– Ты не должен доверять Валерии. Она…

– Роман! Какого черта ты здесь делаешь?

Они оба синхронно оборачиваются на голос Валерии. Она выглядит сонной, но разъяренной. На губах Константина появляется усмешка, мол, «ну и что ты теперь скажешь на это?» Роман отчего-то тоже усмехается.

– Я думаю, вам есть о чем поговорить, я подожду у входа, Валерия, – произносит Константин и отходит, задевая Романа плечом. Получается не специально, но ему понравилось. Он, правда, задумывается, а придет ли Валерия. Не уедет ли с Романом? С такими, как Роман, девушки всегда уезжают.

Он наблюдает за силуэтами, и ему кажется, что Роман хочет двинуться в его сторону, но Валерия его останавливает. Она выглядит еще более разъяренной, он это ощущает даже на расстоянии. Впрочем, он может ее понять. Он отвлекается на Романа и Валерию и даже не рассматривает величественное здание. Он может сказать, что это путешествие было прекрасным. И что, наверное, никогда в своей жизни он не ощущал себя таким живым. Таким счастливым и таким настоящим. Стоило ли ради этого подхватить неизлечимый вирус? Конечно, не стоило. Было бы красиво сказать, что стоило. Может, он и сможет произнести эти слова вслух, но это не значит, что он будет так думать. Ничто не стоит неизлечимого вируса.

Он терпеливо ждет Валерию. Какого черта Роман мог следить за ними не для того, чтобы пасть на колено и просить у нее прощения, что был таким дерьмом.

– Какого черта ты решил сломать мою жизнь до конца?

Она в отчаянии, она заламывает руки. Он качает головой. Она поражена, какой он красивый, просто потрясающий и до какой степени ставший чужим. Если бы у нее была близкая подруга, то непременно бы спросила: а екнуло ли ее сердце в этот момент, и она бы честно призналась, что нет. Он стал невыносимо чужим, и ей хочется, чтобы он просто ушел. Но он стоит упрямо.

– Ты должна все это прекратить. Ты должна отправиться обратно и там уже…

– Замолчи! Замолчи! Я не хочу тебя слышать, не хочу тебя видеть. Ты никогда не был благородным, так будь ты дерьмом до конца. Сделай вид, что непричем и живи, как и жил. У тебя ведь столько дел, Роман. Умоляю, уезжай.

Если сначала ее голос звучит раздраженно, злобно, жестоко, то потом она скатывается практически до мольбы. Как и обычно рядом с ним. Все возвращается на круги своя. И он ощущает свою силу, свою власть над ней. Только вот сейчас это все уже по-другому, ей просто хочется, чтобы он сгинул, но ничего ему не объяснять.

Он протягивает руку и пытается подхватить ее под локоть. Она шарахается от него так прытко, чтобы почти падает на землю, и ему приходится ее поддержать.

– Не смей ко мне прикасаться, – шипит она ему прямо в лицо и вырывает руку.

Он видит ненависть в ее зеленых глазах. Ничего страшного, рано или поздно это должно было произойти. Он же понимает, что она могла его ненавидеть. Хоть он и не полагал себя неправым и действительно искренне считал, что она должна быть ему еще и благодарна. Он растил в ней личность. А вырастил испуганную девчонку, которая его ненавидит и смотрит на него с плохо скрываемым ужасом.

– Валерия, я так не могу.

– Пожалуйста, Роман. Уезжай. Все уже решено. Пожалуйста, твоя совесть чиста. Мне, что, умолять тебя на коленях? Я буду умолять. Только уезжай.

– Ты должна понимать, что это на твоей совести. Ты и твой брат…

– Роман, ты изменял мне с каждой встречной. Ты убивал во мне веру в себя. Ты не поддержал меня, когда узнал о моей болезни. С чего ты сейчас вдруг играешь в благородного принца? Или только мне так повезло, что со мной ты был самым мерзким созданием на свете, но по отношению к другим ты просто душка?

– Я никогда не убивал в себе веру. И я тебя поддержал, просто ты хотела другой поддержки. По поводу измен…

– Замолчи, мне плевать.

Воцаряется пауза, и Роман вздыхает. Он, кажется, почти оборачивается, но она его останавливает. Прикладывает холодные ладони к его щекам. Искренне заглядывает в его глаза.

– Роман, я безумно тебя любила. Часть меня до сих пор тебя любит. Поверь мне. Я просто хочу быть с ним рядом. Да, у меня были иные цели. Но сейчас я просто хочу быть с ним рядом. Благодаря ему, тебя любит только часть меня. Благодаря ему, я улыбалась. Дай мне шанс еще немного улыбаться, Роман. Прошу тебя. Я никогда тебе не врала. Я просто хочу быть с ним.

Она говорит так честно, так откровенно. Это всегда было ее плюсом, она плохо умела врать. Плохо умела врать ему. Он опускает глаза и зачем-то касается губами ее руки. Она шепчет:

– Спасибо. Я обещаю, что я умру.

– Мы что-нибудь…

– Нас нет, Роман. Расслабься. Ты можешь выдохнуть. Прощай, пожалуйста.

Он оборачивается на Константина, который задел его плечом. На Константина, который верил Валерии так же, как и Роман ей верил. Она выглядит трогательной, она выглядит беззащитной, но он ведь знает, как она может растоптать все. Он ведь знает, как она топтала его, когда уходила, вспоминая каждую свою обиду. Она не милая девочка, которую он обижал, а она переживала. Она уходила от него, собирала вещи равнодушно и говорила о каждой своей обиде, выставляя его чудовищем. Он посчитал, что они были квиты. Он выставлял ее ничтожеством, она в ответ выставила его монстром. Почему ему хотелось помочь Константину? Можно назвать это мужской солидарностью. А можно назвать это тем, что он ее ненавидел за то, какая она была овечка в волчьей шкуре. Но сейчас та злоба больше не застилает ему глаза. Он ее ненавидит, но она родная девочка с неизлечимой болезнью. А Константин ему никто.

– Твой Роман и моя Одри были бы прекрасной парой самовлюбленных красавцев, – произносит он насмешливо, когда она подходит.

Она шутки не оценивает, он даже думает, что она его не услышала. Хорошая же вышла шутка, всегда приятно пошутить над прошлым, когда больше не болит. Или у нее все еще болит?

– Ну, что, пойдем?

– Стоп, разве ты можешь себя вести, словно ничего не произошло? Словно не твой бывший сейчас вот так стоял и пытался мне что-то сказать. И заметь. Мы с ним не просто столкнулись в супермаркете. Он следил за нами. И не хочу показаться слишком самонадеянным, но следил он за нами ради меня.

Он не выглядит так, словно что-то совсем странное заподозрил, и это ее даже немного огорчает. Он выглядит таким наивным и просто любопытным.

– Он хотел предупредить тебя, что я ужасный человек и со мной лучше не связываться.

– И ради этого он проделал такой путь? Ты что, последовательница Чарльза Мэнсона?

– Нет, не последовательница. Ему просто не понравилось… я ему звонила. Все это время с нашей встречи я периодически ему звонила. И первые звонки были как обычно сопливыми, с признаниями ему в любви, как мне без него больно и плохо. Короче, такие звонки, за которые себя ненавидит каждая девушка. В общем, я долго лила сопли до самых колен, и, наверное, его эго вырастало со страшной силой. А потом вдруг… да неважно, потом вдруг что-то пошло не так.