* * *

Пробудившись после беспокойного сна, Калла назначает встречу Августу. Или скорее вызывает его к себе, требует, чтобы он явился в течение часа, или пусть пеняет на себя. Зачем ему «пенять на себя», она не знает, ей известно только, что Август придет.

Она ждет в закусочной «Магнолия» и курит уже третью сигарету. Стоящая за кассой Илас машет рукой, разгоняя дым, и морщит нос.

– Чего это ты так нервничаешь?

Калла вскидывает глаза на Илас и тушит сигарету.

– А кто сказал, что я нервничаю?

Илас хватается за посудную тряпку. Щурится и смахивает пепел, упавший на стойку.

– Я много лет была твоей фрейлиной. И веришь или нет, я тебя знаю. У тебя всегда были причудливые привычки. – Она толкает локоть Каллы, требуя отодвинуть его, пока она наводит чистоту. – Другие думали, что ты суеверна, как деревенская, но я-то знала, что ты просто странная.

Дверь закусочной открывается, Калла моментально оборачивается на звук, напрягшись всем телом. Ее реакция чрезмерна. В дверях просто худенькая старушка с темно-пурпурными глазами, остановившаяся ввести на турникете свой личный номер.

Калла вздыхает, ерзает на своем мете.

– А я чуть было не испугалась, что меня вот-вот схватят, – признается она.

– Разве ты не уладила тот вопрос? С Вэйсаньна, который знает, кто ты такая?

Калла с трудом удерживается, чтобы не закурить снова.

– Теперь знает кое-кто еще.

– Плоховато у тебя выходит скрываться, да? – подшучивает Илас, и его губы дрожат.

– Я в этом не виновата, – ворчит Калла. – Меня легко узнать.

Долгую минуту бывшая фрейлина смотрит на нее, вдруг посерьезнев. И говорит:

– Ты могла бы бросить это тело.

Илас уже не в первый раз предлагает такое. Во дворце настороженное отношение Каллы к перескокам было в порядке вещей, укладываясь в рамки распространенной среди элиты убежденности, что их тела священны. Вселяясь в обычных цивилов, они оскорбляют самих себя, а заимствуя тела у равных себе, наносят оскорбление им. Однако после того, как Калла сбежала из дворца и обратилась за помощью к бывшим фрейлинам в Сане, ее отказ от перескоков стал причиной разногласий между ними. Илас понять не могла, почему Калла не берет себе новое тело и вместе с ним личность, вместо этого подвергая риску Чами и пользуясь ее личным номером. Стоило только выбрать другое тело – или купить пустой сосуд, если она не желает вторгаться в уже занятый кем-то, – и дворец ни за что не нашел бы ее даже с личным номером Чами. Последним, что выдавало бы ее, остался бы цвет глаз, но поскольку в Сань-Эре встречаются похожие оттенки, было бы почти невозможно на одном этом основании доказать, что она Калла Толэйми.

– Свое тело я не бросаю, – сухо усмехается Калла.

– Ка…

Дверь снова открывается, на этот раз впуская незнакомого мужчину с зонтом, который едва ли необходим в Сане. Почти весь дождь, достающийся городу, попадает на стены зданий, а потом струйками сбегает на землю, но все, кто бывает на улицах, все равно слегка промокают, проходя под подтекающими трубами.

Вошедший поднимает голову. На краткий миг, заметив, что глаза у него черные, Калла почти уверена, что это Антон Макуса снова явился досаждать ей. А потом она вспоминает, что издалека цвет глаз принца Августа выглядит почти таким же, и идет встречать его у турникета закусочной.

– Пройдемся, – коротко бросает Август, кивая в сторону двери. Потом поворачивается и выходит, не дожидаясь ответа.

Покинув закусочную, Калла видит, что рядом с Августом ее ждет второй мужчина, тоже под зонтом. А дождь моросящий, Калла его почти не замечает.

– Галипэй! – радуется она, закидывая руку ему на плечи. В родном теле он выше ее, так что задача эта не из легких, однако он всегда был рослым и крупным, а Калле неизменно нравилось дразнить его. – Целую вечность тебя не видела. Правда, кое-кто с очень знакомыми глазами не так давно пытался напасть на меня…

Галипэй пробует стряхнуть ее руку. Калла сжимает его плечо покрепче.

– Август… – жалобно тянет он.

– Нет-нет, на Августа не смотри, – перебивает Калла. – Ты же был таким крутым, когда удирал от меня и…

– Я послал его только для того, чтобы убедиться, что это в самом деле ты, – вмешивается Август. – Нападать на тебя он не собирался. Оставь его в покое.

Калла дуется, переводит взгляд на Галипэя. Убирает руку с его плеча и берет его под локоть.

– Прогуляемся?

Август ведет их мимо ряда лавок, а Калла продолжает конфузить Галипэя. К тому времени как она успевает перебрать всех, кто есть в его семье, перечисляя имена всех Вэйсаньна, каких может вспомнить, так что Галипэя бросает в пот, большая часть торгового района остается позади, их обступают жилые здания Саня.

Внезапно бросив Галипэя, Калла переходит под зонт Августа. От ее резких движений Август даже не вздрагивает. Он вообще вздрагивает очень редко.

– Видимо, ты получила обратно свой браслет?

Калла поднимает руку, показывая браслет в доказательство.

– Угадаешь, кто его забрал? У тебя одна попытка.

Август продолжает идти вперед, не сбиваясь с темпа, но поворачивается к ней:

– Всего одна?

– Черные глаза, покинул дворец лет семь назад. Ничего не напоминает?

Ответа нет. Но ясно, что он точно знает, о ком речь.

– Он просил меня объединиться с ним на время игр, – продолжает Калла. – И я, пожалуй, соглашусь.

Брови Августа взлетают вверх. Даже в чужом теле его темные глаза, широко раскрытые в отвращении, преобладают на лице.

– Что, прости?

– Конечно, если у тебя нет убедительного довода против, – тут же добавляет Калла. – Что тебе известно об Антоне Макуса, чего не знаю я?

– Немало. – Пауза, Август устремляет взгляд вперед. Калла готова поручиться: он прикидывает, какую часть правды открыть ей, как выдать ровно столько информации, чтобы удовлетворить ее любопытство, но утаить остальное. Август не из тех, кто щедро раскрывает свои карты без причины. Как и все венценосные особы. Никаких любезностей задаром.

– Но полагаю, кое-чем я обязан поделиться. Знаешь, в нашем дворце детей ведь было немного. И мы с Антоном в конце концов стали очень близкими друзьями, несмотря на разницу в возрасте. – Тяжелая капля дождя падает ему на зонт. И скатывается к краю медленно, как шлепок слизи. – А много лет спустя Сань-Эр так осточертел нам, что мы попытались покинуть его вместе.

Калла, конечно, знает, что они дружили, но об этом плане совместного побега слышит впервые. Дождь припускает сильнее, и она высовывает руку из-под зонта, ловит капли в ладонь. Если до земли долетает их так много, минуя все