— К тому же я сам зверски хочу есть, — ни о чем не подозревая, признался Ар.

— Значит, обед? — многообещающе уточнила я.

— Он самый.

— Пирожками? — Я была сама наивность. Ну правда, что можно купить на пару медек, которые обычно просят за пучок ландышей или васильков? Только две булочки.

Но нет, ворон, судя по всему, решил отучать меня от дорогих, о-о-очень дорогих букетов, к которым я, к слову, даже не приучалась. Ибо попросту таких, стоимостью в дюжину золотых, Тайрин Росс ни разу не дарили. Но каратель, видимо, считал иначе. Поскольку повел меня в ресторацию.

В ней мы оказались спустя десять минут и один морок. Оный Ар накинул на меня, словно палантин, дабы одно зомби в глазах окружающих выглядело не только приличной, но и живой девушкой.

— А быстро перекусить без такой помпы тебе гордость не позволяет? — проворчала я, переступая порог заведения.

— Скорее положение, — едва слышно, почти не разжимая губ, ответил ворон, мимоходом приветственно кивая кому-то.

А едва мы сели за столик и расторопный официант, принесший меню, отбыл, ворон пояснил:

— Тай, видишь ли… Иногда я обязан демонстрировать спокойствие и невозмутимость. Так, словно ничего не происходит. Это ширма. Роль, если хочешь. Но играя ее, я громче всяких заявлений демонстрирую: в столице всё спокойно, всё под контролем.

Его слова заставили меня задуматься. Да, я обычно в новостных листках никогда не смотрела колонку светской хроники. А вот, помнится, моя школьная подруга Милли, ныне уже вышедшая замуж и родившая первенца, зачитывалась именно такого рода статьями. Где какой аристократ отобедал, во что была одета на приеме такая-то герцогиня. У кого из знати с кем тайный роман. Для нее все эти пустяки были гарантом стабильности мира, свидетельствовавшими: в Эйле, да и в империи в целом, всё спокойно. И она наверняка встрепенулась бы, узнав, что, скажем, один из наследников ведет себя не так, как подобает его статусу. Ведь это значит, что произошло что-то экстраординарное.

— А как же взрыв в цветочной лавке? — спросила я о событии, которое, на мой взгляд, тяжело было утаить от нахвостников-репортеров.

— Взрыв бытового газа. Утечка в рожке освещения, — иронично парировала ворон, беря меню.

— А сегодняшняя погоня, едва не закончившаяся взрывом, если бы не твой щит? — не унималась я, уже понимая, КАК нужно было читать статьи.

— Тут потяжелее, но, уверен, офицер, отвечающий за связь с репортерами, уже подготовил «тайную» утечку информации, что это все — результат ревности моей бывшей возлюбленной. Она решила устранить соперницу. То есть тебя.

— Что-о-о?! — Мой вопрос был бы криком, если бы ворон не щелкнул пальцами ровно в тот момент, как я издала первый звук возмущения. А так — онемела. И почувствовала себя несчастным, бесправным маленьким зомби, которого всякий маг обидеть норовит. О том, что после этого не каждый чародей сможет уйти живым и невредимым, я, как всякая обиженная девушка, предпочла не думать.

— И пока в тебе зреет желание меня убить, поясню, — невозмутимо продолжил ворон. — Тай, извини, что я решил воспользоваться ситуацией с Ливрин. Пусть лучше все обсуждают наш с ней разрыв и то, что я предпочел ей другую, чем судачат о заговорщиках и покушении.

И я остыла. Враз. Вот как это так у ворона получается? Как он находит те самые слова, после которых мне если и хочется его придушить, то как-то так, для проформы что ли, без огонька… А потом я почувствовала, как спадает заклинание.

— Но я же скоро исчезну, — «умру» говорить как-то не хотелось. Но меня интересовал вопрос: что будет после? Арнсгар найдет мне замену? Или изберет роль одиночки, которого бросила ветреная возлюбленная?

— Я знаю. Как и то, что мне будет тебя не хватать, — это прозвучало абсолютно серьезно. Искренне. С затаенной… скорбью. Той, которую сильный Арнсгар, верховный каратель, сын императора, просто не позволит себе показать.

Но все его чувства отразились во взгляде, в том, как он взял мою руку, в том, как наши пальцы переплелись. Ворон смотрел на меня. Его взгляд, оголенный, пронзительный и сильный, как удар колокола, проникал в мою суть. Да он весь словно забрался под мою кожу, в мысли.

И я поняла: мне, моей душе, тоже его будет не хватать. Там, за Гранью.

Ну почему? Почему из сотен тысяч мужчин именно он? Тот, кого я встретила слишком поздно, а лучше бы — и вовсе никогда не встречала.

— Тай, нам осталось не так много… — Ворон сглотнул, словно слова давались ему с неимоверным трудом. — Но я хочу, чтобы ты знала, что стала дорога мне. И я, кажется, впервые в жиз…

Я поняла, что он сейчас скажет. И это станет моей чертой, за которой не будет возврата. Ко мне прежней.

— Значит, это не обед, а выгул в свет? — перебив его, попыталась сменить тему, взяв светский тон.

Ворон замер на несколько секунд. А я почувствовала, как он сжал мои пальцы. Прикосновения и взгляды. Это все, что могло быть у нашей нечаянной влюбленности. И мы оба это понимали.

— Спасибо, — поблагодарил меня?р, словно он оступился, а я, протянув руку, не дала ему упасть. И включился в мою игру: — Я предпочитаю совмещать и то, и другое. Кстати, нас снимают через стекло, — не поворачивая головы, сообщил Ар.

Я, в отличие от него, тут же обернулась и увидела вспышку чарокамеры. А после этого жандармский свисток разрезал звуки полуденной уличной суеты. Репортеры, тут же отпрянув от окна ресторации, больше напоминавшего по размерам витрину магазина, припустили во все лопатки.

— А если на чарографии я буду выглядеть, как умертвие? — спросила и поймала себя на мысли, что есть вопросы, которые волнуют всех женщин даже после смерти: во что я буду одета, лежа в гробу, и как при этом получусь на посмертных снимках.

— Поверь, через это стекло и я на них смотрюсь в новостных листках сущим стригоем. — И Ар улыбнулся, как истинный упырь из древних легенд. — Но не будем о репортерах. Ты уже определилась, что будешь есть?

И ворон с нарочитым вниманием посмотрел в меню. Мне же вычурные названия ровным счетом ни о чем не говорили. Что «конфи из эмана со специями», что «кордон блю», что «крок-эйр и крок-эйра»… Посему я поступила просто. Выбрала посетителя с самым счастливым выражением лица (надеюсь, что оное было от вкуса здешних блюд) и кивком указала на него, сидевшего за соседним столиком, сообщила ворону:

— Я бы заказала то же, что и вон тот эйр у окна.

— Столетнего бурборна? — со скорбью всего цвергского народа в голосе, будто его собрались ограбить на цельный годовой бюджет, уточнил ворон. И добавил: — Барон Лурц ныне заказал исключительно его.

— Нет, — насупилась я, поняв, что вышла промашка. И в отместку заказала и «блю», и «крок», и «конфи», оказавшимися на поверку пюрешечкой с кроликом, мясом в панировке и тостами, у которых вместо масла сверху была глазунья.