Миша же накидывает свою куртку на голый торс. Поворачивается ко мне.

– Я приехал забрать тебя отсюда. – внимательно оглядывает он меня горящим взглядом.

– Забрать? – не понимаю я, – Ты вытащишь меня?!

– Я могу сделать так, чтобы тебя отпустили под подписку о невыезде. А потом нанять тебе адвоката, чтобы доказать твою невиновность.

– Так… это же просто чудесно, Миш! Забери меня отсюда, пожалуйста! Мне надо к сыну! Я умираю от того, что не знаю, где и с кем сейчас мой сынок.

Миша подходит близко. От его футболки пахнет незнакомым парфюмом. У Миши чужой запах. У Миши чужая внешность. Чужой взгляд. Меня пугает это все. Даже отталкивает. Но сейчас он единственный, кто вызволялся помочь мне.

Он бессовестно нарушает границы моего личного пространства. Костяшкой пальца дотрагивается до моей щеки. Я вздрагиваю. Хочу отойти от него, выйти из-под зоны его влияния, но он кладет тяжелые руки на мои плечи. Его футболка бесконечно велика мне. Вырез декольте становится огромным, а он нарочито тянет его по плечам вниз, лаская кожу при этом.

– Я. Могу. Тебя. Забрать. – его взгляд блуждает от моих глаз, до губ, прожигая кожу на своем пути, точно лазером. – Но… у меня есть условие.

– К…какое условие? – только и могу вымолвить я.

– Ты. Станешь. Моей.

С ужасом смотрю на него.

– Зачем тебе это надо?

– Ты давно нравишься мне. – Миша гладит мои предплечья, сдавливает локти, ласкает кисти рук вверх-вниз. – Я хочу обладать тобой. Во всех смыслах.

– Миша… у меня сын!

– Ребенок – не помеха. Если ты согласна, то я сейчас же забираю тебя отсюда, и мы едем за твоим сыном. Будете жить у меня. И ты будешь делать все, чтобы угодить мне. Ты согласна на мои условия?

– Миша, я не люблю тебя. Мое сердце принадлежит другому… – не верю я своим ушам. – И навряд ли я смогу тебя полюбить…

– Мне плевать на твое сердце и твою любовь, – отрезает Миша. – Я хочу иметь власть над тобой. Хочу, чтобы твое тело принадлежало мне. Целиком и полностью. Ты согласна на мои условия?

– А разве у меня есть выбор? – вытираю я слезу, прочертившую путь по моей щеке.

– Конечно. Выбор есть всегда. – Миша смахивает вторую слезу, мокрым пальцем дотрагивается до моей нижней губы, поглаживает ее. – Я предлагаю тебе лучший выбор. Посуди сама, отвергнешь меня – будешь осуждена по статье, пойдешь на зону. Ребенок твой в лучшем случае пойдет в дом малютки. В худшем, его усыновят другие люди, и ты никогда больше не увидишь его.

У меня сердце кровью обливается. Ноги снова подкашиваются. Миша ловит и фиксирует меня от падения.

– Я же предлагаю тебе защиту. Большой теплый дом. Возможность заботится о своем ребенке. И удовлетворять все мои прихоти. Я богат. Почти наравне с Русланом. Ни ты, ни твой сын не будете ни в чем нуждаться. Что скажешь, Настя?

Киваю. Слезы ручьём стекают по лицу.

– Отлично, Настя. Я не тиран и не извращенец. Бить, пороть, и резать тебя в постели я не собираюсь. Так что нет причин для слез. Теперь – я твой мужчина. И я умею защищать и отстаивать свою женщину. В отличие от некоторых. Пойдем отсюда. – крепко сжимает он мою ладонь и увлекает из ненавистной комнаты.

Я подписываю какие-то бумаги в присутствии того самого майора, что задержал меня, моя голова совершенно не соображает. В мозгу бьется лишь одна мысль – забрать сына из дома Руслана поскорее.

