– Хммм… ты режешь сыр и кладешь его на хлеб? Гениально.

– А потом я отрезаю кусочек огурца и кладу его на сыр.

– Боги! Скорее бы отведать этот шедевр.

Она кидает в него салфеткой и крадет с его тарелки недоеденную спаржу, а в ответ на его недовольный взгляд мягко говорит, что ему бы пора отвыкать от такой изысканной пищи и все же готовиться к хлебу с сыром. Причем, не самым дорогим сыром. Он зовется еще иногда сырным продуктом.

– Тебя от него может даже стошнить, – продолжает она его дразнить, и теперь уже наступает его очередь кинуть в нее салфеткой.

Когда они заканчивают трапезу, у нее уже слипаются глаза. Хотя она успела поспать в машине. Ему так не повезло.

– Пойдем в ресторан за молоком или же тебе нужно отдохнуть и набраться сил?

– Пойдем в ресторан.

Ему просто хочется побыть с ней. Он понимает, что если они лягут в кровать, то заснут оба в эту же секунду, а завтра уже все изменится. Сегодня ему бы хотелось еще просто побыть с ней.

– Хорошо. Я умираю от любопытства, что у них за ресторан. Как думаешь, там стоит посередине рояль?

– Ставлю на живой оркестр.

Да, к тому же, она как будто бы озвучивает его мысли. Ему и самому чертовски любопытно, что там за ресторан.

45

Вера и Алекс прогуливаются по парку. Он даже пару раз коснулся ее талии, правда, под предлогом того, что дорожки были узкими и ему приходилось быть к ней ближе. Она, кстати, не слишком сопротивлялась. На ней был черный плащ выше колена и классические лодочки. Он поражается, как она может выглядеть так элегантно даже на прогулке в парке. На нем же клетчатая рубашка и потертые джинсы, и она шутливо сообщила, что чувствует себя еще старше, когда он выглядит как подросток лесоруб. Он пытался рассуждать на тему того, существуют ли подростки лесорубы, но она не слишком заинтересовалась этой темой.

Она слегка успокоилась после того, что узнала по поводу лаборатории. По крайней мере, они больше об этом не разговаривали. Она иногда что-то упоминала, но больше отшучивалась. И ему эта перемена нравилась. Откровенно говоря, ему все больше нравилось просто с ней общаться, и его коллеги из лаборатории стали уже над ним подшучивать, что у него служебный роман. И, если честно, его это ни капли не обижало. Ему нравилось приносить ей кофе и нравилось видеть, как она оттаивает. Что-то, конечно, его изнутри тревожило. К примеру, сообщения от сестры или сообщения от родителей, или звонки, которые заставляли его нервничать. В целом, ему нравилось с ней прогуливаться и проводить время.

– В последнее время ты такой задумчивый. Ты даже не спрашиваешь больше, какие фильмы тебе посмотреть. А вдруг я уже составила список.

Она смотрит на него лукаво из-под своих очков, а он заметил, что она носит одни очки на работу и другие очки на «свидания». Ему больше нравятся те, которые она носит на работу, но он ей, конечно, об этом не скажет. Сколько разницы у них в возрасте? Важно ли это? Дует ветер, и она кутается в пальто, он предлагает купить ей мороженое, она задорно смеется.

– Так почему ты задумчивый? Мне кажется, что я виновата, потому что нагрузила тебя всеми этими проблемами, и теперь ты боишься мне даже слово сказать.

– Нет. Просто за это время было очень работы. И моя задумчивость тебе только кажется. На самом деле мне просто нравится молчать. Ну иногда. И с тобой.

– Ты меня балуешь этой сопливой романтикой, Бога ради избавь меня от этого сомнительного удовольствия.

И пусть ее слова звучат жестко, и она не выглядит лукавой кокеткой, все же он слышит нотки улыбки. Легкой. Она ее, наверное, и сама не заметила, она умеет отвечать так жестко и цинично, что любому хочется замолчать. И ему тоже порой хочется замолчать, но он быстро берет себя в руки. Потому что по большому счету ее цинизм ему нравится. И ее жестокость тоже. Для него она необычная. Раньше он общался с девушками, которые были ласковыми милашками. Может, потому что они были одного возраста. Хотя, нет. Это звучит как-то странно и слишком по-шовинистки. Он все же покупает для нее мороженое, хотя она отнекивается и строго рассказывает ему про какие-то низкоуглеводные диеты. Что она где-то там что-то прочитала, где говорилось, как нужно худеть. Ну стандартный рассказ. Алекс слышал такие от многих. Когда-то даже от своей сестры, хотя она всегда была тощая, как селедка. Он даже не слушает Веру, хотя, честно признается, что у нее приятный тембр голоса, и он слушал только его. Она качает головой, серьезно сверкнув в него глазами. Но когда он спрятал за спиной два мороженых и предложил ей выбрать, она указала на правую руку. Ей досталось фисташковое, а ему ванильное. Она сделала вид, что рада, но через пару секунд они поменялись. Она испачкалась мороженым, и он вдруг выпалил:

– Мне нужно тебе кое-что сказать. Нечто очень важное. Я бы даже сказал – признаться.

46

Валерия не стала надевать махровый халат, пусть красотки медсестры и советовали. И почему-то запретила повеселиться таким образом Константину. Хотя он очень долго канючил и требовал, чтобы она не была занудой. Но заметил, что пусть она и отшучивалась, и даже пыталась ему подыгрывать, все равно настроения на веселье у нее не было. А вот он был в ударе. По крайней мере ему так казалось. Ведь пару раз она очень искренне прыснула со смеху, хотя была мрачной. Значит, он действительно хорош. Она без конца пытается кому-то позвонить, но он говорит:

– Бесполезно. Здесь глушат мобильную связь, чтобы ты никому не сбросила локацию. Такие секреты, хотя все это можно обойти, если будет нужно.

– Кому это может быть нужно? Таким, как я, чтобы поджечь эту клинику? Ты видел, какие тут вышки? Если информация и просочится, и кто-то решит вершить правосудие, их быстро поставят на место. Как думаешь, там сидят снайперы?

Он пожимает плечами. Константин и сам понимает, что все эти меры предосторожности – это не так уж серьезно. Это, скорее, предупреждение, что лучше не лезть. И то, что глушат мобильную связь. Это всего лишь предупреждение. Как игра.

– Можно я все же пойду в халате, Валерия? Ну Валерия…

– Нет.

Он изображает из себя обиженного, когда они спускаются в ресторан.

– Подумать только. Это ведь клиника. А мы спускаемся в ресторан, – задумчиво произносит она, но он делает вид, что этого не замечает.

Перед ними распахиваются двери, и это, черт возьми, действительно ресторан. Столики, стулья с мягкой обивкой. Разве что рояля нет, и она озвучивает его мысли:

– Рояля нет. я ухожу. Убогая обстановка.

Он улыбается, и они усаживаются за столик. Здесь даже есть кто-то вроде официантов, но Валерия делает вид, что даже не замечает их. А Константин вежливо просит принести им по чашке горячего чая с лимоном.

– А мне еще добавить мед, – просит она, все так же не глядя на молодого человека, который улыбается им вежливо и пытается навязать какой-то десерт здорового питания.