правда, но у нас не было серьезных разговоров с тех пор, как мы поженились. Единственный откровенный разговор состоялся в брачную ночь. У меня до сих пор есть к нему вопросы, но не осмеливаюсь их задавать. Поэтому, чтобы подкрепить свою версию, сажусь на край кровати и спрашиваю:

– Почему вы превращаетесь в волкособа?

Должно быть, он не ожидал такого. Он выпрямляется, и простыня сползает вниз по животу. Мы очень близки, и мне это нравится.

– Собака – животное моего отца, а волк – моей матери.

– Значит, вы похожи на Афродиту, – с легкой улыбкой говорю я.

Несмотря на привязанность к богине любви, Деймос никогда не подчеркивает родственные узы.

– Я больше похож на отца, – говорит он суровым тоном, который невозможно оспорить.

– У вас с семьей сложные отношения из-за того, что родители такие разные?

– Возможно.

Он не хочет это обсуждать. Но я хочу.

– Не хочу показаться грубой, но вы кажетесь изолированным от них.

Деймос не отвечает. Он пристально смотрит на меня разноцветными глазами, которые оставляют противоположные впечатления.

– И это мне говоришь ты? – наконец произносит он низким голосом.

Я замолкаю. Моя фраза эхом отдается в голове. Он прав, ведь я тоже кажусь изолированной от семьи. То, что я чувствую к нему, изолирует меня еще больше.

Деймос протягивает руку и заправляет прядь моих волос за ухо. Это настолько нежный жест, что я ловлю его руку, крепко сжимаю его пальцы. Как ни странно, с ним не чувствую себя изолированной. Иногда не понимаю, что творится в собственной голове, но одинокой себя не чувствую.

Прочищаю горло, но все еще поддерживаю с ним контакт. Его теплая ладонь касается моей щеки, и чтобы не упасть, я закрываю глаза. Запах дождя и глубокий голос Деймоса, когда он спокоен, трогают мои сердечные струны.

– Расскажите о Фобосе? – шепчу я.

Слышу короткий, раздраженный вздох.

– Я не могу рассказать тебе о нем.

В его ответе нет агрессии, скорее смирение.

– Почему?

– Недостаточно хорошо тебя знаю.

Это самый правдивый ответ, который он может дать и который причиняет наибольшую боль.

– Понимаю.

Он убирает руку с моей щеки, но наши пальцы остаются соединенными. Снова открываю глаза, когда он придвигается ближе. Чувствую себя чайником, который вот-вот закипит. Его взгляд раскаляется, дыхание становится глубже, вспоминаю, как медленно бьется его сердце, в то время как мое колотится о грудную клетку.

– Почему ты светишься?

Деймос наблюдал свечение уже дважды, и у меня до сих пор нет объяснения.

– Не знаю.

Наклоняюсь к нему с единственным желанием: поцеловать его. Он не останавливает меня, скорее наоборот. Его рука скользит по моим волосам, чтобы лучше ответить на мой поцелуй. Забираюсь на кровать, он притягивает меня к себе, и я оказываюсь на его бедрах. Соприкосновение моих голых коленей с его грудью заставляет задыхаться и вцепиться в его плечи. Его руки на моей пояснице заставляют голову кружиться. Хочу возобновить поцелуй, но он опережает, притягивая ближе и обнимая. Обхватываю его шею, погружаясь в чистое удовлетворение от осознания того, что наконец-то прижимаюсь к нему, по собственной воле, испытывая необузданное желание.

Его язык просит войти, и я без колебаний разрешаю. Заставляю его танцевать со своим, удивляясь дрожи, которая начинается от его рычания. Прикладываю силы, чтобы подавить стон, и не замечаю, как впиваюсь ногтями в плечи Деймоса. Он вздрагивает, и я отшатываюсь, тяжело дыша.

– Простите!

Он улыбается. С безумным высокомерием и соблазнительностью, которые усиливают опасную прелюдию. Упираюсь лбом в его лоб, он приподнимает свитер и нетерпеливым жестом стягивает его с меня. Мое давление и так было высоким, а он снова его поднимает! Желание разгорается, как только оказываюсь в майке и соприкасаюсь с его горящей кожей. Ласкаю его рельефную спину, когда он спускается к моей шее, чтобы поцеловать. Хочу тереться о него всю ночь!

– Нам пора остановиться.

Очевидно, мы не на одной волне.

– Почему?

Его слова расходятся с действиями.

– Мы находимся под влиянием моих братьев.

Какая странная мысль… Никогда не была так уверена в себе, как в этот момент, и не чувствую, что нахожусь под чьим-то влиянием.

– Я действую по своей воле, – заверяю его. – И действительно этого хочу.

Затем чувствую, как Деймос опрокидывает меня на кровать и нависает.

– Я тоже, – рычит он, проникая под майку и крепко хватая меня за грудь.

Я перестаю контролировать тело. Выгибаю спину и стону так резко и трепетно, что приглушенный смех вырывается из уст мужа, занятого оставлением меток на моей коже всеми возможными способами.

– Я знал, что тебе это понравится, дорогая супруга.

Я бы с удовольствием запротестовала и заставила его пожалеть о самоуверенности, но слишком возбуждена, чтобы замедлить.

– Не останавливайся, – молю на одном дыхании.

Тем не менее он останавливается. Я впервые обратилась к нему на «ты», и это оказалось самой естественной вещью на свете. Деймос осторожно раздвигает мои ноги, чтобы лечь между ними. Проводит рукой по моему бедру и целует меня. Может быть, он хочет сбавить обороты, ведь это мой первый раз. И хотя примерно знаю, чего ожидать, нервозность возвращается. После нескольких божественных покусываний губ Деймос снова заговаривает:

– Элла…

Он не успевает продолжить, как в поместье раздается крик. Мы замираем: пузырь, который изолировал нас от окружающего мира лопнул. Вскоре следует второй крик, еще более свирепый, чем первый. Хоть голос и принадлежит женщине, это не Цирцея и не Мероэ.

– Гармония, – понимает Деймос, вставая.

Он быстро натягивает брюки, которые лежат на полу, я поспешно хватаю свитер и бегу за ним. Он спускается по лестнице на второй этаж, грубо отталкивая Эроса и Антероса, которые стоят спиной к открытой двери спальни. Подкрадываюсь к нему сзади, но его братья в последний момент удерживают меня.

Тело Гармонии корчится на полу, ее лицо искажено смесью страха и ярости. Ее крики заставляют мое горло сжаться.

– Ночной террор, – шепчет мне на ухо Эрос.

Деймос опускается на колени рядом с сестрой. Не уверена, что приближение бога ужаса к сестре в таком состоянии – хорошая идея. Не усугубит ли он ситуацию? В страхе скрещиваю руки. Что случилось с Гармонией, сделав ее такой?

Слышу, как Цирцея и Мероэ присоединяются к нам, не переступая порога.

Деймос осторожно берет сестру на руки, пока она сопротивляется, совершая резкие и непредсказуемые движения. Чем дольше он ее держит, тем больше она успокаивается. Этот момент кажется долгим и коротким одновременно. Наблюдая за тем, как Гармония приходит в себя, расстроенная, но менее взволнованная, и как Деймос нежно прижимает ее к себе,