была зарыдать от бессилия, её вдруг обвили тёплые руки Калеба. Осторожно и бесшумно подобравшись к девушке, некромант прижал её к себе. Успокаивая, он гладил её по волосам, шепча невероятно тихо:

– Они не заберут тебя. Я не позволю. Не отдам.

Всем телом прижимаясь к Калебу, Мадлен слышала, как бьётся его сердце. Чувствовала на себе его дыхание. Знала, что он не лжёт. Если придётся, ради неё он вступит в неравный бой с королевскими гвардейцами. Некромант проиграет, но будет до последнего вздоха биться за ту, что назвал своей единственной.

Поднимая столбы пыли, гвардейцы, не спешиваясь, объезжали крохотную деревню. Покрутившись возле укрытия, за которым пряталась девушка, они проехали дальше. Но на пустой дороге остался один всадник. Анри, окинув деревню долгим задумчивым взглядом, спустился с коня. Он прислушался: в осенней ночной тишине ничто не указывало на присутствие неподалёку двух беглянок.

Но короля сейчас вела не логика, не слух, не зрение. Он шёл за своим сердцем. Оно, словно точная карта, указывало ему путь к той, что заставляла его душу наполняться теплотой. Держа под уздцы коня, Анри осмотрелся. Его взгляд упал на плетёный забор, за которым затаив дыхание пряталась Мадлен. Прищурившись, Наваррский сделал несколько шагов вперёд и вдруг остановился. Он больше не приближался. Прожигая взглядом хилое укрытие, он тихо заговорил, обращаясь к неизвестному собеседнику:

– Я знаю, ты где-то рядом и, вероятно, слышишь меня. Ты боишься, но, поверь мне, страхи напрасны. Я не позволю причинить тебе вред.

Никто и никогда не сделает тебе больно. В моём будущем есть место для тебя, оно рядом со мной. Ты станешь той, кем пожелаешь. Если попросишь, я возведу тебя на трон, надев корону, – в эту минуту голос Анри звучал искренне и чисто. – Ты станешь моей королевой, и мы пойдём вперёд вместе. Захочешь тихой жизни, я укрою тебя от всего мира. У тебя будет всё: замки, украшения, наряды. Мои верность и любовь. Без тебя я схожу с ума. Не знать, где ты, что с тобой, – невыносимая пытка. Вернись. Не делай глупостей. Тебе не убежать от того, кто идёт за тобой по пятам. Будь рядом, и я стану твоей защитой. Я никогда прежде не говорил этих слов. И, вероятно, зря. Я люблю тебя, Мон Этуаль. Пред тобой я никогда не был ни герцогом, ни королём. Для тебя я просто мужчина, что склоняет голову, покорившись чувствам к тебе. Я твой, Мон Этуаль, а ты моя. И этого не изменят ни время, ни расстояние, разделяющие нас.

Прижавшись спиной к плетёному забору, Мадлен слышала каждое слово короля. Она знала, Анри говорит с ней. Он чувствует её присутствие, ощущает её близость. Сейчас, вне стен королевского дворца, он честен с ней, возможно, впервые в жизни. Но Мадлен была не единственной, до чьего слуха долетали речи короля. Держа девушку в своих объятиях, признания Анри слышал и Калеб. Его тело напряглось, когда он понял, какие чувства обуревают Наваррского. Лишь сейчас некромант осознал, что всё это время у него был конкурент, могущественный и властный. Король был готов биться за сердце его возлюбленной. Он желал забрать Мадлен себе и верил в то, что она разделяет его чувства. Но что ощущала сама Мадлен? Какие мысли крутились в её голове? Калеб начинал злиться. Он хотел выскочить навстречу королю и вырвать его чёрное сердце. От этих дум некромант вздрогнул. Раньше он не позволил бы себе таких мыслей, но новый он, лишённый части души, желал, чтобы Анри захлебнулся кровью, если попытается забрать у него Мадлен.

В эту минуту сердце самой фрейлины рвалось на части. Ей одновременно хотелось выйти из своего укрытия и пойти навстречу Наваррскому, в то же время хотелось, чтобы он навсегда исчез. Рядом с ней, заботливо укрывая её от бед, был Калеб, человек, чувства к которому были сильны и искренны. Она не желала предавать его, веря в то, что он её истинная судьба. Но тогда почему она не могла отпустить Анри? Мадлен знала: если она покажется королю, он увезёт её в Париж. Тогда уже никто не спасёт Селесту от гибели. Ничто не остановит кровавого бога. А, значит, ей, внучке Мишеля Нострадамуса, придётся принести в жертву все свои чувства к Анри, какими бы они ни были. Придётся навсегда забыть о короле. Придётся оставить в прошлом всё, что когда-то их связывало. Того Наваррского, что спас её из Мон-Сен-Мишель, больше нет. А значит, и чувства к нему должны навсегда кануть в Лету.

Анри ещё некоторое время стоял в нескольких метрах от девушки, которую так страстно желал отыскать. Но вскоре небольшую деревеньку вновь наполнил топот копы: вернулись гвардейцы, сообщив королю, что в окрестностях Лек-Клер найти беглецов не удалось. Анри, бросив последний взгляд на плетёный забор, вскочил в седло.

– Держим путь к следующей деревне! – скомандовал он и пришпорил коня. Когда отряд умчался вдаль, Мадлен, не сдержав слёз, опустилась на землю и заплакала. Рядом с ней опустился Калеб. Его взгляд был мрачен, лицо печально. Заговорив тихо и непривычно низко, он обратился к фрейлине:

– Король влюблён в тебя… Давно?

– Мне сложно судить, – сквозь слёзы ответила Мадлен. – Он долгое время не давал мне покоя, уверяя в искренности своих чувств. В какой-то момент я поверила ему, а потом…

– Узнала о его предательстве и сделке в Абраксасом? – спросил некромант.

– Да…

– И что было потом?

– Я постаралась забыть и вычеркнуть из своей жизни всё, что связывало меня с ним.

– И многое вас связывало?

Услышав нотки гнева в голосе некроманта, Мадлен подняла заплаканные глаза и взглянула на Калеба. Выражение его лица не на шутку испугало её.

– Что с тобой происходит? – взволнованно спросила она. – Я не узнаю тебя.

Сверкнув недобрыми глазами, некромант негромко произнёс:

– Такое случается, когда лишаешься части души.

– Лишаешься части души? – не поняла Мадлен. – Калеб, о чём ты говоришь? Что ты сделал?!

Вздохнув, некромант поведал возлюбленной историю её спасения, рассказал о встрече с мертвецом и плате за помощь.

Слушая рассказ Калеба, Мадлен задыхалась от ужаса. «Что он натворил?! Боже, ради моего спасения он отдал часть себя… Нет, Калеб, как ты мог пойти на это?»

Как только юноша замолчал, Мадлен бросила ему на шею, зарыдав сильнее, чем прежде.

– Калеб, Калеб… – шептала она. – Зачем ты сделал это? Зачем?

– У меня не было выбора. Я не мог дать тебе погибнуть.

– И всё это время ты просто молчал? Почему?

– Не было необходимости рассказывать. Я знал, что ты начнёшь во всём винить