– Я уже придумал.

Они второй месяц жили вместе, одной семьей. Михаил Петровичпереехал к Марине. Вопреки ожиданиям, Виктория Антоновна приняла это достаточнолегко.

– Я подумала, Миша, что, пожалуй, так будет лучше,видимо, наш брак действительно себя изжил, но давай сохраним все жечеловеческие отношения. Как-никак двадцать семь лет прожито, дочка у нас…

– Господи, Вика, я так тебе благодарен! Я, разумеется,все оставлю.

– Миша, бери все, что считаешь нужным.

– Я возьму только машину, конечно же свои книги, зачемтебе юридическая библиотека, правда? И еще я хотел бы взять Сидора!

– Ради бога!

– Спасибо, Вика.

Он смотрел на нее с удивлением. Что это с ней? Ему вдругпочудился какой-то подвох за этим олимпийским спокойствием жены, но, впрочем,она же все-таки интеллигентная женщина из хорошей семьи, и такое поведение кудабольше пристало ей, чем вульгарные скандалы и мелочные дрязги. Видимо, онасправилась со своей ревностью, толкавшей ее на неблаговидные поступки иразговоры. Тут, конечно, не обошлось без влияния милейшей Нины Евгеньевны. Нучто ж, в очередной раз спасибо ей.

– Миша, ты очень торопишься с разводом?

– Да нет, никакой спешки, мы еще поговорим об этом.

– Видишь ли, я сама хотела бы поскорее развестись, уменя есть кое-какие планы…

– Замечательно! В таком случае немедленно займемся этим.

Сидор влюбился в Клипсидру с первого взгляда. Но она иблизко его к себе не подпускала, била лапой по морде, шипела, и вообще,чувствовала себя оскорбленной вторжением этого чужака. Зато Михаила Петровичаона всячески привечала, сразу признав в нем главу семьи. Сидор ревновал хозяинак этой зазнайке со странными ушами. А еще ему очень понравилась Алюша. От неевсегда так вкусно пахло, она никогда не забывала его покормить, не проходиламимо, не приласкав, и говорила приятным, уютным голосом: «Ну надо же, какойхороший кот! Весь в хозяина, а глазки совсем как у Мари нашей!» И чесала заухом. Да и вообще, если бы не эта заморская нахалка с такой восхитительногладкой шерсткой, ему бы жилось неплохо. На участке здесь было куда вольготнее,чем на прежней даче, и в спальню его тут пускали… В общем, жить можно, если быеще хозяин почаще с ним разговаривал и чесал пузо. Остальные почему-то чесализа ухом, а хозяину, видимо, не приходило в голову объяснить им…

Михаилу Петровичу старая дача тоже нравилась гораздо большеэлегантного дома в элегантном саду. И тесная спальня, где у кровати на полулежал трогательный деревенский половичок, напоминавший детство.

Каждое утро они с Мариной вместе ездили на работу, а вечеромвместе возвращались. Она со страстью рассказывала ему все, что произошло задень. Он даже не всегда вникал в смысл ее слов, просто наслаждался тем, чторядом сидит любимая женщина, которая спешит поделиться с ним своими заботами. Ана даче их встречал Мишка, которого Михаил Петрович полюбил всей душой.

– Михаил Петрович, скажи мне, старина, – спросилкак-то Булавин, – ты что же, теперь из бонвиванов перешел в стан примерныхмужей? Надолго ли?

– Надеюсь, до конца моих дней.

– О, это серьезно! Знаешь, смотрю на тебя и дажезавидую, это, выходит, любовь? Вот не думал, что ты на такое способен, друже,преклоняюсь. Она, правда, интересная женщина, ничего не скажешь, рад за тебя,душевно рад. Ты и вообще-то жизнерадостный тип, а сейчас и вовсе… Молодец, однослово!

Мишка был просто на седьмом небе! Ну еще бы, в доме появилсянастоящий мужчина, путешественник, можно сказать, герой, который знает столькоинтересных вещей и может объяснить все на свете. Они давно уже перешли на «ты»и тесно сдружились. Михаил Петрович никогда не отмахивался от мальчика, никогдане говорил: отвяжись, мне некогда. Ему и самому было интересно с Мишкой,мальчик это понимал и очень ценил.

Алюша тоже была довольна. А вот Марину терзали сомнения истрахи. Что я наделала, часто думала она, поддалась страсти, разрушила егосемью, наверняка нажила себе множество врагов и завистниц, я уже ловлю на себенедоброжелательные взгляды на фирме, какие-то девушки иногда словно быневзначай забегают на мой этаж и смотрят с любопытством и осуждением, а кое-ктодаже с жалостью: мол, не раскатывай губешки, долго он с тобой не проживет.Секретарша Михаила Петровича, Инна Борисовна, всегда подчеркнуто вежлива, но ячувствую, она меня ненавидит. Она, конечно, тайно влюблена в шефа, с прежнейженой мирилась как с неизбежностью, а меня на дух не переносит. Мне, конечно,плевать на них, но и Миша ведет себя немного странно… Он, казалось бы, молитсяна меня, обожает, но до сих пор не познакомил ни с матерью, ни с сестрой, ни сдочерью. Ну дочь, наверное, сама не хочет… А матери и сестре неужели неинтересно на меня взглянуть, понять, почему Миша ради меня порушил свою жизнь?Или он сам не хочет? Стесняется меня? Или их? Или заранее знает, что я им непонравлюсь, и так оберегает меня? А вот Булавин, кажется, меня одобрил, вовсяком случае, смотрел с большим интересом… Гусев держится со мной подчеркнутодружелюбно, но не пытается больше заигрывать, и слава богу… Все эти мыслипосещали ее только в отсутствие Михаила Петровича. При нем она забывала обовсем, расцветала и чувствовала себя счастливой. А уж когда она видела, какМишка и Михаил Петрович упоенно играют в бадминтон, разбирают Мишкины марки иливозятся с парусником, она просто таяла. Но радости хватало ненадолго, всепересиливал страх.

Вот и сегодня они вдвоем куда-то уехали, таинственнопереглядываясь, видимо, готовят ей сюрприз… Суббота и воскресенье были самымисчастливыми днями. Погода стояла жаркая, Марина сидела в саду с французскимкаталогом тканей, и в который уж раз пыталась решить, на какой из трех фирмостановить свой выбор…

– Маря! Телефон! – закричала из кухни Алюша. Онаникогда не отвечала по мобильнику, а городского телефона в доме не было.

– Иду!

Михаил Петрович с Мишкой возвращались домой очень довольные.У них было важное дело – купить стол для пинг-понга. Они долго и обстоятельновыбирали, обсуждая достоинства и недостатки той или иной модели. Это ведьтолько на непосвященный взгляд все столы одинаковые. Но наконец выбор былсделан, стол куплен.

– Миша, когда его привезут?

– Ты же слышал – завтра!

– А как ты считаешь, мама обрадуется?

– Почему бы ей не обрадоваться? – засмеялся МихаилПетрович. – Пинг-понг дело хорошее, мама, кстати, вполне сносно играет, яв Турции видел, так что… Слушай, мороженого я не предлагаю, нам может влететь,а вот кофе с пирожными можем себе позволить, как ты считаешь?

– Я лучше чай буду!

– Заметано!

Они заехали в венскую кондитерскую.

– Если все будет нормально, может быть, на Новый год мывтроем махнем в Вену, вот там пирожные – с ума сойти!