Донбасс, а Гном остается за старшего в компании и решает все остальные вопросы в столице — договаривается с президентом Военной коллегии о проведении испытаний нового оружия, решает вопрос с патентами, отрабатывает по пароходу с Кулибиным и забирает деньги из казначейства. Что касается патентов, то князь Вяземский слов на ветер не бросал и месяц назад создал таки Патентное бюро, которое, в ожидании приезда конвоя с паровой машиной, плотно оккупировал Гном, где одновременно с патентованием своих разработок помогал целым двум его сотрудникам разработать образцы документов и инструкцию по ведению патентного дела.

Для меня вроде все выглядело легко и просто, за одним небольшим обстоятельством. Екатерина послезавтра проводила, так называемый, Летний бал и категорически пожелала видеть меня на нем. После этих ее слов, у меня сразу же засвербило в одном месте в предчувствии неприятностей, причем я чувствовал, что неприятности появятся оттуда, откуда я совсем не ожидаю.

А вот, что касается денег на подготовку к операции, то здесь точно все было просто до безобразия. Несмотря на мои слова про проработку ее деталей, сделать что-либо в Питере было решительно невозможно. Здесь вам не двадцать первый век, когда можно запросить спутниковые снимки местности и другие данные от различных видов разведки. К тому же, это будет не разовая акция — проникновение, уничтожение объекта и отход. Нет, нас ждет длительная работа по нарушению коммуникаций, уничтожению мелких подразделений противника и может быть организации какого-нибудь национально-освободительного движения, потому и финансирование потребуется систематическое.

А для начала, учитывая, что на подготовку и экипировку группы средств практически не нужно, в моей роте уже все есть, потребуется какая-то сумма денег в местной валюте для работы на территории противника и зарплата для моих бойцов, рублей по двести на каждого с учетом сложности и длительности операции, ну и на дорогу немножко. Поэтому, договорившись с Елагиным о получении на первый раз десяти тысяч в рублях и такой же суммы пополам в австрийской и польской валюте, я поехал домой, в особняк Потемкина.

* * *

За обеденным столом, несмотря на постоянное щебетание детей, неплохо продвинувшихся за полгода в освоении русского языка, я продолжал обдумывать детали операции. Такая у меня была привычка. Теперь, пока все не начнется, часть мозга будет постоянно занята анализом данных и выработкой новых решений. Проглатывая на автомате ароматный фасолевый суп на копченой косточке по корсиканскому рецепту, которому Мария обучила кухарку Варвару, я никак не мог поймать все время ускользающую от меня мысль, какую-то деталь, упущенную мной при разработке плана подготовки к операции. И в какое-то мгновение, прислушавшись к фразе Марии, сказанной по-корсикански, я осознал свое упущение. Человек со знанием польского!

Даа, вот это был бы прокол — собирался сработать под конфедератов, а про поляка забыл. Все же профессиональная деформация сильная штука, никуда от нее не денешься. Обдумывая план, я исходил из стандарта действий ССО. Мы же обычно с местным населением не контактируем, только в исключительных случаях. Наша тактика другая — укол, отход. А работа с местными и организация повстанческих отрядов, это прерогатива агентурной разведки, людей с совершенно другой подготовкой. Если авиацию можно сравнить с ударом кувалдой по голове при всем честном народе, а действия ССО — с тычком заточкой в темной подворотне, то работа агентов — это гипнотический сеанс на своей же кухне, после которого человек идет и сам делает все, что тебе нужно. Мы в такой работе если и участвовали, то на вторых ролях, в виде силового прикрытия, когда за тебя дядя все продумывает.

Итак, нужен поляк, получилась у меня рифма. Но не просто поляк со стороны. Обычный переводчик на хрен мне не сдался. Мне нужен полноценный член группы со знанием польского языка. И это может стать проблемой, подумал я, взглянув почему-то на Вейсмана. Брать его с собой я изначально не собирался, но не спросить, естественно, не мог.

— Николай Карлович! — прервал я поглощение супа, — А вы какими языками владеете? Кажется в вашем личном деле было упоминание про французский и английский!

— Все верно ваше сиятельство! — остановил он ложку у рта, — Это нам преподавали в корпусе, но еще, разумеется, немецким, ну и польским. Правда уже четыре года, после смерти бабушки, в польском не практиковался, а раньше мы с ней разговаривали только на нем. Она полька из Восточной Пруссии, вышла замуж за Фридриха, моего дедушку по материнской линии. Царствие им небесное!

— Весьма недурно Николай Карлович, весьма! — внутренне возликовал я, — После обеда жду вас в кабинете, у меня есть к вам небольшое дело!

Решение проблемы оказывается сидит со мной за одним столом, а я тут лоб морщу, аж вкуса супа не замечаю.

— Присаживайтесь Николай Карлович! — показал я Вейсману на кресло, когда мы, закончив обед, оказались в кабинете.

— Ничего записывать пока не надо! — остановил я его, когда он начал пристраивать на коленях папку для бумаг, с которой последнее время не расставался.

— Ответьте мне для начала на пару вопросов Николай Карлович. Каким вы видите свое дальнейшее будущее? — налил я себе чашку чая.

— Честно сказать, сразу и не готов ответить ваше сиятельство! — пожал плечами смущенный Вейсман.

— Да вы не смущайтесь Николай Карлович. Давайте просто порассуждаем! — предложил я.

— В детских мечтах я, конечно, представлял себя гвардейским офицером, но сейчас не думаю, что это достижимо. К тому же, служить под вашим началом мне кажется намного интереснее. Каждый день что-то новое. А что уж говорить о широте ваших интересов! — начал рассуждать Вейсман.

— Что ж, направление ваших рассуждений мне нравится, поэтому я хочу предложить вам участие в одном деле государственной важности, порученном мне лично государыней императрицей. Но, учитывая, что формально я частное лицо, привлечь вас к этому делу я могу только с вашего согласия. И еще одно, прежде чем вы дадите ответ. Дело это тайное и рискованное. И если вы согласитесь в нем участвовать, то пути назад уже не будет, а дел таких, уверен, в ближайшее время на нашу долю выпадет достаточно! — посмотрел я ему в глаза.

— Я согласен ваше сиятельство! — вскочил с кресла Вейсман и вытянулся во фрунт.

— Отлично Николай Карлович. И первым заданием для вас будет забыть ваши кадетские привычки, подобные этой! — изобразил я сидя строевую стойку, в которой пребывал Вейсман.

Поставив Вейсману задачу готовиться к скорому отъезду на Донбасс и начать практиковаться в польском, я принялся размышлять, где получить информацию о районе предстоящих действий и не привлечь к себе внимание.

* * *