Мужчины, видя, в каком я состоянии разговаривают только между собой. Майор что-то объясняет что-то Мише, тот кивает, звонит при нем адвокату, передает трубку. Адвокат и майор коротко переговариваются между собой по поводу дела, затем полицейский поздравляет меня с тем, что я свободна. Но уезжать из города я никуда не имею права.

Я киваю, как болванчик. Да и куда мне ехать?

Миша, не отпуская мою руку, выводит меня из здания полицейского участка. Помогает сесть в свой спортивный автомобиль. Сам садится за руль, но мою руку не отпускает. Кладет на свой обнаженный в прорези куртки живот. Живот у него твердый и горячий. Наверно там даже кубики пресса есть, но мне не до этого сейчас. Все мои мысли только о сыне.

– Мы сейчас поедем за ребенком. – сообщает мне Миша, заводя мотор. – Не переживай. Я созвонился с Ниной Петровной.

– С мамой Руслана?! – ушам своим не верю.

– Да, с ней. Она отправила Руслана по делам, сама же с огромным желанием вернет тебе сына, лишь бы только он не присутствовал в их доме. Забери все свои документы, не забудь документы на ребенка. Руслан – не вписан в свидетельство о рождении, а значит никаких прав на малыша он не имеет.

Несмотря на весь этот трудный день, мне впервые становится полегче. Как же хорошо, что я не сказала Руслану про ребенка, иначе забрать его сейчас было бы очень проблематично. Я все еще под следствием, и Руслан мог бы лишить меня материнских прав… Нет, все что не делается, все к лучшему! Ребенок только мой и точка.

Подъезжаем к дому Руслана. Меня всю колотит. Еще с утра я уезжала отсюда полная любви и планов на будущее, теперь же трясусь от ужаса и непонимания, каким же оно будет, это будущее…

– Я пойду с тобой! – решительно произносит Миша.

На пороге, уже словно поджидая нас, дежурит Наталья Васильевна с переноской и спящим Русланчиком.

Я бросаюсь к сыну, обнимаю и целую его спящее личико. Надышаться им не могу, насмотреться. Я могла его сегодня потерять. Господи… Если бы не Миша, кто знает, когда бы я его увидела…

– Я покормила ребенка, Анастасия Павловна, выбирала самую легкую смесь, чтобы проблем у Русланчика с животиком не было.

– Я вам очень благодарна! – обнимаю я сердобольную женщину. – Я поднимусь забрать документы?

– Да, конечно, проходите, а это – вручает она мне дорожную сумку, – вещички Русланчика на первое время. Вряд ли Руслану Александровичу понадобится эта детская дребедень, а вам еще как!

– Хорошо, спасибо, я мигом.

Лечу наверх, в свою комнату, моля бога, чтобы Руслан-старший не заявился сейчас домой. Видеть его не хочу, после всего, что произошло. Беру только наши с ребенком документы. Вещи, купленные на деньги Руслана, оставляю в его доме.

Нина Петровна о чем-то тихо переговаривается с Мишей в гостиной. Они замолкают, едва я спускаюсь вниз. Несостоявшаяся свекровь одаривает меня неприязненным взглядом, поджимает губы, и молча, демонстративно покидает гостиную.

Нам тут тоже больше делать нечего. Я подхватываю переноску с малышом, а Миша сумку с вещами и документами. И только сев в машину, и пристегнув переноску ремнем, я понимаю, что главный кошмар позади. Мы с Русланчиком вместе, и я его никому не отдам!

* * *

У Миши дом гораздо скромнее, чем особняк Руслана, но все равно роскошный, благоустроенный, находится в соседнем коттеджном поселке. Он обнесен забором, во внутреннем дворе разбит фруктовый сад, стоят скамейки, у газона бассейн, с плавающими в грязной воде осенними листьями. Сейчас он напоминает пруд, только уток не хватает для полного сходства.