«Кстати, Мэри, хоть я и далеко, но не хочу изменять наши традициям. Открой коробочку, там тебя ждет небольшой подарок. Это не так шикарно, как ты того заслуживаешь, но это лучшее, что я смог здесь найти. Надеюсь, ты сейчас улыбаешься».

Я открыла бархатную коробочку и взяла в руки тонкое кольцо с большим рубином. Мэтью никогда не повторялся в своих подарках. В день рождения Анны я получила серьги с бриллиантами, после рождения Артура — изумрудную подвеску, а после появления на свет близнецов — диадему, украшенную сапфирами. Если честно, порой мне кажется, что в моей шкатулке лежит половина бюджета Англии, но Мэтью уверяет, что ему нравится дарить мне украшения. И вот сейчас рубин, такой же ярко-красный, как цветы, в честь которых получила свое имя моя Роуз.

Розы все еще цвели в саду под окном, но моей розочки нет и больше никогда не будет. На память о ней останется лишь это кольцо.

Слезы снова закапали из моих глаз, и я больше не старалась унять их.

— Я так подвела тебя, Мэтью, — я встала с кровати и подошла к окну, как и всегда, когда мысленно обращалась к мужу. — Обещаю, я возьму себя в руки и все исправлю.

Все, что смогу.

Я вытерла слезы, спрятала письмо и кольцо в ящик своего туалетного столика и быстро вышла из комнаты, направившись прямиком в детскую. Все оставшееся до ужина время я провела там.

— Мы скучали, мам, — тихонько сказал Чарли, а Лили согласно кивнула.

— Я тоже по вам скучала. А где Анна?

— Они с бабушкой еще не вернулись из Лондона. Они поехали покупать новые краски и мольберты, Анна сейчас много рисует, — ответил Артур, и я почувствовала стыд. Я пропусти так много.

И, к сожалению, пропущу еще больше. Я покачала головой. Разумеется, я отправлюсь к Мэтью, но сегодня я не хочу думать об этом. Сегодня я просто буду со своими детьми.

Анна и моя мама вернулись к самому ужину, и я была рада, что мы поедим все вместе. Последний раз мы так сидели несколько месяцев назад.

— Вечерняя почта, миледи, — объявил дворецкий, протягивая мне конверт, подписанный рукой Гвен. Вскрыла письмо и прочла, что она вернется в Велчестер послезавтра утренним поездом. Мои руки слегка задрожали, когда я вспомнила, что именно мне предстоит сообщить Гвен в этот день. К своему стыду я испытала некоторое облегчение, подумав о том, что завтра Джордж еще будет жив для Гвен. Последний спокойный день перед разрушительным штормом.

И раз уж завтра ее не будет, я могу отправиться в Лондон и добиться встречи с Бергеном. Понятия не имею, что я ему скажу, но я не покину его кабинет, пока не заставлю возобновить поставки медикаментов в госпиталь Мэтью.

— Мама, завтра меня не будет весь день, проведешь время с детьми?

— Если ты не заметила, Мэри, то я только этим и занимаюсь все последние недели, — с долей сарказма ответила мать. — Могу ли я узнать, куда ты направляешься?

— В Лондон, — честно ответила я. — Появилось одно срочное дело.

О том, что я собираюсь встретиться с врагом своего мужа, я решила тактично умолчать. Моя мать считает, что женщины не могут заниматься ничем, кроме хозяйства и благотворительности, и уж точно не должны рассчитывать на аудиенцию влиятельного лорда. Возможно, она в чем-то и права, но моя степень отчаяния уже не позволит мне сдаться и отступить.

Я добьюсь желаемого любой ценой.

* * *

На следующий день я, как и планировала, отправилась в Лондон и, хоть и с огромным трудом, но попала на прием к герцогу Бергену. Это был старый мужчина неприятной наружности с резкими чертами лица, глубокими залысинами и грубоватым низким голосом. Взглянув на него, я на мгновение изумилась, как наша Вайолет могла собираться за него замуж, пусть и двадцать лет назад.

Разговор не задался с самого начала: пока в кабинете кроме меня присутствовал помощник герцога, он всячески отрицал факт отсутствия поставок еды и лекарств в госпиталь Мэтью, объясняя происходящее «военными сложностями», но как только помощник вышел, тон Бергена сразу же изменился. Он больше не скрывал своего отношения к Мэтью.

— Ваш муж оскорбил меня, леди Флэминг, — с презрением в голосе сказал Берген. — А я такого не прощаю.

— Герцог, с тех пор прошло двадцать лет, — я из последних сил старалась сохранить самообладание.

— Это не важно.

— Хорошо, — я глубоко вздохнула и заставила себя взглянуть в холодные серые глаза Бергена. — Могу ли я как-то исправить ситуацию? Чего вы хотите, герцог?

— Чтобы ваш муж исчез с лица Земли, а перед этим как следует помучился, графиня. Думаю, этого будет вполне достаточно.

— Но… — я задохнулась от возмущения.

— Наша беседа окончена.

Выходя из здания министерства я все еще кипела от злости.

— Старый надутый козел, — буркнула я себе под нос, надеясь, что никто не услышит, как графиня Флэминг ругается словно портовый грузчик. Почему-то в тот момент я была уверена, что у меня еще будет шанс расквитаться с Берегеном за все, что он сделал с Мэтью, и, как потом показало время, интуиция меня не подвела.

Но сейчас у меня есть более важные дела: мне предстоит вернуться в Велчестер, подготовиться к тяжелому разговору с Гвен, написать Генри о встрече с Бергеном и спросить его совета, а после все этого подумать, чем я могу помочь Мэтью. Больше всего на свете мне хотелось купить билет на ближайший корабль и отправиться в Трансвааль, но сейчас это не казалось мне самым важным. Да, я безумно хотела к Мэтью, но я понимала, что мой приезд поможет ему не так сильно, как лекарства, вода и еда для пациентов. Нужно все обдумать.

Следующие дни оказались тяжелыми и мрачными. Мне было до ужаса жаль Гвен: услышав новости о Джордже, она выплакала все глаза, а я ничем не могла ей помочь. Самым страшным оказалось то, что подруга винила себя в гибели мужа.

— Я черная вдова, Мэри, — тихо сказала Гвен, подняв на меня измученные глаза. — Я приношу смерть своим мужьям. Сначала Сэм, теперь Джордж.

— Боже, конечно же нет, — я покачала головой, понимая, что сейчас Гвен не услышит моих аргументов. — Это все — трагические совпадения.

— Он мучился перед смертью?

Этот вопрос подруги застал меня врасплох, а в голове зазвучал голос Генри Макмилана, рассказывающий о последних минутах жизни Джорджа.

— Нет, — после секундной паузы ответила я. — Он совсем не мучился.

Правду о смерти Джорджа