осведомлён об этом? Но он пропустил вопрос мимо ушей и продолжал что-то увлечённо рассматривать в руках.

Я подошла ближе и поинтересовалась:

– Что это?

– Странно, – бормотал Никита и показал мне дощечку.

– Что? – недоумевала я и спросила: – Почему ты его не догоняешь?

– А зачем и на каком основании?

– Что ты мне суёшь? – возмутилась я и оттолкнула его руки.

– Ты посмотри! – потребовал он и сунул деревяшку под нос.

Я увидела на оборотной стороне какой-то странный узор из квадратиков. Он был окружён ёлками. Причём они были нарисованы так, как их рисуют дети.

– Откуда это у тебя? – допытывалась я, хотя и поняла, что дощечку выронил мужчина.

– Этот человек выронил, – с этими словами Никита посмотрел вслед воришке.

В это время он как раз добежал до леса, обернулся и скрылся в кустах. Этого хватило, чтобы понять, что раньше я его не видела. На вид он был моего возраста. Может чуть старше и у него были глубоко посаженные глаза.

– Он специально приходил за ней? – спросила я.

– Выходит так, – предположил Никита и с иронией предложил: – Чтобы узнать это наверняка, надо его догнать.

– Скажешь тоже. – Я тронула доску.

Она походила на часть старой полки. Возможно, когда-то на ней стояла посуда или, даже книги. Хотя, не исключено, что старообрядцы использовали её для подставки под иконы. Скорее так оно и есть, – неожиданно сделала я вывод, заметив пятна воска.

Тем временем Никита воскликнул:

– Так это схема расположения домов в Среденке! Вот здесь мы с тобой к ней вышли, – стал объяснять он и развернул доску так, чтобы я видела схему, нарисованную не то чернилами, не то углем. – А вот на этом изгибе дороги оставляли машину.

– Что на ней?

– Не знаю, – признался он. – Один из домиков крестиком обозначен.

Я выхватила у него дощечку и перевернула. Сходу увидела квадратик, в котором был нарисован крестик.

– Странно! – вырвалось у меня.

– Чего странного?

Я поняла, что крестик был нарисован на доме, в котором я как раз и пыталась представить себя. Но говорить об этом я не стала, а просто отмахнулась и успокоила его:

– Так, ничего.

Я пригляделась. В углу дощечки, вдоль кромки, было что-то написано.

– Дай! – потребовал Никита и вернул находку себе.

– Чего выхватываешь? – озлобилась я.

Он отвернулся к свету и стал читать:

– В красном углу… Так, здесь что-то непонятно… Хотя нет, вот ведь!

Сгорая от нетерпения и захныкала:

– Да что там?

– В красном углу под половицей упрятано, – прочёл он и уставился на меня, словно я знала ответ или продолжение написанного.

– Что, клад? – спросила я.

– Даже если он там когда-то и был, то его либо нашли, либо он сгнил, – ответил Никита.

– Почему он мог сгнить? – недоумевала я.

– А что могли спрятать старообрядцы в доме, перед тем, как отправиться прочь?

– Возможно деньги, которые заработали, – выдвинула я предположение.

– А зачем деньги прятать там, если можно сюда перевезти? – удивился он.

– Иконы? – перечисляла я.

– Не знаю, – пробормотал он. – Иконы, возможно, они с собой всегда увозят.

– Давай сейчас заедем и посмотрим? – предложила я.

– Ты думаешь, что Никодим этого уже не сделал? – недоверчиво поинтересовался он.

Я показала на лес, в котором скрылся несостоявшийся воришка и сказала:

– По крайней мере, этот человек, так не думал уж точно.

– Согласен, – сдался Никита. – Иначе, зачем ещё её воровать?

– Так как? – я замерла в ожидании ответа.

События развивались стремительно и не предсказуемо. Я даже с трудом верила в происходящее. Всё это напоминало мне захватывающее кино. Причём в нём к убийству, бандитам и странным исчезновениям людей добавилась ещё и карта, нарисованная на дощечке…

– Думаю, посмотреть стоит, – согласился Никита.

Мы не заметили, как во дворе появился человек.

– Вы чего там нашли? – голос Емельяна заставил вздрогнуть.

Он стоял на половине пути между крыльцом и каликой, широко расставив ноги, и наблюдал за нами исподлобья. Я сделала вывод, что старовер появился давно и слышал наш разговор.

– Вот, – Никита потряс дощечкой и замолчал, не зная, что ответить.

– Вас в дом пустили, а вы по углам шарить вздумали? – прорычал Емельян и насупил брови. – Негоже!

– Да вы не так поняли! – попыталась я оправдаться. Но он не дал договорить.

– А чего тут понимать? – спросил он и потребовал: – Признавайтесь, за иконами приехали?

– Нет! – хором ответили мы.

Никита тем временем спрятал дощечку за спиной, потом опомнился и протянул Емельяну со словами:

– Кто-то пробрался в сени и взял это. Я погнался, он выронил.

– Вон следы этого человека! – подтвердила я и показала рукой в сторону огорода.

– В сенях, говоришь, нашёл? – проворчал Емельян, беря находку в руки и разворачивая её к свету. – Так это же полочка от старого иконостаса! – подтвердил он моё предположение. – Иконы на нём не помещались, вот Никодим другую и смастерил, а эту в сенях держал.

– Там нарисован план Среденки, – прокомментировал Никита.

– Точно! – воскликнул Емельян. – Вот и дорога мимо кладбища…

– А вы знали о рисунке? – поинтересовалась я.

– Первый раз вижу, – пробормотал Емельян, разглядывая каракули. При этом было заметно, он удивлён увиденным.

– А Никодим о нём рассказывал?

– Да нет же! – отвечал Емельян и неуверенно предположил: – Может, кто из детей баловал, пока малыми были?

– Нет, не может быть, – категорично возразил Никита: – Это чёткий план деревни, с примерным масштабом. Дети на такое не способны…

Емельян выглядел обескураженно.

– Так-то оно так, но ведь рисунок откуда-то взялся! – бормотал он.

– Скорее всего, вы просто на него раньше внимания не обращали, – предположил Никита.

– Так и есть, – поддержала его я с твёрдым намерением проверить теперь этот дом.

Глава 27

– Это здесь? – спросила я, пытаясь среди придорожного кустарника и деревьев разглядеть хоть что-то знакомое.

– Сейчас посмотрим, – пообещал Никита и вышел из машины.

Я осталась ждать, когда он осмотрится. За два дня лес преобразился. С веток исчез лёд, снег просел, а дорога превратилась в реку из грязи. Мы уже дважды выезжали на обочину в поисках места, где останавливались, когда только ехали в село и нашли остатки Среденки.

Никита обошёл вокруг машины и открыл мне дверцу.

– Не знаю, то это место или нет но, судя по навигатору, отсюда до деревни полкилометра, – объявил он и спросил: – Какая разница, где выйдем?

– Я с вами! – раздался с заднего сиденья голос Кати.

– Куда же мы без тебя? – проворчала я.

С того момента, как эта кукла села в машину, я не находила себе места. Мне то и дело казалось, что Никита больше чем положено, говорит с ней, чаще поглядывает в зеркало заднего вида, установленное в салоне или вовсе, оборачивается, чтобы задать глупый и совсем уж не