Пригляделся повнимательнее – металлолом и есть. Агрегаты древние, неухоженные, краска отваливается, ржавчина везде. И чадят, как покрышка в костре у бомжей. На боку одной из машин крупно выведено белой краской «ДМБ-92», на другой в стилистике сортирной графики нарисована взлетающая ракета и написано «РВСН. После нас – ничего!». Нормально так, воодушевляет.

– Во русские дают! У них, похоже, весеннее обострение. Грузы непрерывным потоком идут, давно такого не было. И этих мастодонтов тоже наверняка отправят на свою новую площадку. Купили землю и строятся. Вон там, справа, на холмах. Видишь?

Даже в бинокль различить какие-то детали оказалось невозможно. Далековато. Но что-то там определенно было, да.

– Слушай, а сколько эти дуры проезжают на одном галлоне?

Я завис на полминуты, а потом вспомнил, что американцы не расход горючего на сотню километров оценивают, а обратную величину. Почесал башку, посчитал:

– Миль пять, не больше. Если не врут те спецификации, что я читал в интернете.

– Некисло. Почти как тепловоз. Но я-то еще и целый состав за собой тащу!

Дед заржал над своей немудрящей шуткой, а я задумался. Не этот ли груз собирается сопровождать Авдеев со своими коллегами? А если и собирается, мне-то теперь какое дело? Моя задача теперь – жену свою найти. И решить, что делать дальше.

Старый машинист высадил меня на пассажирской станции «Северная Америка» и потащил пустые платформы дальше, на техническую территорию. Получилось неудобно – деньги он брать отказался, а подарить было нечего. Если найду здесь хороший трубочный табак, обязательно куплю и попрошу передать. Еще бы знать, как старикана зовут, мы как-то за разговором забыли познакомиться.

На КПП у выхода с платформы никого не было. Я уже совсем было собрался идти немалый крюк до пункта пропуска автомобилей, но меня все же заметили и прислали аж троих бойцов на песочного цвета «Лендровере». Бросил пистолет в карман рюкзака, получил на него пломбу, забрал у патрульных свой айди и пошел к центру базы. Почти сразу меня обогнал «Лендровер» с бойцами. Подвезти не предложили. Ну и ладно, главное, что пропустили без вопросов.

Пока дошел до зоны приема переселенцев, десять раз вспотел. Все же чувствуется, что весна вступает в свои права. Солнце еще не такое злое, как летом, но успешно тренируется. И дождя нет уже несколько дней. Даже пыль поднялась.

За забором на грузовом дворе явно кипела работа, рычали грузовики и слышались свистки маневрового тепловозика. А вот людей в зоне приема переселенцев почти не видно. Немолодая пара покупала у одной девушки за стойкой карты, часы и путеводители – стандартный набор неофита, другая девушка откровенно скучала. К ней я и направился.

– Добрый день! Видите ли…

– Добрый день! Мы всегда рады помочь, но наша сфера ответственности – новые переселенцы, а вы явно не из них, поэтому обратитесь…

– Девушка, я именно по поводу переселенцев. Точнее, переселенок. Я жену ищу.

– Следующие демографические группы у нас через десять дней. Или обратитесь на базу «Океания», там обычно хороший выбор…

– Девушка, вы меня не поняли. Мне не нужна служанка-тайка или подруга жизни из решивших сменить профессию проституток. У меня уже есть жена. Она должна была перейти три-четыре дня назад. Я ее не смог встретить и сейчас хочу найти.

– Так бы сразу и сказали! Только голову мне морочите!

Кто кому морочит голову, можно было бы поспорить, но сейчас не до того.

– Как зовут вашу жену?

– Не знаю.

– Как можно не знать, как зовут собственную жену? Вы слишком часто женитесь?

– Я не знаю, как она здесь назвалась. Новый Мир – новая жизнь, и все такое…

– Вы что же, не договаривались?

– Мы договаривались, что она будет сидеть за ленточкой и ждать моего письма или звонка. А она внезапно сорвалась и перешла сюда.

– А как вы узнали, что она здесь?

– Несколько дней назад она написала мне письмо, что устала ждать. А на следующий день мне написал наш общий знакомый, сказал, что видел ее здесь. Не понимаю, какой черт ее сюда понес?

– Вечно вы, мужчины, не желаете понимать женщин!

Это вторая барышня освободилась и пришла на подмогу.

– Я желаю, но не могу. Не понимаю, несмотря на все усилия.

– И что здесь непонятного? Она по вам соскучилась и поспешила сюда. Во имя любви!

– То есть весь тот геморрой, который она мне устроила, – он во имя любви?

– Ну да!

Барышни посмотрели на меня, как на идиота. Я про себя досчитал до десяти и максимально спокойно продолжил:

– Хорошо, давайте все-таки попробуем ее найти. Ищем за последние пять дней. Возраст 40–45 лет. Рост пять футов шесть дюймов. Глаза серые.

– По такому набору примет мы ничего не найдем. Только женщин сможем выбрать. По росту и возрасту у нас система не ищет. Может быть, какие-нибудь особые приметы?

– Ну разве что… Беременная она. Шесть месяцев. То есть живот должно быть видно.

– Точно, я помню! Была шатенка в мою прошлую смену… Три дня назад. Я еще удивилась – такая старая, и с животом… Ой, извините…

– К черту извинения! Как она назвалась и где сейчас может быть?!

– Нашла! Симона Бовуар. Она еще здесь, на базе. Срок пребывания увеличен по медицинским показаниям.

– Что это значит?

– Она в госпитале.

– Где это?

– Как выйдете – налево, проходите до конца служебной территории, там в проулок налево. Дальше не ошибетесь!

– Спасибо, девушки!

Уже убегая, услышал за спиной:

– Никогда бы не подумала…

До госпиталя добежал за пару минут, несмотря на жару и рюкзак на горбу. Здание оказалось немаленьким и солидным с виду. Интересно, здесь бывает столько пациентов, чтобы его заполнить?

Для начала меня просто не пустили внутрь. Дверь оказалась заперта, зато рядом обнаружился домофон, из которого мне посоветовали уходить и не мешать людям работать. Я долго распинался в железную коробочку, после чего получил совет приходить после четырех пополудни, потому что до тех пор все врачи заняты, а без их разрешения никто никаких справок не дает.

Возникло огромное желание достать пистолет и попытаться открыть дверь с его помощью, но логика победила. В тюрьму я так попаду без проблем, а вот в больницу – вряд ли, разве что в тюремную.

Так что плюнул, сел под дверью и приготовился ждать. Единственная надежда была на стоявшую рядом урну с кучей окурков внутри и вокруг. Если в этой больнице такие же порядки, как и на Старой Земле, то курение внутри запрещено, и никотинозависимый персонал должен бегать смолить на улицу.