многих Домов, — ухмыльнулся Хэно. — Он сильнейший, но временно сильнейший. Об этом все помнят. Императорский дом всегда боится своих подчиненных. Но одновременно нуждается в них, потому что внешние враги не дремлют. Отхватить кусок слабеющей империи всегда много желающих. Нельзя убивать сильного союзника, даже когда подозреваешь, что он строит против тебя козни. Потому что еще пригодится. Вот когда он будет точно знать, что я готов действовать, тогда и убьет. Если, конечно, сможет.

— Ага, значит, пока можно расслабиться? — обрадовался Кэн.

— Как бы не так! Иногда подозрительность оказывается сильнее. Можно не ждать чудовищ эфира, но вот пулю из-за угла — запросто. Кстати, ты не чувствуешь, что за нами следят?

— Что?! — Кэн подпрыгнул и заозирался.

— Прислушайся. Чутье Тэро должно подсказать.

Они уже пересекли площадь и теперь двигались по широкому проспекту. Вокруг сновали люди, катили авто и кареты, дворник на углу лениво шоркал метлой, дежурный страж порядка орал на извозчика, стайка подростков гоняла мяч, мешая уличному движению. Сверкали витрины, поблескивали окна, чернели провалы раскрытых кое-где дверей... Кэн не понимал, куда смотреть.

— Н-ничего не чувствую. А как я должен...

— Я просто спросил.

— Значит, за нами не следят?!

— Сейчас посмотрим.

Хэно выудил из рукава тоненькую трубочку вроде сигареты. Развернул ее, и оказалось, что это длинный лист бумаги. На листе была нарисована магическая формула. Хэно уставился на нее и некоторое время молчал. Потом сказал:

— Кажется, чисто. Но ты все равно поглядывай.

— Почему мы пошли пешком? — недоумевал Кэн. — Если нас тут пристрелить могут.

— Потому и пошли, — усмехнулся Хэно. — Чтобы проверить, будут стрелять или нет. Лучше сразу выяснить, чего ждать.

— Ты спятил! Вот получишь пулю...

— Я полагаю, что стрелять будут в тебя.

— Что?!

— Но сила Тэро должна уберечь тебя от опасности.

— Эй! Погоди! Ты вот только что за мной гонялся и говорил, что меня могут пристрелить! Ты ведь так говорил? Поэтому поехал за мной ночью?

— Все верно. Ночью ты об этом не думал. А сейчас я тебя предупредил, и ты будешь начеку.

— Провались ты к Раху! Я же не знаю, как это делается!

— Перестань орать и прислушайся к своим ощущениям, — холодно осадил Кэна Нэйбо. — Немного беспокойства сейчас, зато можно будет не беспокоиться потом.

— Вэдин сын, — проворчал Кэн. И ожидал хорошей оплеухи, но получил в ответ только усмешку.

Дальше они шли молча. Кэн сунул руки в карманы и нахохлился, как замерзшая птица. Он надеялся загривком почуять опасность, но не понимал, что именно он должен почувствовать. Ему станет страшно? Так ему и теперь страшно, дальше некуда! Хэно рассеянно оглядывался по сторонам. Туман поди наводил. Бумажки с заклинанием у него в руках больше не было.

Кэн вдруг задумался о том, сколько еще таких бумажек у него за манжетой. И что там за формулы? А если бы он прямо там, во время допроса, напал на Императора, получилось бы у него, или успели помешать? Вывести формулу противодействия дольше, и даже если их там много... Да нет, конечно, помешали бы! Мечами бы покрошили, и дело с концом.

Мысли его вернулись к разговору во дворце. Император так старательно пытался добиться признания, что Кэн и есть Тэро. Почему Хэно думает, что он не поверил? Вроде так убедительно говорил. Особенно та вспышка, когда он заговорил про жену. Впрочем, Кэн был уверен, что тогда Хэно показал истинные чувства — единственный раз. Интересно, что же все-таки с ней произошло? Спросить? Или страшно?

Кэн понял, что безнадежно отвлекся от наблюдения за опасностью. А толку наблюдать, если ничего не понятно! Тогда он, насмелившись, осторожно сказал:

— Слушай, а можно кое-что спросить? Только не бесись, ладно?

— В чем дело? — покосился на него Хэно.

— Ты тут... жену упомянул. А что с ней случилось?

Хэно помрачнел, но злиться не стал. Ответил:

— Она умерла.

— Убили? — осторожно уточнил Кэн. Поди, молодая была.

— Не знаю.

— Как это?

Хэно немного помолчал, потом заговорил глухо:

— Это было похоже на болезнь. Какую-то неизвестную болезнь. Никто ничего не смог сделать. Но если бы ее хотели убить магией, это вполне могло выглядеть так же.

— А я подумал, — признался Кэн, — что вы все можете лечить.

— Не все. Магия тоже наука. Что-то мы открыли, что-то нет. Кое в чем мы опережаем обычную медицину, можем делать такое, что и не снилось врачам, но где-то мы так же безнадежно слепы, как и они. Но если бы кто-то нашел формулу какого-то особенного воздействия, он мог убить так, что мы ничего не поняли. И не успели.

— А зачем кому-то было ее убивать?

— В том-то и дело. Это было бессмысленно. Чтобы навредить мне? Нет смысла. Отомстить? Но в ту пору я не могу припомнить ничего подходящего. Разве что-нибудь очень давнее...

— И ты никого не убил за это?

Хэно стиснул челюсти.