Мне противно. Даже если прикрыть глаза и представить на его месте Руслана, все равно я ощущаю его чужой чужеродный запах.

Я в ужасе.

Сжата, как пружина.

Я не могу расслабиться, и если Миша все же намерен пойти до конца, то ему придется брать меня силой.

– Расслабься, а то каменная вся! – Миша бешено терзает мою шею и грудь, пытаясь хоть как-то разогреть, подготовить меня, но все тщетно: чем больше усилий он прикладывает, тем сильнее сжимаюсь, каменею я. Точно неньютоновская жидкость.

– Блин, Настя, я не хочу тебя насиловать! – рычит он, – Помоги же мне хоть немного доставить тебе удовольствия!

– Миша я… не готова, – шепчу сквозь слезы. – пожалуйста не надо, мне нужно время…

– Ч-ч-черт!!! – Миша отпускает меня. Рывком садится на кровать, широко расставив ноги, упирается локтями в колени, взъерошивает волосы, тянется за бутылкой воды, что стоит на тумбочке рядом с кроватью. Осушает одним махом половину. Остатками воды брызгает на ладонь, а потом проводит мокрой рукой по лицу и волосам.

Остывает понемногу. Я вытягиваю из-под себя одеяло, натягиваю его до подбородка. С опаской гляжу на мужчину.

– Хорошо. Я дам тебе время, Насть. – трет он переносицу. – Месяц.

Я облегченно выдыхаю. За месяц может произойти все что угодно, самое главное сейчас не допускать Мишу до себя, иначе я потеряю самоуважение, а это – единственное что у меня еще осталось из прошлой жизни.

– Постараюсь этот месяц держать себя в руках, – продолжает Миша, – но потом, Настя, я с тебя три шкуры сдеру! Будешь регулярно удовлетворять меня утром, днем и ночью, и никаких отговорок от тебя я не потерплю!

Да, Миша, я тебе сейчас что угодно пообещаю, лишь бы не трогал, а потом, как говорится в одной небезызвестной сказке, либо падишах умрет, либо ишак сдохнет.

– Я хочу пойти к сыну, – приподнимаюсь я.

– Разве он плачет? – прищуривается Миша. – Я не слышу.

– Он может проснуться и заплакать в любой момент, – поясняю я.

– Вот когда заплачет, тогда и пойдешь! – отрезает мужчина. – Я требую, чтобы ты спала со мной. Так ты быстрей привыкнешь ко мне и во время близости не будешь выглядеть жертвенным ягненком!

Миша ложится рядом. Тушит свет ночника. Откидывает край моего одеяла, привлекает меня к своему телу.

– Ты обалденно пахнешь, Настя! Когда ты привыкнешь ко мне и допустишь до своего тела, мы будем гармоничной парой. Если бы ты знала, как сильно я хочу, как сильно желаю обладать тобой целиком и полностью!

– Уа-а-а-а – слышу я писк Русланчика.

– Пусти!!! – вскакиваю, и чуть ли не вприпрыжку лечу к двери.

– А-а-а-а, – плачет малыш, и мне его крик что бальзам на душу!

– Уложишь, возвращайся! – требует Миша.

Да, да, конечно. Уж точно быстро не вернусь. Сынок, ты молодец что спас маму от странного дяди с непонятными тараканами в голове.

В парке свежо и прохладно. В свой выходной Миша решил вывезти нас с сыном на прогулку, хотя около его дома разбит сад не хуже. Но все равно смена обстановки, плюс выезд куда-то в город, само по себе не плохо.

Миша пока сдерживается. Хотя порою смотрит на меня такими голодными глазами, что становится не по себе. Дни бегут с бешенной скоростью, месяц тает, словно отрывной календарь. И ничего не происходит. Ну или я настолько туплю, что не могу придумать выход из положения.

Полиция больше не тревожит меня. На все вопросы Миша отвечает, что разбирается в этом деле сам, и чтобы я не забивала себе голову лишней информацией. Русланчик тоже требует к себе колоссального внимания, в чужом доме он стал беспокойным и ручным. Стоит положить его в кроватку, как он тут же заливается плачем, успокаиваясь лишь у меня на руках.

Ему неуютно и страшно в этом доме… Так же, как и мне. Надо что-то делать, что-то предпринимать, куда сваливать отсюда, но куда?! К маме? Миша найдет меня там первым делом. Еще и в полицию сдаст, за то, что я нарушила условия подписки о невыезде…

В общем все это оказывает на меня гнетущее действие.

Я бездумно толкаю коляску с малышом впереди себя, мы медленно прогуливаемся по дорожкам осеннего парка. Все горит золотом вокруг. Обстановка торжественная и печальная. Русланчик спит в коляске, Миша с телефоном у уха обсуждает рабочие моменты.

Внезапно его рука опускается на мою, сжимающую ручку коляски. Он начинает активно помогать мне катить ребенка. Убирает телефон и приобнимает меня за талию. Я уже привыкла к его внезапным порывам. Наверно так, он потихоньку приручает меня к себе. Движения у него собственнические, резкие. Он тормозит наше движение, и привлекает к себе, ближе некуда. Смотрит в глаза.

– Осталось две недели, Настя! – дотрагивается до губ губами Миша.

Сначала осторожно, а потом бешено набрасывается, точно слетая с катушек, овладевает моим ртом.

Я не могу избавиться от его наглого языка, вторгающегося в меня, не могу отодвинуться от него, или отойти, ведь его руки накрепко фиксируют меня в положении подчинения.

Я начинаю паниковать, но Миша, словно почувствовав это тут же отпускает меня, на этот раз просто приобнимая за талию.

Мы возобновляем ход по дорожке и тут я замечаю знакомую массивную мужскую фигуру, стоящую поодаль. Руслан! Его я узнаю из тысячи силуэтов! Но он не один. Рядом с ним… тоже знакомая кхм… фигура! Лоя! Эту худую воблу-каланчу невозможно перепутать ни с одной другой девушкой.

Руслан остановился прямо напротив нас и неотрывно следит за каждым нашим шагом. Наверно, он видел поцелуй. Скорее всего именно поэтому Миша так внезапно атаковал меня. Чтобы насолить заклятому другу. Показать, что он обладает властью над его бывшей женщиной целиком и полностью…

Как же низко и мерзко чувствовать себя разменной монетой в руках двух властных мужчин…

– У-у-у-а-а-а!!! – просыпается сынок.

Я пытаюсь укачать его, посредством движения коляски, но он хочет на руки, и явственно показывает это всем своим поведением.

Наконец, сдаюсь. Как ни хочу при Руслане вытаскивать сына из коляски, но приходится это сделать.

Русланчик, розовощекий на холоде, в смешном комбинезончике тигриной раскраски, моментально замолкает на моих руках.

Чувствую взгляд Руслана-старшего на себе и младенце. Он прожигает нас. Не хочу, но помимо воли гляжу на мужчину.

Лоя виснет на нем, как норковое манто в жару, которое и тащить неохота, и выкинуть жалко.

Секретарша так же демонстративно-собственнически ведет себя с мужчиной, как Миша со мной. Будто эти двое договорились устроить спектакль для нас обоих, чтобы рассорить еще больше…

Все оставшееся время Руслан не выходит из головы. Неужели Лоя добилась своего? Она – упорная, она – может. И то, как уверенно она брала его за руку, как показушно заявляла свои права на него, говорит об их близком общении. Стараюсь не думать об этом. Это не должно меня волновать. Руслан предал меня, едва ли не засадил… страшно подумать, что было бы с моим сыночком в этом случае.