Я подняла глаза на Кингсли и она поняла мой немой вопрос.

— Это была очень красивая девочка, — тихо сказала она. — Это против правил, но мы с Гвен уговорили отца Эванса крестить ее, чтобы похоронить на кладбище.

Девочка. Моя Роуз. Я должна ее увидеть.

Пытаюсь встать, но понимаю, что мои ноги не двигаются, а дикая боль внизу живота заставляет опуститься обратно.

— Вам пока нельзя ходить, леди Флеминг, — быстро сказал доктор Стоун, но я едва ли слышала его.

— Но я должна хотя бы увидеть…

— Мы уже похоронили ее, Мэри, — сказала Гвен, и я заметила, что в ее глазах блестят слезы. — Ты не приходила в себя два дня, больше нельзя было ждать.

— Значит, я даже не увижу ее, — тихо сказала я, глядя в окно. Прямо перед ним рос огромный розовый куст и сейчас это казалось мне издевательством.

Моя надежда на все хорошее исчезла вместе с последними осколками души. Больше ничего не осталось.

— Поплачь, Мэри, и постепенно тебе станет легче, — тихонько сказала Кингсли, вставая на ноги. — Мне пора на смену, но я зайду к тебе завтра.

Я так много плакала с тех пор, как Мэтью уехал, но сейчас слез не было, кажется, теперь я вовсе не способна больше плакать. Да и мне совершенно точно не стало бы лучше.

Моей Роуз нет. Мэтью нет. Никого нет, осталась только я.

— Зачем ты вытащил меня из тьмы, Мэтью? — глядя в окно, прошептала я. — Неужели для того, чтобы привести в мой личный ад?

* * *

Потянулись мучительные, полные отчаяния и апатии дни, которые превращались в недели и даже месяцы, а мое состояние никак не менялось. Тело постепенно выздоравливало, но моя душа, кажется, умерла навсегда. Я уже могла ходить, но так ни разу и не вышла из дома, зная, что как только сделаю это, первым делом отправлюсь на кладбище, где сейчас лежит моя Роуз. Не уверена, что смогу выдержать это. По правде говоря, я не видела смысла даже вставать с постели. Я вообще больше не видела смысла ни в чем. Я просыпалась, Уолис или Гвен приносили мне завтрак и старались привести меня в порядок (чаще всего я не позволяла им, ведь для чего мне хорошо выглядеть), потом ко мне заходила миссис Бинс и отчитывалась о положении дел в замке, на что я лишь кивала, соглашаясь со всем, что говорит экономка. Прежняя Мэри, конечно, стала бы расспрашивать подробнее, вникать во все мелочи и продвигать свои идеи, но мы ведь помним, что прежняя Мэри умерла? Жаль, что моя оболочка осталась жить и вынуждена иногда делать вид, что ей интересен прием на работу слуг, обеденное меню или поиск гувернантки для Анны.

Кстати, о детях. По началу няня Фитц приводила их ко мне каждый день после чая, но они были слишком шумными и, глядя на своих малышей, я невольно думала о том, что произошло по моей вине с их не рожденной сестрой. Близнецы были слишком малы, но Анна и Артур понимали, что со мной что-то не так и видеть страх на их лицах было выше моих сил, так что я попросила няню не приводить их больше, сославшись на то, что я еще больна. Детей отлично развлекали Гвен, Вайолет и моя мать, которая приехала в Велчестер через неделю после смерти Роуз. Я видела, как они втроем стараются, какой прекрасный праздник Вайолет и Гвен устроили на десятилетие Анны, в то время как я не нашла в себе сил спуститься в столовую и поздравить старшую дочь. Не думаю, что, имея таких замечательных бабушку, крестную и тетку, мои малыши многое потеряли, не видя развалившуюся на части мать.

Развалилась не только я. Кажется, разбился весь мир, по крайней мере мой мир.

Вестей от Мэтью все еще не было и постепенно я практически перестала интересоваться почтой. Какой смысл, если ничего хорошего все равно не будет?

— Ты просил меня остаться дома, чтобы родить ребенка, воспитывать наших детей, управлять имением и больницей, Мэтью. Говорил, что только я могу с этим справиться. Ты так ошибался, мой дорогой. Я провалилась по всем пунктам, — шепнула я очередной бессонной ночью, глядя в черное беззвездное небо.

Разумеется, жизнь вокруг так или иначе продолжилась и меня смогли заменить. Кингсли и Розе разделили мои смены в больнице, а Бэркис возглавил ее; я больше не занималась делами поместья и Гвен по совету юриста Мэтью Полморта нашла управляющего, который взял все в свои руки. Все эти события словно бы прошли мимо меня, не вызвав никаких чувств и эмоций.

Я больше не способна на них.

Пусть все будет как будет. Я так смертельно устала.

Если честно, я даже перестала писать письма Мэтью. Я просто не представляла, как сообщить ему последние новости.

Из пучины моих мрачных мыслей меня вывел стук в дверь. Гвен уехала на несколько дней навестить сестру, моя мать отправилась в Лондон с Анной, а Вайолет сегодня не приходила, значит это Уолис.

— Войдите, — хрипло сказала, даже не подняв голову от подушки.

На пороге показалась моя камеристка.

— Миледи, простите, что я беспокою вас, но к вам пришел посетитель.

— Я никого не принимаю, — с плохо скрываемым раздражением в голосе ответила я. — Я тебе уже говорила это, Уолис.

— Я так и сказала мистеру Макмилану, миледи, но он был очень настойчив…

Я рывком села на кровати и, кажется, забыла, как дышать.

— Приехал мистер Макмилан?!

— Да, миледи.

Я вскочила на ноги, чувствуя, как по всему телу проходит дрожь. Генри здесь, Генри вернулся из Африки. Но почему он один, где же Мэтью…

— Уолис, одеваться! — крикнула я, начав лихорадочно расчесывать свалявшиеся волосы. — Быстрее!

Пять минут спустя, кое-как приведя себя в порядок при помощи Уолис, я уже бежала по галерее к главной лестнице, чувствуя, как мне становится все страшнее с каждой секундой.

— Генри! — я вбежала в гостиную мало переживая о том, как сейчас выгляжу.

Услышав мой окрик, Генри Макмилан тяжело поднялся, и я поняла, что что-то не так: он был на костылях, а на месте его правой ноги болталась пустая штанина. Я так и застыла, глядя на него.

— Здравствуй, Мэри, — он кивнул, а я, поддавшись эмоциям, подошла ближе к нему и быстро обняла.

— Генри, Мэтью, он… — слова застряли у меня в горле, когда я отступила от него, не решаясь взглянуть в глаза Генри и прочесть в них страшную правду.

— Он жив, Мэри.