужна была ей ясной.

— Не могли бы вы налить мне того сока? — проговорила она, пододвигая высокий тонкий стакан.

Против ее ожидания он встал с места, подошел к ней и налил сока в стакан, а потом уселся снова.

— Благодарю, — кивнула Настя, осторожно пробуя сок.

Ну не отравит же он ее в самом деле. Максимум подпоит. Но если бы хотел подпоить, давно бы это сделал. У него другой метод, этот господин ментально подавляет свои жертвы и потрошит мозги.

Он как сфинкс, расставляет ловушки, запутывает. Метод выверен, и он не отступает от него. Его нужно выманить из зоны комфорта, шокировать, заставить сменить тактику. Тогда он начнет совершать ошибки.

Вслух Настя спросила:

— Константин Аркадьевич, возвращаясь к работе. Что слышно о лечащем враче Ингеборги?

Она поставила стакан на стол и сменила позу, от этого движения камень в кулоне выбросил яркий сноп искр. Демидов поймал себя на том, что не может оторвать от камня взгляд.

Контраст. Синий камень, полоска белой кожи, угадывающееся в вырезе платья нежное полушарие…

В этом было что-то гипнотическое.

Однако он заставил себя встряхнуться и подался вперед, опираясь на локти.

— Мы сейчас будем говорить об этом?

— Почему нет? — она непринужденно пожала плечами. — Скажите честно, это ведь вы упрятали его?

Демидов хмыкнул, смерив ее взглядом, откинулся на спинку стула и поднес ко рту кулак. Решение для себя он принял. А это? В конце концов, почему не поддаться чуть-чуть в игре, если все решено и так?

— Завтра вы будете иметь возможность встретиться с ним, — проговорил он, наблюдая за реакцией.

Кажется, покраснела от удовольствия. Что ж, он готов был продолжать.

— Это важно, потому что в ближайшее время я намерена провести осмотр моей клиентки независимой медицинской комиссией.

Он не стал объяснять ей, что не будет никаких независимых комиссий, только насмешливо хмыкнул:

— Вы всегда думаете только о работе?

Поднял бокал и протянул ей. Чокнулась с ним, отпила глоточек и сказала, глядя прямо ему в глаза:

— Почти.

Вот сейчас Демидов был удивлен. Ему в глаза решались смотреть очень немногие из мужчин. Тем более вот так, один на один. Игра затягивала его, ему хотелось все-таки найти границу, за которой она сломается. Но мужчина не спешил.

Он оперся на локти и подался вперед.

— А когда вы не думаете о работе? О чем вы думаете тогда, Анастасия?

— Это уже два вопроса, — проговорила она, поставив на стол свой бокал и скрестив пальцы. — Теперь моя очередь.

Да.

Его безумно притягивало именно это.

То, что она гнется, отступает, ничего не уступая, и не ломается. Это обещало незабываемые эмоции.

— Хорошо, спрашивайте, — он снова откинулся назад и оперся о спинку стула. — Что вы хотите знать?

Вот теперь надо было действовать осторожно, чтобы не упустить.

Настя отчетливо представляла себе, что перед ней маньяк (а как иначе можно было назвать этого человека?). Этакий Ганнибал Лектер местного разлива, одержимый идеей собственной значимости. Подобные ему недооцененные гении человечества любят поговорить о себе. Потому что черные дела они творят в тени, но очень хочется прославиться, гордиться собой.

А ей и нужно было, чтобы он говорил.

Ведь если кулон, что на ней, — жучок, то чем больше информации удастся из него вытянуть, тем лучше. А дальше — чтобы эту запись приняли как доказательство в суде, она костьми ляжет. Не хватит своих сил, подключит Борщевского, Виктора, он же сам говорил, что у него есть ресурс. Что угодно, но этого маньяка надо засадить.

Она сдержанно улыбнулась Демидову и потянулась за соком, потом передумала и взяла бокал вина.

Ей неожиданно вспомнилась одна старинная сказка. Там к молодой королеве посватались два принца. Она полюбила и выбрала одного, а отвергнутый поклонник убил удачливого соперника. Королева решила отомстить и пригласила второго принца на ужин.

Почти как сейчас. Конечно, королева из нее так себе, но в этом было что-то символичное. Демидов не ошибался, когда говорил, что у нее должен быть личный мотив. Мотив был.

Однако начинать следовало издалека. Уточняющие вопросы можно потом.

Настя отпила глоточек и проговорила:

— Расскажите о себе.

***

Женщина снова его удивила.

— Зачем тебе это? — спросил он резко, пальцы поджались в кулак.

А сам думал — что в твоей голове? Что там под белой кожей, скрытой платьем, прячущим от него тело, которое все равно скоро станет покорным? Но он пока продлевал игру. Его заводило это. Нравилось.

— Вы необычный человек, — она шевельнула бровью. — Мне интересно.

Интересно?!

Да, черт побери, ему было интересно. Весьма! Выпотрошить ее мозги, понять. Но