на шлеме, а потом повернулся, чтобы пожать руки остальным. — Я думал, что погибну, пока вы не прогнали этих мерзавцев. — Конечно, это было не совсем так, ведь «Молнии» появились раньше. Но я знал по опыту, что раздавать благодарности очень полезно, а если уж начистоту, то я и правда был счастлив увидеть этих ребят.

— Просто делаем нашу работу, сэр. — Командующая звеном пожала плечами — она явно была не новичком в подобных расшаркиваниях — и, повернувшись к дверям, ведущим в шпиль, вытянулась по стойке «смирно». Само собой, они были достаточно велики, чтобы в них свободно проходили крупные грузы, а стало быть, без проблем пропустили и губернаторскую свиту. Я заметил, что никто из фульхеровых прихлебателей не посмел опередить своего господина.

— Комиссар. Мы встретились снова. — Губернатор отвесил мне церемонный поклон, на который я ответил кивком, рассудив, что это неплохо согласуется с моей раздутой репутацией. — Мои искренние извинения за нецивилизованность, с которой вам пришлось столкнуться.

— Вряд ли в этом есть ваша вина, ваше превосходительство. — Я заметил, что в компании этого разодетого сброда, на фоне которого его голубая с золотом мантия выглядит как маяк скромности и сдержанности, губернатор держится более формально, и решил вести себя соответственно.

Он покачал головой, неплохо играя печаль.

— Я позволю себе не согласиться, комиссар. Моё положение делает меня ответственным за всё, что происходит здесь. — Он повернулся к мрачному типу средних лет, чья голубая униформа с золотым шитьём выдавала в нём важного чина из личной гвардии губернатора — быть может, даже её командира. — Что точно произошло?

Тот, к его чести, не попытался уйти от ответа.

— Расследование ведётся, ваше превосходительство. Мы рассматриваем несколько вариантов, но я подозреваю, что нашего гостя избрали целью в отместку за то, что он раскрыл еретический заговор на Дречии.

— Нелепость. — Заявила женщина примерно тех же лет в незнакомой мне форме мышиного цвета — я подозревал, что она занимала высокий пост среди местных силовиков, учитывая, что она стояла рядом с местным арбитром. — Это означало бы сговор между еретиками и кем–то из окружения губернатора.

— Возможность, которую мы не должны исключать. — Ровным голосом произнёс Фульхер. — Какой бы неприятной она нам не казалось. В таких делах никто не может быть вне подозрений. — Он бросил взгляд в мою сторону. — Кроме комиссара Каина, конечно же. — Его слегка сардонический взор обернулся к человеку в форме Адептус Арбитрес. — И, я полагаю, вас тоже, Озрик. Если слухи о вашем сотрудничестве с инквизитором имеют под собой какое–то основание, я уверен, он заметил бы в вас любые еретические наклонности.

Лицо арбитра не выразило ничего, его голос остался спокойным; должен признаться, что даже такой бывалый лицемер как я, был впечатлён его манерами — и, должно быть, один изо всех присутствующих сполна оценил его искусность.

— Вы должны понимать, ваше превосходительство, что даже если столь невероятные обстоятельства когда–либо возникли бы, я бы не смог обсуждать это с вами.

— Конечно. — Фульхеру явно хватило здравомыслия уловить в голосе арбитра едва скрытое предостережение, и он переключился на своего спутника в сине-золотом мундире. — Похоже, это дело для вас, Дефрой. Уверен, Клэрис и Озрик будут счастливы помочь в расследовании всеми возможными средствами.

— Конечно. — Согласилась женщина. Арбитр лишь слегка кивнул, мудро не сказав ничего, что можно было бы принять за согласие. Учитывая, что он работал с Веккманом — кто бы мог его винить?

— Замечательно. — Сказал Фульхер, по голосу которого можно было понять, что перспектива обсудить эльдарское вторжение на вверенный ему мир вызывала у него предсказуемо мало энтузиазма. Он взглянул на меня, потом на потрёпанный аэромобиль и слегка поднял бровь. — Так вы один, комиссар? Мне дали понять, что с вами будет адъютант.

— Именно так, ваше превосходительство. — Согласился я так вежливо, как только мог. — Увы, его долг задержал его в нашем штабе. Полковник Кастин и майор Броклау также шлют свои извинения.

— Конечно. — Было сложно сказать, испытал Фульхер облегчение или разочарование. — Думаю, вы не против освежиться?

— С удовольствием. — Не стал спорить я. К моему невысказанному облегчению, большинство губернаторовых прихвостней не собиралось присутствовать на совещании — всякий раз, когда мы проходили мимо очередного бокового коридора, устланного богатыми коврами, от процессии отделялись маленькие группы и скрывались там. Когда мы прошли через двери в зал совещаний, нас осталось лишь трое — я, губернатор и арбитр. Это меня удивило — я ожидал, что Дефрой, командовавший губернаторской гвардией, тоже присоединится. Его люди показали себя достаточно умелыми, а пилоты грав-спидеров явно примут на себя первый удар, если эльдары нападут на верхние доки. Дефрой и сам собирался остаться, но стоило нам подойти к роскошным бронзовым дверям (на которых, как и на всём вокруг, был выбит родовой герб, что я заметил ещё на аэромобиле — кажется, Фульхер помечал свои вещи, боясь, что гости их растащат), как его вызвали по вокс-бусине. Выслушав сообщение, он сделал знак Клэрис, и эта парочка, спешно извинившись, пропала в одном из коридоров, что–то обсуждая вполголоса.

Это мне не очень понравилось — вокруг явно происходило что–то, во что я не был посвящён, и это меня совсем не радовало. Более того, нам было бы полезно узнать, что Дефрой думает об эльдарском вторжении, и как лучше использовать войска, что у него есть.

— Здесь довольно уютно. — Высказался я, кивком приветствуя старших офицеров СПО, сидевших вокруг стола из полированного камня, в блестящей поверхности которого тут и там виднелись окаменелости каких–то беспозвоночных из древних эпох. Впрочем, куда больше внимания я уделил столику с закусками, что стоял в дальнем конце комнаты — уже не в первый раз, разминувшись со смертью на волосок, я чувствовал голод.

— Позвольте представить вам генерала Портена. — Сказал Фульхер, указав в сторону человека, чей мундир был почти не виден из–за галунов и шитья, и чьи усы могли бы размерами и густотой впечатлить и востроянца. — Он командует силами обороны Железоплавильни.

— Это честь для меня, комиссар. — Хотя усы и борода почти полностью скрывали лицо генерала, их обладатель казался искренне впечатлённым — нет сомнений, что он всерьёз принимает все истории о моих якобы героических подвигах. Портен сердечно кивнул мне, мило воздержавшись от принятых в этой системе расшаркиваний, и