Ну да все эти плохие мысли оставим на потом! Ведь сейчас – свобода!!! Да и тепло так, несмотря на начало октября. Сессия у меня в осеннее время, а защиту диплома определили на декабрь. Так что еще по крайней мере у меня впереди три месяца, которые я могу посвятить обоим Русланам, сыночку и любимому.

Жмурясь на солнце, я выпархиваю из здания университета. Я в дорогих добротных вещах – Руслан одел и обул меня целиком и полностью. Вернее, не сам лично, но я тратила его деньги так как хотела. У ворот университета меня дожидается водитель. Я прощаюсь с одногрупниками до декабря, и, счастливая направляюсь к джипу.

– Лихвинцева Анастасия Павловна? – окрикивает меня невысокий мужчина в строгом костюме.

– Да. В чем дело?

– Майор полиции Митин, Александр Григорьевич, – протягивает она мне раскрытые корочки.

Меня прошибает холодным потом.

– А что случилось?

– Пройдемте со мной, вы задержаны по подозрению финансовых махинаций в компании … – проговаривает он название бизнеса Руслана.

– Что?! – только и могу вымолвить я. – Каких махинаций? Да я же в декрете уже несколько месяцев!

– Разберемся. – уверенно отвечает мужчина, – Справа служебный автомобиль, пройдете лично или мне вызвать ребят, чтобы помогли вам?

– Нет, не надо. Не позорьте меня перед университетом. Но это – какая-то ошибка.

– Проедем с нами. Надо выяснить.

Мужчина цепко наблюдает за мной, идя рядом, нога в ногу.

Я роюсь в сумке, вытаскиваю мобильник.

–Уберите телефон!

– Но у меня есть право на один звонок… – не уверенно сообщаю я.

Мужчина усмехается. Я быстро набираю Руслана. Долгие гудки. Мы уже почти у полицейской машины. Мне страшно туда садиться. Что же он не берет так долго?!

– Да. – наконец, я слышу его какой-то отстраненный голос.

– Руслан, меня забирают в полицию!!! – почти кричу я в трубку. – Что происходит?!

Снова молчание. Секунды растягиваются в километры безмолвия, прежде чем любимый мужчина отвечает:

– Как ты могла предать меня?

– Я не предавала… – срывается мой голос. – Я вообще не понимаю, что происходит… Руслан, объясни!

– Я же спрашивал у тебя недавно. Ты солгала мне. Ты – такая же как все. За тридцать серебряников, вернее за полмиллиона предала мою любовь. Мое доверие…

Руслан кидает трубку, а меня заставляют сесть в автомобиль. Водитель впереди, несколько хмурых парней в форме зажимают меня между собой, чтобы я не выпрыгнула на ходу. Майор садится рядом с водителем.

– У меня ребенок маленький дома, – сообщая я сквозь слезы. – Пожалуйста, отпустите! Я грудью кормлю! У нас даже смесей дома нет, он голодный с утра…

– Не волнуйтесь, Анастасия Павловна, сейчас приедем в участок, во всем разберемся. Грудной ребенок – серьезное основание. Дайте нам справку из роддома, что вы родили недавно, предоставьте свидетельство о рождении, и выписку из детской поликлиники.

– Я вам что угодно предоставлю, но с собой этого ничего нет.

– Разберемся. – привычно отвечает на это хладнокровный майор.

* * *

Естественно никто со мной разбираться не собирается. Меня закрывают в комнате для допросов, предварительно отобрав все личные вещи. Хорошо, что в обезьянник сразу не посадили. Боже, какой ужас! Что вообще происходит?

С час я слоняюсь по комнате из угла в угол, умирая от неизвестности. Молоко переполняет грудь – мне надо срочно покормить малыша, но всем наплевать на это. Вообще непонятно, где сейчас Русланчик, не выставил же его Руслан за дверь… нет, он не может так поступить с малышом… хотя может просто сдать его в органы опеки и…

Я просто разрываюсь от страха и ужаса. Молоко протекает в бюстгальтер, у меня мокрая блузка, и мокрые от слез щеки. Я стучусь в дверь, но никто этого не замечает. Тогда я сажусь за стол, опускаю голову на руки и тихо плачу от безысходности.

Я проваливаюсь в какое-то забытье, но звук открывающейся двери приводит меня в сознание. Руслан! Он стоит на пороге, загородив собой весь дверной проем.

Я вскакиваю на ноги. Блузка промокла от молока насквозь. Мне холодно, но холод – это последнее, о чем я сейчас думаю.

– Руслан, это какое-то недоразумение… Все прояснилось? – заглядываю я в его холодные глаза.

– Да. К сожалению, все прояснилось. – роняет мужчина. – Для тебя, к сожалению.

– Да что я сделала в конце концов?!

– Украла у меня полмиллиона. Надеюсь, тебе хватит этих денег на хорошего адвоката, иначе… – Руслан делает паузу, от которой у меня мурашки по коже. – Мне говорили все вокруг.

– Что говорили?

– Про тебя говорили. Но я не слушал. Теперь я поплатился за свою беспечность. За свою доверчивость.

– Руслан, это все – неправда! Я уверенна, все выяснится, даже если ты сейчас на сто процентов считаешь меня в чем-то виноватой… Но скажи мне, где мой сын?

Руслан с ненавистью прожигает меня взглядом, молчит.

– Не молчи! – с надрывом выкрикиваю я. – Смотри, я вся молоком обливаюсь! Русланчика кормить надо! Где он?!

– Он в моем доме. – холодно сообщает Руслан. Сообщение о молоке не трогают его. – Наталья Васильевна покормила его смесью. Он с экономкой.

Несмотря на весь ужас ситуации, я впервые за это время выдыхаю с облегчением. Экономка Руслана – чудесная женщина, любящая мальчика. Она не станет делать ему плохо, пока весь этот трендец не прояснится.

– За ребенка не переживай. – поясняет Руслан. – Он будет под моей защитой. А вот тебя я больше видеть не хочу!

По уходу Руслана я еще какое-то время слоняюсь по допросной. Я потеряла счет времени, часов в комнате нет. Мне плохо, страшно и холодно. Я не знаю, о чем думать. У меня кружится голова, я в бессилии опускаюсь на стул.

Дверь открывается, а я снова с надеждой подскакиваю с места. Вдруг Руслан? Вдруг образумился и понял, что я ни в чем не виновата?!

Но нет… на пороге Миша.

– Настя! – подходит он ко мне. – Господи, на тебе лица нет.

Я позволяю приобнять себя, потому что ноги подкашиваются – не держат меня.

– Ты вся мокрая, Насть! – тут же чувствует Миша, – Молоко протекло?

Я киваю. Миша расстегивает легкую кожаную куртку. Под ней белая брендовая футболка. Не раздумывая, он стягивает ее через голову, оставаясь обнаженным по пояс, протягивает ее мне. Отворачивается.

– Переодень скорее. Так и мастит заработать не далеко.

Трясущимися руками, на грани потери сознания я расстегиваю мокрую блузку. Пальцы не слушаются меня, то и дело соскальзывают с пуговиц. Но Миша не торопит меня. Я надеваю его теплую сухую футболку. Мне становится намного лучше.