трубой обвалился потолок. В углу был свален какой-то хлам. Лежал перевёрнутый стол, без одной ножки.

Я достала платок и прижала к глазам. Видимо из-за застоялого воздуха, глаза стали чесаться и в прямом смысле слова потекли слюнки.

«С чего бы это?» – подумала я.

Неожиданно в затылке появилась странная тяжесть. Я вдруг поймала себя на мысли, что моргая, долго держу глаза закрытыми. Это ощущение сонливости было мне знакомо. Ведь совсем недавно приходилось выматываться на нет. Открывая свою компанию, я почти не спала. Так со мной было, когда я смертельно уставала, но нужно было ещё работать.

Скрипя половицами, Никита прошёл во вторую половину дома. Сходу найдя нужный угол, он присел на корточки и предположил:

– Наверное, где-то здесь.

– Вот, на половице кольцо! – почти крикнула я и смахнула с лица налипшую паутину.

– Тише ты, – попросил он и пошутил: – Оглохну!

Никита поддел пальцем колечко и потянул вверх. Но половица не поддалась. Тогда он встал, согнулся и рванул сильнее. В последний момент я увидела, что доска с остатками краски приподнялась, а за ней потянулось что-то вроде стального тросика… То, что произошло дальше, повергло меня в шок. Что-то треснуло. Где то снаружи будто кто-то хлопнул в стальные ладоши и дом вдруг пришёл в движение. Стены скрипнули и поехали в сторону, а пол поплыл из-под ног. Между тем потолок стал опускаться. В страшном грохоте и треске утонул мой крик. Через мгновенье всё заполнили клубы пыли, вырвавшиеся из всех щелей. Я вытянула вперёд руки и не увидела их.

– Никита! – крикнула я, как почувствовала, что мне на темя будто что то легло. В тот же миг ноги подогнулись, из глаз брызнули слёзы. Я услышала хруст собственных шейных позвонков и ойкнула. Однако страшно не было. Просто некогда было бояться. Мозг с трудом переваривал происходящее. Между тем тяжесть сверху стала невыносимой, и я будто бы провалилась куда-то в клокочущую пылью бездну.

Глава 28

Мне казалось, будто я просто невесомое облако, не имеющее границ и растворённое в кромешной тьме. Постепенно это облако наполнилось ощущением тяжести и боли, которая стала пульсировать и обретать непонятную форму. В какой-то момент я ощутила руки и ноги. Ещё я поняла, что лежу на спине. Странные, обрывистые звуки стали трансформироваться в слоги.

– Ка… Им… Урис…

До меня не доходил смысл происходящего. Я не могла взять в толк кто я, откуда взялась и что это за предметы вокруг. От этого было так плохо, что хотелось вернуться в прежнее состояние и больше ничего. Неожиданно появилось чувство, будто это уже когда-то было…

– …ку попробуй влить, – разобрала я наконец и вдруг поняла, что это говорят между собой люди.

До меня дошло, что я лежу придавленная брёвнами и крышей старого дома. Ужас заставил напрячься и закричать. Но вместо этого я услышала лишь какое-то шипенье.

«Но откуда здесь люди? – задалась я вопросом, не понимая, отчего удивлена тем, что в этом месте не может кто-то разговаривать. – Ну конечно! – осенило меня. – Как они могли пробраться под завалом? Мне всё это просто кажется! Или это такая смерть?!» – ужаснулась я, и как всегда, позвала на помощь родительницу:

– Мама!

– Деда, она что-то сказала! – раздался голос громом среди ясного неба, а вернее среди темноты руин и я, наконец, разлепила веки.

Однако ворвавшийся в глаза свет будто бы взорвал мозг.

От боли я застонала и снова зажмурилась.

«Говорила мне мама, не садись за руль! – упрекнула я сама себя и тут же спохватилась: – А разве всё это из-за аварии? Но тогда куда я врезалась, если меня придавили брёвна?»

Странно, я знала, что упало сверху. Но как? Я не могла взять в толк, что произошло. Ни как не вязались брёвна и машина. От нелепых вопросов-пчёл голова гудела, как улей. Они возникали в этом улье, жалили его стенки и исчезали, оставаясь без ответов.

«Где в Москве деревянные дома? – ужасалась я и тут же его сменял другой вопрос: – Неужели я въехала в какой-то музей? Господи, а если там были люди? Что будет с фирмой, пока я буду сидеть в тюрьме? Какая тюрьма? Причём тут Москва, если мы были… Господи!»

Я снова попыталась открыть глаза.

На белом фоне тут же возникли две головы. Одна была женской. Вторым оказался бородатый мужчина. Уже в следующий момент я поняла, что это Емельян.

– Сон странный, – попыталась оправдаться я и виновато улыбнулась, отчего-то решив, что меня не смогли разбудить к завтраку. Но вдруг я снова вернулась в избушку… Мозг творил чудеса и словно издевался. Воспоминания чередовались с тем, что я вижу.

– Где я? – спросила я наконец.

– Ожила! – выдохнул Емельян и перекрестился, глядя куда-то в сторону. Потом снова наклонился ко мне и спросил:

– Как головушка?

– А что с ней? – ужаснулась я и вдруг поняла, что она чем-то туго замотана.

– Ничего особенного, – успокоила Катя и объяснила: – Кожу слегка поранило на макушке…

Эти слова перевели меня в вертикальное положение. Мне даже показалось, что будь я мёртвой, обязательно так же села.

– А лицо? – пропищала я, немея от ужаса и повторила: – Что с лицом? Я не чувствую его! Господи! Если на меня обрушилась крыша! В ней гвозди и щепки с острыми краями!

– Да что ты так печёшься о своём лице?! – изумился вслух Емельян и сам того не подозревая подлил масла в огонь: – Как говориться с него воду не пить!

Как оказалось, меня уложили на кровать. Только в этот раз дом был не Никодима и не Емельяна.

– Где зеркало? – провыла я, свесила ноги и спрыгнула на пол.

В тот же миг комната дёрнулась, словно вагон поезда и поплыла. Я полетела в сторону, враз оказавшись на руках Емельяна.

– Тебе лежать девка надо! – сказал он строго и уложил обратно, поверх синего одеяла.

– Что с нами произошло? – спросила я наконец, дрогнувшим голосом и снова села. – А где Никита?

– Жив твой Никита, – сообщил Емельян, но отчего-то отвёл взгляд в сторону.

Мне снова стало нехорошо.

– Говори правду! – потребовала я.

– Его, как и вас придавило, – стала отвечать за Емельяна Катя. – Но, вдобавок, ещё и поломало.

– Как это? – не поняла я.

– Она ведь не знает ничего, – сказала Емельян и пояснил: – В беспамятстве долго была.

– В общем, вас завалило в доме не случайно, – стала вводить в курс дела Катя и ошарашила: – Этот дом, как тятя сказал, специально перед вашим приходом обрушили, а потом снова поставили, но уже на подпорки…

– Это кто же нам такую мышеловку устроил? – удивилась я и вспомнила, как