— Но… но они могут убить моих родных только из мести!

— Могут, — беспощадно ответила Марина. — Но если свяжутся с нами, то мы этим только понизим шансы заложников. Никаких сотовых, Алиса. Я допустила ошибку, но больше этого не повторится.

Алиса злилась от бессилия. С одной стороны, Марина рассуждала верно. Ее сосед сейчас был бы жив, если бы не телефонный звонок. Вот только Викторию Ивановну демоны перепугали бы до смерти, но это действительно в сравнении выглядит небольшой платой. И тем не менее, выходило так, что маму Марины они вытащили, а о родителях Алисы и Ильи ничего не смогут узнать до самого конца тура! Несправедливо. И ничего не поделаешь.

К счастью, этот спор хотя бы отчасти привел Марину в себя — она начала соображать:

— Мам, делай молча все, что я говорю. Хранитель, сосредоточься на Алисе — я не смогу тащить ее на себе.

Виктория Ивановна выглядела еще хуже, чем ее дочь. Она тряслась всем телом, обнимала себя руками, а взгляд ее оставался неосмысленным — до сих пор не отпустил шок от странной смерти на ее глазах. Шарика Алиса видеть не могла, но по тяжелым взглядам Марины в сторону понимала, что гончая рядом. Наверное, несмотря на эти взгляды, он все равно бежал следом и принюхивался, готовый в любой момент предупредить об опасности.

На улице был прохладный вечер, а впереди ожидалась совсем уж холодная осенняя ночь. Марине нельзя было позволить снова погрузиться в себя, потому Алиса напирала:

— Мы можем на такси отъехать подальше от города и остановиться в дешевом мотеле. Марина, ты слышишь?

— Слышу, — она уже тоже дрожала. — Демоны контролируют все подъездные пути к городу, чтобы не пропустить рассветников. Мы не исчезнем незамеченными. Или ты собралась по лесам ковылять?

Алиса поморщилась. Связку она потянула, но уже все прошло бы, если бы у нее была возможность не тревожить ногу хоть какое-то время. Этот день был заполнен чем угодно, но только не отдыхом. Жаловаться Алиса себе не позволяла — если Марина начнет соображать, то что-нибудь придумает. Если Марина не начнет соображать, то всем им крышка.

— Ладно! — она говорила твердо и уверенно. — Тогда возвращаемся в особняк. Поставим там повсюду ловушки…

Марина перебила монотонно, как будто Алиса ее будила и никак не могла разбудить окончательно:

— Нет. Проклятия еще не действуют в полную силу. Я ошиблась, когда посчитала, что мне будет постоянно везти, как в первый раз.

И смотрит постоянно в землю, взгляда не поднимает. Хотя бы уже не плачет, но теперь и ее мама впутана — женщине тоже нужна помощь! И нужна вменяемая дочь, а не это расклеившееся, шатающееся от любого ветерка существо. Алиса не собиралась сдаваться:

— Тогда едем к перевертышу! Проведем у них хотя бы сегодняшнюю ночь!

— И подставим его семью? Ты спятила? — даже этот вопрос был задан едва слышно, без грамма эмоций. — Мы проиграли, Алиса. Вам с мамой нужно уехать… как ты там говорила? В мотель. Я останусь здесь — демонам, возможно, будет плевать на вас, если я останусь. И если…

Она замолчала посередине фразы или просто мысленно продолжала предложение. Оно было настолько нелепо, что даже спорить вслух глупо. Если Марина с Шариком останутся, то демоны найдут способ убийства и других людей. И она должна это понимать. Поняла бы, если бы до этого не сдалась. Алиса злилась.

— Марина, очнись! Хватит нести эту чушь.

— Не кричи. Я так устала… Я смертельно устала. Илья сильный, он справился бы с подобным, но не я.

— Что ты несешь?! Ильи и Хайша нет! Смирись уже. Потом будет время, чтобы пожалеть себя!

— Пожалеть… Ты вообще представляешь, что я чувствую? Я одна. Я ни на что не способна, когда одна.

Алиса уже не могла сдержать несвойственную ей бессильную ярость. Да, смерть мужчины — огромное горе, но именно они могут не допустить, чтобы погиб кто-то еще! Она схватила подругу за плечи и со всей силы тряхнула. Когда та не отреагировала, то вцепилась в ее волосы, а потом размахнулась, чтобы дать пощечину. Марина рефлекторно подставила руку для отработанного блока. И наконец-то с удивлением посмотрела на Алису:

— Ты что делаешь?

— Я делаю? — та снова ухватила ее за плечи и затрясла. — Это ты что делаешь? Я не собираюсь тебя жалеть, если ты этого ждешь! И ты не одна. Посмотри уже вокруг — я здесь, мой хранитель, твоя мать. Шарик, в конце концов. Посмотри на него тоже! Ты ошиблась, и он ошибся. Это не делает вас врагами. Но ты остаешься самой сильной из нас. Только ты можешь видеть гончую и слышать хранителя, только тебя тренировали на случай таких опасностей. Возьми себя в руки, рассветница, или нам всем проще подняться на крышу и сигануть оттуда! Это твой план? Без тебя ни один из нас не выкарабкается из этой истории! Если вопрос стоит так, что невинные будут умирать из-за нас, то уж лучше сигануть. Честнее для всех! Не нравится? Тогда забудь об Илье и Хайше, как будто их никогда не было. Они тебе не помогут, но мы поможем хоть чем-то. Если ты наконец-то подумаешь о нас.

Марина посмотрела на нее мутным взглядом, как пьяная. Она не разозлилась, хотя Алиса была жестока, напомнив о попытке самоубийства. У нее даже на это сил не хватило. Но потом она зажмурилась и стояла так долго. И только через несколько минут стало понятно, что Алиса докричалась хотя бы до ее чувства ответственности. Она по-прежнему говорила заторможенно, но хотя бы соображать начала:

— Сначала нам нужно скинуть все хвосты, если демоны уже следят за нами. Кстати, странно, что уже минут двадцать нас не беспокоят.

Алиса обрадовалась прорыву:

— Так для этого у нас есть Шарик! Ведь он почувствует слежку? Можно его как-нибудь заставить проверить?

— Понятия не имею. Идем к такси.

Похоже, Марина просто пока не могла «общаться» с гончей. Она винила пса, чтобы не сойти с ума от собственной вины. Зато в ее голосе появлялась едва заметная энергия:

— Мама, не плачь. Тебе тоже придется собраться. Возьми Алису под руку и помогай ей идти. Возможно, придется бежать. Все действуют по моей команде без вопросов.

Виктория Ивановна впервые после выхода из квартиры отмерла. Она слушала все, что сначала объясняла Марина о произошедшем, а потом и короткий рассказ Алисы обо всей предыстории. Слушала, но вряд ли слышала. Потому что почти не реагировала, а теперь спросила тихо:

— Доченька, я сошла с ума?

— Нет, мам. Хотя лучше бы мы все были сумасшедшими.

— Но вы говорите о каких-то диких вещах… А тот мужчина? Надо вернуться! Надо вызвать скорую!

— Он мертв, — сухо ответила Марина. — И этого уже не исправишь.

— Но… как же? Я здоровалась с ним каждое утро… Я не могу вспомнить, как он умер…

Похоже, она ничего не поняла о невидимой собаке и прочем. До сих пор пыталась найти разумные объяснения. Марина решила не тратить сейчас на это время: