— По пивку? — предложил Игорь.

— Нет, нельзя мне пока пиво, печень что-то того… — отказался Петрысик. — Девушка, мне бутылочку «Перье», лимон и какой-нибудь лёгкой закуски, ну, сыра там, оливок.

— Тогда и мне пива не надо, — спохватился Игорь, что и ему пивной дух ни к чему. — Тоже несите воду и какой-нибудь еды.

— Что именно? — приготовилась записывать девчонка. — У нас есть свиная отбивная, ростбиф, острые крылышки гриль…

— Крылышки несите и каких-нибудь овощей, — выбрал Игорь.

— Ты очень изменился, — опять сказал Петрысик, внимательно разглядывая Игоря. — Ещё когда ты мне позвонил вчера… позавчера… Ну, не важно. Ещё тогда я по твоему голосу понял, что ты изменился. Ты выглядишь расслабленным и помолодевшим. Ты что, женился?

— Пока нет, но всё возможно, — не стал уточнять Игорь. — А вот ты что-то не очень похож на счастливого молодожёна и успешного директора преуспевающей компании. Что, тяжела шапка Мономаха?

— Я устал. Ты представить себе не можешь, как сильно я устал. — Петрысик положил на стол руки, безвольно сложив ладони с мясистыми пальцами.

— Отчего же, могу, — просто сказал Игорь. Он вдруг отчётливо, до деталей, вспомнил гонку своей жизни с Викой. Показать, доказать, подтвердить, что можешь, что достоин. — А от чего устал? Меня ненавидеть? Моей компанией владеть? Или с моей женой жить? Кстати, как она?

— Нормально. А ты что, всерьёз думаешь, что всё это — всё ещё твоё?

— Честно? — спросил Игорь, наблюдая, как разгораются глаза Петрысика, нарушая светомаскировку, и прогоняя дурацкую мысль, что стоит ему ответить «думаю», и Петрысик скажет «забирай». — Нет, не думаю. Ты захотел, ты получил. Владей.

— Я и владею, — шторки в глазах Петрысика вернулись на место.

— Пожалуйста, вода, сыр, маслины, овощи! — девчонка-официантка ловко расставила на столе большое блюдо с сырно-оливково-помидорно-огуречным ассорти, тарелки для каждого, положила приборы, поставила по бутылочке минералки, быстро пшикнув открываемыми пробками. Потом добавила тарелочку с нарезанным лимоном и два бокала.

— Спасибо, — кивнул ей Петрыск, отпуская, и продолжил. — Тогда зачем ты пришёл, если тебе ничего не надо?

— Я за Стёпкой пришёл. Вот он — мой. И я хочу, чтобы он помнил, что это я его отец. Я, а не ты. Когда они с Викой возвращаются из Ниццы?

— Вика — через месяц, а Стёпка с нянькой вернулись уже. Затемпературил он что-то, и Вика решила отправить его сюда, чтобы выздоравливал.

— Ты ей сказал, что я хочу видеть Стёпку?

— Нет. А зачем? — пожал плечами Петрысик. — Хочешь видеть, поехали, увидишь.

— А Вика?

— А Вика всё равно в своей Ницце сидит, зачем её спрашивать.

— Тогда поехали! — поднялся из-за стола Игорь.

— Да погоди ты, дай поесть, раз уж из офиса вытащил.

И Петрысик принялся неторопливо накладывать в свою тарелку сыр и овощи, словно, наконец, нащупал, чем можно пронять Игоря и теперь наслаждался этой своей маленькой над ним властью.

И овощи, и принесённые официанткой острые куриные крылышки Игорь смолотил, почти не чувствуя вкуса, еле сдерживаясь, чтобы не подгонять Петрысика и не доставлять ему удовольствия своей суетой.

— Ну, на моей тачке едем? — предложил тот, когда они расплатились и вышли на улицу. — Её охрана знает, а твою останавливать начнут, вопросы задавать.

— Едем, — согласился Игорь.

Охрана их действительно не остановила, загодя подняв шлагбаум на въезде в коттеджный посёлок на Истре. За год с небольшим, что Игорь здесь не появлялся, посёлок приобрёл обжитой и респектабельный вид, приоделся сочной зеленью, выбивавшейся снизу и сверху краснокирпичных заборов, а кое-где и вовсе заплетающей ограду каким-нибудь разросшимся плющом.

«Нет, всё-таки я угадал, когда выбирал место под строительство», — думал Игорь, вылезая из машины и оглядывая участок, куда они заехали с Петрысиком. Над участком поработал кто-то неглупый и с хорошим вкусом: ровные дорожки, выложенные желтоватой плиткой. Слева — заросли каких-то цветов и кустов, оформленные в симпатичные клумбы. Между ними — что-то вроде беседки, увитой чем-то цветущим. Слева — удобный газон с густой травой, посреди которого лежит яркий красно-жёлтый мяч. Чуть в стороне — лёгкие плетёные стол и стулья под парусиновым тентом. Впереди — дом, открывающийся сразу широкой открытой верандой и большими, до пола, окнами-дверями. «И с домом я угадал», — подумал Игорь. Этот проект он выбрал на какой-то архитектурной выставке, среагировав на сдержанную лаконичность линий. Другие проекты напоминали ему кремовые торты или пряничные домики со всеми этими колоннами, башенками, галереями и переходами. А этот дом — светлые стены, тёмно-вишнёвая черепица и в тон ей балясины на веранде, рамы на окнах и проёмы дверей — выглядел одновременно легко, солидно и уютно. Он был именно домом, а не выставкой достижений его хозяина.

— Хорошо тут у вас! — сказал Игорь, оглядываясь. — Цветы везде развели! Неужели Виктория увлеклась?

— Нет, не Виктория. Я тут женщину одну нанял из местных. Она и за домом присматривает, когда нас никого нет. А Вике дом не нравится, она другой хочет. И не здесь, а на Рублёво-Успенском.

— Ишь ты, растёт девушка, — присвистнул Игорь. — Хочет жить рядом с самыми крутыми олигархами, значит. Потянешь домишко?

— Там видно будет, — дрогнул Петрысик обрюзгшей щекой. — А этот дом Вика попросила продать. Интересно, а что же это Стёпки не видно? Стёпка, Наталья Борисовна, вы где? Наверное, на речку пошли погулять. Подождёшь?

— Нет, — мотнул головой Игорь. — Пойду их встречу.

Идти встречать не потребовалось. Калитка в массивных воротах отворилась, и в неё вбежал шестилетний мальчишка, голый по пояс и загорелый до шоколадной коричневости.

— Дядя Вова, дядя Вова, ты маму привёз, да?! — закричал он от ворот.

— Стёпа, Стёпка, да постой ты, не беги, я не успеваю!

Вслед за мальчишкой в калитку прошла полноватая женщина средних лет, одетая в длинный сарафан и соломенную шляпу. Но Стёпка на неё не оглянулся, он бежал по дорожке к дому.

— Дядя Вова, ты маму привёз? Она где, дома? Отдыхает? — подбежал он к Петрысику, едва сдерживаясь, чтобы не помчаться дальше, в дом, и не обращая внимания на Игоря.

— Нет, Стёпа, мама ещё не вернулась, — мягко сказал Петрысик, и присел перед Стёпкой на корточки. Игорь почувствовал ревнивый укол в сердце. — Я к тебе другого гостя привёз. Узнаёшь?

Стёпка досадливо повернулся к Игорю, всей мордахой выражая глубокое разочарование — маму ждал, а она не приехала, а приехал кто-то другой, не важно, кто, если это не мама — и замер, разглядывая его серыми, отцовскими, глазами.

— Ты… папа? — сказал он осторожно.