движению. Здесь нет места для маневров: и без того узкая лестничная клетка заставлена перевернутыми картотечными шкафами и сломанными полками, задвинутыми по углам. Краска на стенах облупилась так, что ошметками усеян весь пол.

Дверь одной из квартир на третьем этаже распахнута настежь, свет внутри тусклый. Калла поудобнее перехватывает меч и осторожно входит. Минует ободранный диван, затем миниатюрный кухонный закуток. Спальня слева от нее – тесная, как шкаф, загроможденная вещами.

Антон прячется в квартире. Калла чувствует присутствие, с уверенностью ощущает, что чья-то ци находится на расстоянии перескока.

Она входит в спальню. И дверь с грохотом закрывается за ней, оставив в кромешной темноте.

– Эй!

– Подожди! Выслушай меня, выслушай меня! – кричит Антон из-за двери.

Калла дергает за дверную ручку, та не поддается. Заперто. Какой псих додумался поставить в спальне дверь, запирающуюся снаружи?

– Я тебя выслушаю, – жизнерадостно заявляет Калла. Она пронзает мечом дверь, и Антон взвизгивает, застигнутый врасплох клинком, прошедшим дверь насквозь. – Выслушаю твои мольбы, когда насажу тебя на…

– Принцесса, я могу тебе помочь.

Калла умолкает. Не то чтобы упоминание титула застает ее врасплох, но все-таки звучит странно.

– Ты меня узнал? Мы же никогда раньше не встречались.

– А ты откуда знаешь мое имя, принцесса Калла? Вот и я тоже навел справки.

Досада и лесть сошлись в схватке за власть над ее ответом. Судя по голосу, Антон гордится своим открытием; и если он после их встречи сложил из подробностей целую картину, значит, он способен подмечать детали, которые остальные жители Сань-Эра упускали долгие пять лет.

Калла выдергивает меч из двери и осматривает лезвие.

– Может, стоило хотя бы угостить меня ужином, прежде чем подстраивать ловушку у себя в спальне?

– Калла… можно называть тебя Каллой? – не обращая внимания на ее издевку, он, судя по голосу, придвигается ближе к двери. – Ты и я – наиболее вероятные победители этих игр. У меня есть предложение.

– Да ну?

Он откашливается.

– Мы объединимся. Разделаемся с остальными и быстрее доберемся до финала.

Внутри у нее мгновенно и жарко вспыхивает гнев. Вырвавшийся смех больше похож на лай.

– Это так свойственно дворцовому отродью – считать, что сжульничать в играх проще простого.

– А при чем тут жульничество? – возражает Антон. – Совместные действия не запрещены правилами.

На самом деле правил в этих играх, по сути, дела нет. Игроки могут идти к цели как пожелают, но сама мысль о совместных действиях нелепа, прежде всего потому, что сотрудничество требует доверия, а доверие в Сань-Эре означает смерть.

– Ты роешь себе яму. – Калла прислоняет меч к стене, где уже есть выбоина. – Как только у дворца появится повод для дисквалификации, избавятся разом от нас обоих.

На минуту по другую сторону двери становится тихо. Потом слышится:

– Принцесса, причина избавиться от нас обоих у них уже есть. Но мы же не доставляем им хлопот – напротив, обеспечиваем зрелище, которого они жаждут. Это выгодный обмен, чтобы позволить нам остаться на вершине.

Калла поджимает губы. Преступница и изгнанник, объединившиеся как союзники, – чуть ли не уморительная мысль. Но в одном он прав: их сотрудничество привлечет внимание к новостям своей явной зрелищной ценностью. Если в остальном они будут следовать правилам и не разглашать свои личности, король Каса может такое позволить.

– Зачем ты так торопишься добраться до финала? – напрямик спрашивает Калла. – Тебе настолько к спеху?

– Да, – без тени колебания отвечает Антон. – Я нетерпелив, мне надоело смотреть, как игры развиваются еле-еле.

Игры идут всего несколько дней. В предыдущие годы некоторые раунды длились месяцами. Любопытствуя, Калла оборачивается и начинает разглядывать спальню Антона Макуса. Глаза уже привыкли к темноте настолько, чтобы различить картины на стенах и бумаги на письменном столе. Он сам запер ее здесь. Значит, себя ему и винить за то, что она пороется в его вещах.

– По твоей логике, до Цзюэдоу мы дойдем как пара финалистов, – рассуждает она, подходя к шкафу и рассеянно перебирая висящие в нем рубашки. Игры открываются Дацюнем и заканчиваются Цзюэдоу, обе церемонии проводятся в колизее. Каждый год Цзюэдоу превращается в целое действо, колизей стоит ярко освещенный, как настоящая арена, в лучах прожекторов появляются два последних игрока и сражаются, пока один из них не умрет. – Но ведь только один из нас сможет победить.

– Боишься не справиться со мной, принцесса?

Калла снова хватает меч, поворачивается к двери и пронзает ее вторично. Антон чертыхается в голос.

– Слушай, – продолжает он, и на этот раз тон у него резковатый. Хоть он и не видит ее, Калла улыбается, наконец распробовав происходящее на вкус. В этом голосе слышится жесткость, свирепость, отточенная до состояния оружия. Вот это уже похоже на потенциального победителя игр. – Ты же видела, сколько у меня киллов. Знаешь мои способности к перескоку. И понимаешь, что я – ценное приобретение, которое полезно иметь на своей стороне. Мы можем действовать сообща, а в конце разорвать союз. Но только в самом конце.

Книга на тумбочке у его кровати привлекает внимание Каллы. Она наклоняется к ней, листает, поворачивает первую страницу под таким углом, чтобы на нее падал свет из окна, и видит снимок мальчика и девочки с одинаковыми черными глазами. Мальчик выглядит незнакомо, но это, должно быть, родное тело Антона, сфотографированного еще до того, как Дворец Земли отправил его в изгнание. Худые плечи и взлохмаченные волосы ему подходят. Антону Макуса от рождения досталась чуть небрежная красота, высокий рост, но вместе с ним и вечная сутулость, и безупречные черты лица, правильность которых затмевают сильно нахмуренные брови.

А вот девочку рядом с ним Калла узнает мгновенно. Ее нос-кнопку и тщательно расчесанные волосы. Ее расчетливую улыбку и постоянное стремление что-то замышлять.

Быстрым движением Калла захлопывает книгу.

– А если накануне финальной битвы ты всадишь нож мне в спину? – спрашивает она, спохватившись прежде, чем он замечает паузу в разговоре.

– С какой стати? – возражает Антон. – Я тоже видел, сколько на твоем счету убитых. Твой браслет у меня уже очень давно, так что время, когда его должны были отключить, прошло. У тебя есть какое-то преимущество, и я хочу в долю. Можно уже открыть дверь? Все еще собираешься насадить меня на меч?

– Со временем – да, – бормочет Калла. Едва она успевает поправить вещи на тумбочке, чтобы казалось, будто она их не трогала, дверь открывается, входит Антон Макуса. Вместе с ним в спальню вливается и свет из гостиной, придавая его фигуре особую, неестественную внушительность.

– Я ведь не ошибся, да? – спрашивает Антон. – В играх у тебя есть преимущество. Какое? Подготовка