разрешения, но не думаю, что он был бы против) и жизнь казалось чуть более выносимой. Больше всего я ненавидела время, когда я должна была лечь в постель, погасить свечу и попытаться уснуть. В эти мгновения я ощущала себя наиболее одиноко, а постель без Мэтью была холодной и словно бы чужой. Я стала замечать, что каждый день максимально оттягиваю время момент отхода ко сну, а добравшись до кровати, лежу с открытыми глазами еще несколько часов, а нередко засыпаю и вовсе под утро. Вот и сейчас мне уже давно пора спать, но у меня не выходит, так что я отбрасываю одеяло в сторону, встаю и подхожу к окну. Замечаю полную луну на небе и на мгновение представляю, что Мэтью тоже сейчас может смотреть на нее. Интересно, сколько у него сейчас времени? Он спит, а может работает? Хотела бы я знать.

Мои размышления прервал громкий стук в дверь, и я вздрогнула от неожиданности.

— Войдите! — сказала я, поплотнее запахнув халат.

На пороге возникла няня Фитц.

— Миледи, простите, если я разбудила вас, но я не знала, что делать.

— Что случилось?

— Анне нехорошо, у нее сильный жар, и у Артура, кажется, тоже. Я не знала, что делать, ведь обычно этим всем занимался милорд…

— Вы все правильно сделали, миссис Фитц, — я зажгла свечу и собрала волосы. — Спасибо, что вы зашли ко мне, я сама буду заниматься лечением.

— Может, нам позвать доктора Бэркиса? — предложила няня, но я покачала головой.

— Дайте для начала мне взглянуть на них, — я старалась не показать своего страха, но захлестнул меня с головой.

Как же плохо без Мэтью.

* * *

Я открыла глаза и первые пару секунд пыталась понять, где я нахожусь и который сейчас час. Постепенно в голове прояснилось, и я поняла, что заснула в кресле в детской и, видимо, уже ночь. Я встала на ноги и подтянулась, чувствуя, как все мое тело ноет от усталости и неудобной позы. Неудивительно, что меня вырубило прямо в кресле, за последние пять дней я едва ли проспала десяток часов. Как оказалось, Анна и Артур заболели скарлатиной, а через два дня те же симптомы проявились и у близнецов, так что последние дни я практически не выходила из детской, которая сейчас больше напоминала лазарет. Несколько раз Кингсли заходила проведать меня и заодно дать мне немного поспать, Гвен тоже предлагала свою помощь, но я не могла свалить на нее еще и лечение моих детей. Благодаря Гвен наше поместье все еще хоть как-то функционировало, и я была безумно благодарна ей за это. Из-за сложившейся ситуации мы толком не отпраздновали Рождество, я лишь ненадолго выбралась поздравить слуг и пару минут поговорила через дверь с Вайолет, которая принесла подарки детям. Это все разительно контрастировало с веселым праздником, который мы устроили год назад. Казалось бы, всего год, но, по-моему, прошло гораздо больше времени. Моего отца больше нет, Маргарет и Патрик в Америке, Джордж, Генри и Мэтью на войне, а я беременна и пытаюсь управлять больницей, поместьем, лечить детей и не сойти с ума от всего этого. Если бы год назад кто-то сказал мне, во что превратится моя жизнь, я бы подумала, что у него слишком плохое чувство юмора.

Где-то вдалеке часы пробили полночь, и я вдруг кое-что поняла: наступило двадцать девятое декабря, а значит, сегодня Мэтью исполнилось сорок два года. Так странно было думать о дне рождения Мэтью без самого Мэтью. Сказать, что я скучала, значило бы не сказать ничего, но больше всего меня убивало отсутствие писем. Все вокруг твердили мне набраться терпения, и я сама понимала, что могла существовать тысяча и одна причина кроме самой страшной, почему я уже давно ничего не получаю, но каждую ночь мой мозг услужливо подкидывал мне самые худшие сценарии. Я искренне хотела верить, что отсутствие новостей — это само по себе хорошая новость, но не могла.

Я подошла к окну, как делала это всякий раз, думая о муже, и взглянула на небо. Сегодня оно было темным и шел сильный снег. Думаю, Мэтью бы понравилось.

— С Днем рождения, любовь моя, — прошептала я, приложив ладонь к стеклу. На мгновение я смогла ощутить любовь и надежду среди кромешной тьмы и отчаяния.

* * *

Начало мая 1900 года

— Гвен, когда ты в последний раз получала письмо от Джорджа? — я спросила это как бы между прочим, но с волнением ждала ее ответа.

— В начале марта и с тех пор ни строчки, — она тяжело вздохнула. — А ты?

Я немного помолчала, бросив взгляд на приближающийся замок. Мы с Гвен возвращались со встречи с арендаторами. У многих из них подходил к концу срок аренды и его было необходимо продлить. Я боялась, что арендаторы откажутся обсуждать дела с женщиной, ведь обычно эти встречи проводил Мэтью, но, кажется, все прошло хорошо. Гвен отправилась со мной в качестве моральной поддержки. По правде говоря, она сейчас практически всегда была со мной. С тех пор, как Джордж отправился на войну, Гвен лишь несколько раз уезжала домой на пару дней привести в порядок дела. Я была рада ее компании, равно как и она моей. Нам обеим было спокойнее вместе.

— Последнее письмо пришло в конце февраля, до этого было еще осенью и после Нового года.

Мэтью не было дома уже почти семь месяцев и за это время я получила лишь три письма. Гвен и Элли Макмилан так же получали вести очень редко, а в последние два месяца мы не получили вообще ничего.

Мы с Гвен переглянулись, и я знала, что наши мысли сейчас текли в одном направлении.

— Это ничего не значит, — быстро пробормотала я. — Если бы что-то случилось, нам бы уже сообщили.

— Конечно, — кивнула подруга и поспешно сменила тему. — Мэри, а ты уже думала о том, как назовешь ребенка, когда он появится на свет?

— Да, но, если честно, мне так непривычно думать об этом одной. Обычно мы все решали вместе с Мэтью и каждое имя имело для нас особое значение. Анна названа в честь покойной матери Мэтью, Артур — в честь моего деда, Чарли получил свое имя благодаря деду Мэтью, а Лили — это имя моей покойной крестной. Так что мне хочется, чтобы имя малыша имело какой-то смысл, понимаешь?

Гвен кивнула.

— Конечно.

— Я даже в письмах спрашивала мнение Мэтью, но не уверена, что он