Самое печальное: вопрос был не «за что принц хочет меня убить?», а «почему Рензел так решил от меня избавиться?». Почему он остановился на варианте заколоть меня кинжалом, а не сжечь магией, как поступил с легендой? Дело в том, что он теряет контроль над своей силой? Я же часто это видела, даже на ужине…

Нет…

Он смог зачаровать браслет, а‚ значит‚ умеет управлять магией. Но в чем же тогда дело? В том, что принц на самом деле сошел с ума? Захотел увидеть мой страх, желание выжить или это какой-то особый ритуал?

«Богиня! Прошу… Защити!» – закрылась я руками, и вдруг услышала крик:

– Леди Цессара!

Над головой, в опасной близости от лица – по ладоням пробежал легкий ветерок – раздался металлический звон. Я перестала прятаться и поняла, что кинжал и холодные глаза принца исчезли с фона темного потолка. Волосы больше не тянуло под давлением колена, а мою руку сжала сухая, мозолистая ладонь и помогла подняться. Через мгновение я почувствовала под щекой холод кольчуги и услышала тяжелое дыхание телохранителя.

– Уф! – почти прохныкала я и, захлебываясь ужасом, горем и болью, плотнее к нему прижалась. – Уф!

– Я… Я здесь, леди Цессара, – выдавил стражник, и лишь сейчас я поняла, что это не только мои руки дрожат у него на груди, но и сам стражник трясется от страха.

Острие меча, направленное на принца, стоявшего возле открытого окна, тоже немного подрагивало.

– П-простите, что так поздно! Выпил лекарство… – начал сбивчиво объяснять Уф. –Оно быстро лечит, но сонливость вызывает! Меня словно топором вырубило! А как проснулся – бегом к вам. Смотрю, внизу стража без сознания… И потом у дверей…

– Это принц, Уф… – прошептала я, а черный силуэт с горящими магией глазами медленно поднял руку. – Это принц Рензел!

Ладонь убийцы охватило синее пламя, которое я видела уже много раз, а браслет на моем запястье, откликнулся на силу его создателя, и тоже вспыхнул. Потяжелел. А у меня больше не осталось сомнений.

Это Рензел. Это точно Рензел.

Вдруг комнату озарила сине-белая вспышка, а меня отшвырнули. Потеряв равновесие, я сдавленно пискнула, шлепнулась на пол и услышала болезненный стон телохранителя.

– Уф! – закричала я и, обернувшись, увидела, как тот упал.

Кольчужный доспех и меч пронзительно звякнули о каменный пол. На груди у телохранителя появилось оплавленное пятно, прямо в том месте, где я прижималась. А на подбородке и шее слева виднелся ожог. Сам Уф не шевелился.

– Уф! Уф! – подползла я к телохранителю, и заметила, что его глаза открыты.

Они были широко распахнуты, а взгляд постоянно бегал, пока не нашел меня, тогда с губ Уфа слетел медленный и хриплый выдох, будто он хотел что-то сказать. Даже попытался пошевелиться! Но только слабо дернулся и опять захрипел.

– Уф… – почти прохныкала я, не зная, что делать и как ему помочь.

Он боялся, понимал, что у него ни шанса против Рензела, но все равно меня защищал! Был готов пожертвовать своей жизнью ради меня, хотя только-только стал моим телохранителем. Ну почему? Почему судьба к нему так несправедлива? Да и ко мне…

Я тихо всхлипнула и обернулась, когда тени снова разогнал бело-синий свет. Пламя объяло руку принца, затрепетало магическими завитками не только на кулаке, но и в глазах мужчины, а браслет опять потяжелел и сдавил мое запястье. Я отвернулась. Сжала кулаки. Зажмурилась…

Что мне делать?

Убежать?

Хотелось бы, но вряд ли получится. Шагу не успею ступить, как огонь меня настигнет.

Бороться?

Бессмысленно. Простой человек, а тем более женщина, неровня магу и потомку богов.

Молить о пощаде?

Бесполезно. Я видела в глазах Рензела твердую решимость. Ничто и никто его не остановит.

«Прошу, Богиня… – в отчаянии взмолилась я. – Однажды ты услышала меня и прислала на помощь Уфа. Прошу! Услышь еще раз и спаси! Молю, Богиня! Спаси хотя бы Уфа, если у меня больше не осталось надежды!»

Я склонилась над телохранителем, который протестующе захрипел и опять дернулся. И… Не знаю почему (я же госпожа и слуги должны меня защищать), но постаралась спрятать его за собой, потому что мне показалось это правильным. И пусть у меня больше нет шанса, то хотя бы он спасется. Если сможет, конечно. И если принц не захочет его тоже добить.

Я знала… Отбежать не успею: шевельнусь, и пламя сорвется с пальцев Рензела. А если все-таки уклонюсь, то волшебный огонь угодит в Уфа, а потом тут же наступит моя очередь превратиться в пепел. Но если погибну только я – вдруг принц обойдется лишь одной жертвой? Мной. И слугу трогать не станет?

Капли слез сорвались с ресниц и упали на расплавленную кольчугу Уфа. Я подумала о папеньке… Нет страшнее для родителя участи, чем пережить свое дитя. Ох, и горевать же папенька будет! А Марька? Жалко ее. Сильно девка расстроится и работу ей новую искать придется…

И выдохнула‚ а рев пламени заполнил тишину комнаты. Все мысли мигом покинули голову, и я вверила свою душу и судьбу Богине. Почувствовала смирение, и как будто ощутила легкое дуновение на влажных щеках с ароматом цветов и трав, которое разбавило мерзкий запах подпаленных волос и плоти.

Раздался резкий шум, точно ветер ударил по огню высокого костра. Хлопок! Оглушительный удар! И на пол посыпались битые стекла да кусочки каменных стен. Затрещало и застонало дерево, а моих плеч коснулись мягкие ладони.

– Цесса. Цесса! – услышала я голос, который не ожидала. – Цесса…

Меня еле оторвали от Уфа, к которому я прильнула и вцепилась в доспех мертвой хваткой. Крупная дрожь сотрясла мое тело. В голове воцарился сумбур, где единственным разумным оказалось имя.

– Арон, – выдохнула я.

Даже, скорее, прошептала одними губами, потому что тернии ужаса от сердца доползли до горла и вгрызлись в него жгучими иглами.

– Арон! – через силу повторила громче, и услышала мягкий голос спасителя:

– Да, Цесса… Это я. И все хорошо. Теперь все хорошо.

Он перестал придерживать меня за плечи и позволил прижаться к его груди. Весь страх… Всё горе… Всё! Мигом выплеснулось из меня рыданиями, пока ладонь Арона поглаживала мои растрепанные волосы. А я… Я точно маленькая и беспомощная девочка цеплялась за его зеленую мантию, пальцами чувствуя мягкость ее ткани и жесткость прожженных в ней дыр.

– Уф… Уф! – вспомнила я, но сообразила, что имя телохранителя странно звучит и поправилась: – Стражник… Он…

– Жив и будет жить, – коротко ответил Арон и позволил мне отстраниться, чтобы я лично убедилась в его словах.

Уф вправду дышал. Глубоко и спокойно, но его глаза были закрыты. А я опять захотела уткнуться Арону в грудь и вдохнуть воздух со сладостью трав, что отныне казался мне самой жизнью, но зацепилась взглядом за обожженный рукав мантии. Точнее, на полностью сгоревший рукав.